CCXIV. Гаю Клавдию Марцеллу, в Рим
[Fam., XV, 8]
Между Иконием и Кибистрой, начало сентября 51 г.
Проконсул Марк Туллий Цицерон шлет большой привет коллеге Марцеллу726.
Тому, что твой Марцелл стал консулом и что ты испытал радость, которой ты более всего желал, я чрезвычайно радуюсь — как за него, так и потому, что считаю во всем достойнейшим величайшей удачи тебя, чье исключительное расположение ко мне я почувствовал и в беде и в почете, словом — я узнал, что весь ваш дом самым ревностным и самым благожелательным образом относится к моему благу и достоинству. Поэтому ты меня обяжешь, если поздравишь от моего имени свою жену Юнию, достойнейшую и прекрасную женщину. Прошу тебя о том, что ты привык делать: люби и защищай меня в мое отсутствие.
CCXV. Марку Клавдию Марцеллу, в Рим
[Fam., XV, 9]
Между Иконием и Кибистрой, начало сентября 51 г.
Проконсул Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Марку Марцеллу.
1. То, что ты и за свою преданность своим, и за отношение к государству, и за достославное и прекрасное консульство вознагражден избранием Гая Марцелла в консулы, меня чрезвычайно радует. Не сомневаюсь в том, что чувствуют присутствующие; я же, находясь так далеко и будучи послан самим тобой к отдаленнейшим племенам, клянусь, превозношу тебя до небес искреннейшими и справедливейшими похвалами. Ведь я особенно любил тебя еще с тех пор, как ты был ребенком, — и ты хотел, чтобы я всегда был самым значительным во всех отношениях человеком, и решил это727 — а благодаря этому твоему достижению или суждению о тебе римского народа я люблю тебя гораздо сильнее и глубже и испытываю величайшую радость, когда слышу от самых проницательных людей и лучших мужей, что всеми словами, поступками, стремлениями и решениями либо я подобен тебе, либо ты мне.
2. Но если к достославным делам твоего консульства ты прибавишь одно — либо чтобы меня возможно скорее кто-нибудь сменил, либо чтобы мне ничего не прибавляли к тому сроку, какой ты определил для меня на основании постановления сената и по закону728, — то я сочту, что я добился всего благодаря тебе. Береги здоровье и люби и защищай меня в мое отсутствие.
3. Что касается доставленных мне известий насчет парфян, то даже теперь я не считал нужным писать официально, а потому, несмотря на наши дружеские отношения, не хотел писать тебе, чтобы не казалось, что я написал официально, раз я написал консулу.
CCXVI. Луцию Эмилию Павлу, в Рим
[Fam., XV, 12]
Между Иконием и Кибистрой, сентябрь 51 г.
Император729 Марк Туллий Цицерон шлет большой привет избранному консулом730 Луцию Павлу.
1. Хотя я и никогда не сомневался, что римский народ, за твои величайшие заслуги перед государством и ввиду славнейшего достоинства твоей семьи, с чрезвычайным рвением единогласно изберет тебя консулом, тем не менее, когда меня об этом известили, меня охватила невероятная радость, и я желаю, чтобы боги осчастливили твою почетную должность и чтобы ты управлял в соответствии с достоинством твоим и твоих предков.
2. О, если бы я, присутствуя, мог быть свидетелем этого желаннейшего для меня дня и, ввиду твоей известнейшей преданности мне и оказанных мне услуг, послужить тебе всеми своими усилиями и преданностью. Раз это нечаянное и непредвиденное назначение в провинцию отняло у меня эту возможность, все-таки настоятельно прошу тебя постараться и сделать так, чтобы со мной не поступили несправедливо и не продлили срока моих годичных полномочий, дабы я мог видеть тебя консулом, ведающим делами государства в соответствии с твоим достоинством. Если ты это сделаешь, то этим довершишь свои в прошлом оказанные мне услуги.
CCXVII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., V, 18]
Лагерь под Кибистрой, 20 сентября 51 г.
1. Как бы я хотел, чтобы ты был в Риме, если тебя случайно там нет. Ведь у меня не было никаких определенных известий, если не считать, что я получил твое письмо, отправленное за тринадцать дней до секстильских календ; в нем ты сообщил, что поедешь в Эпир приблизительно в секстильские календы. Но в Риме ли ты, или в Эпире, — парфяне почти всеми своими силами переправились через Евфрат под предводительством Пакора, сына парфянского царя Орода. Известий о приезде Бибула в Сирию еще нет. Кассий731 со всем войском находится в городе Антиохии, я с войском — в Каппадокии, вблизи Тавра, под Кибистрой. Враг — в Киррестике732; эта часть Сирии ближе всего к моей провинции. Я написал об этом сенату; если ты в Риме, просмотри это письмо и реши, следует ли вручать его, и имей в виду многое, вернее, все, главное из которого — это, чтобы, как говорят, между закланием и принесением жертвы733 мне не прибавили какого-нибудь бремени или не удлинили срока. Ведь при этой слабости войска, недостатке союзников, особенно верных, моя самая надежная помощница — зима. Если она наступит до того, как они войдут в мою провинцию, то боюсь одного: как бы сенат, в страхе за положение в Риме, не отказался отпустить Помпея. Если же он к весне пошлет другого, то я не беспокоюсь; только бы мне не продлили срока.
2. Итак, вот это, если ты в Риме; если же тебя нет или даже если ты в Риме, то эти дела обстоят так: духом я силен, а так как мои действия, по-видимому, хорошо обдуманы, то надеюсь быть сильным и в военном отношении. Я расположился в безопасном, богатом хлебом, находящемся почти в виду Киликии, удобном для перемены месте, с небольшим, но единодушным в своей преданности мне войском. С прибытием Дейотара со всеми его силами численность войска удвоится. Союзники у меня гораздо более преданные, нежели были у кого бы то ни было; моя мягкость и воздержанность кажутся им невероятными. Среди римских граждан производится набор. Хлеб свозят с полей в безопасные места. Если представится случай, будем защищаться силой; если нет — воспользуемся местоположением.
3. Будь поэтому бодр. Ведь ты у меня перед глазами, и я вижу твое дружеское сочувствие, словно ты присутствуешь. Но если это можно будет сделать каким-нибудь образом, если мое дело останется нерешенным в сенате до январских календ, то прошу тебя быть в Риме в январе месяце. Если ты будешь в Риме, то я, конечно, не испытаю никакой несправедливости. Консулы — мои друзья; народный трибун Фурний на моей стороне. Однако нужны твоя настойчивость, проницательность, влияние. Время решительное. Но мне стыдно за свое многословие, когда я говорю с тобой.
4. Наши Цицероны у Дейотара; но если понадобится, я отошлю их на Родос. Ты же напиши мне, как ты привык, со всей тщательностью, если ты в Риме; если же ты в Эпире, то все же пришли ко мне кого-нибудь из своих письмоносцев, и чтобы ты мог знать, что делаю я, и чтобы я мог знать, что ты делаешь и что намерен делать. Дело твоего Брута веду так, как ему самому не вести. Но теперь я представляю малолетнего734 и не защищаю; ведь дело это и медленное и бесплодное. Тем не менее тебя я удовлетворю, а тебя труднее, нежели его. Но во всяком случае удовлетворю вас обоих.
CCXVIII. Титу Помпонию Аттику, в Эпир
[Att., V, 19]
Лагерь под Кибистрой, 20 сентября 51 г.
1. Я уже запечатал то мое собственноручное письмо, которое ты, я полагаю, только что прочитал и где упоминается обо всем, как вдруг, за десять дней до октябрьских календ, письмоносец Апеллы, быстро, на сорок седьмой день (о, как далеко!) прибывший из Рима, передал мне твое письмо. На основании его не сомневаюсь в том, что ты ожидал возвращения Помпея из Аримина и уже выехал в Эпир, и я тем более опасаюсь, что в Эпире ты испытываешь не меньшую тревогу, нежели я здесь. Что касается Атилиева долга, то я написал Филотиму, чтобы он не предъявлял требований к Мессале.
2. Я рад, что молва о нашей поездке дошла до тебя, и буду радоваться еще больше, если ты узнаешь об остальном. Мне приятно, что ты нежно любишь свою дочку; хотя я никогда ее не видел, тем не менее я и люблю ее и уверен в том, что она мила. Еще и еще раз будь здоров.
3. Что касается Патрона и твоих соучеников из этой школы, то я рад, что ты доволен моими стараниями насчет развалин в Мелите735. Ты пишешь о своем удовольствии от того, что соперничавший с дядей сына твоей сестры736 был отвергнут; это признак великой дружбы. Таким образом ты и меня заставил порадоваться, ибо мне это не приходило на ум. «Не верю», — скажешь ты. Как угодно. Но я, право, радуюсь, потому что одно дело негодовать, а другое — завидовать.
CCXIX. Консулам, преторам, народным трибунам и сенату
[Fam., XV, 1]
Киликия, вблизи Кибистры, между 19 и 21 сентября 51 г.
Проконсул Марк Туллий Цицерон шлет большой привет консулам, преторам, народным трибунам, сенату.
1. Если вы здравствуете, хорошо; я здравствую. Хотя меня и с достоверностью извещали, что парфяне перешли через Евфрат почти всеми своими силами, тем не менее, полагая, что проконсул Марк Бибул может написать вам об этом более определенно, я считал для себя необязательным писать официально о том, что сообщали о провинции другого. Однако после того как я получил известия из самых верных источников — от послов, посланцев и из писем, то, и потому что это было столь важным делом, и потому что мы еще не слыхали о приезде Бибула в Сирию, и потому что начальствование в этой войне для меня с Бибулом почти общее дело, я счел нужным написать вам о том, о чем мне донесли.
