черную…
Хор
Неповинным весь век не прожить никому,
1019 Не прожить и без горькой печали.
Увы, увы!.. Раньше скорбь к одному,
1020 А к другому поздней постучится.
Орест
Но знайте… Чем я кончу, сам не ведаю…
С ристалища метнулись кони разума
И понесли возницу… Мыслей бешеных
Не удержать мне… К сердцу подступил и песнь
Заводит Ужас; рвется в лад подплясывать
Той песни сердце. Слушайте ж, друзья, пока
Я в разуме! Казнил я правосудно мать,
Отца убийцу, мерзкую в глазах богов.
А смелость влил мне в душу – величаюсь тем —
1030 Вещатель Локсий. Он пророчил: нет вины
В сыновней мести; если ж неискупленной
Кровь отчую оставлю, карой бог грозил…
Какой? О том ни слова! Нет стрелы лютей…
И ныне – вот я, – в путь готов. Ветвь маслины
Беру с тесьмою белой. Держит к Локсию
Свой путь паломник, – в пустынь ту, где пуп земли,
Где светит огнь неугасимый, – вымолить
От крови, от родимой очищение.
Других же не велел мне очагов искать
1040 Владыка Локсий… Знайте ж, о аргивцы, все
Как было, чтоб могли вы дать свидетельство.
Всю жизнь опальным странником скитаться мне,
Опальным и по смерти меж людей прослыть.
Предводительница хора
По правде поступил ты. Запрети ж устам
Порочить меч твой. Зло прикличет наговор.
Ты весь народ аргивский свободил, срубив
Единым махом двум драконам головы.
Орест
А!.. А!.. Кто эти жены в черном рубище?
Клубятся змеи в их власах… Горгоны ли?..
1050 Нельзя при них на месте оставаться мне.
Предводительница хора
Орест, сын отчий – больше всех сынов земли!
То бред и морок. Муж победы, мужествуй!
Орест
Не бред, не морок – это палачи мои:
Угадываю свору мстящей матери.
Предводительница хора
Еще багряны руки кровью свежею:
Вихрь мыслей, смута, ужас – от нее в душе.
Орест
О Феб – владыка! Множится их сонмище…
Из глаз их кровь сочится и поганый гной…
Предводительница хора
Одно тебе цепенье – сила Локсия:
1060 Его коснись: от муки разрешит тебя.
Орест
Врагини вам незримы; я же вижу их.
Нельзя мне медлить! Гонятся! Бегу, бегу!
Убегает по дороге к морю.
Предводительница хора
Ступай же с богом! Он да соблюдет тебя,
Ведя тропой страстно́ю ко спасению.
Хор
(удаляясь с орхестры)
Уж и третья гроза всколыхнула чертог
Стародавний царей, —
И пахнуло живым дуновеньем!..
Как впервые над ним разразился удар:
То Фиестов был пир плотоядный.
1070 А второй был удар, – это страсти царя,
Что водил за моря всеахейскую рать
И в купели погиб.
А и третий пришел – избавитель иль жрец
Рокового конца?..
Вновь затишье – доколь? И куда приведет,
И замрет ли проклятие рода?
Трагедия третья. Эвмениды
Стихи 1–1046
Действующие лица
Хор Эриний, богинь-мстительниц, принимающих, в течение трагедии, новое имя – Эвменид, или «благосклонных»
Орест
Афина
Пифия, дельфийская пророчица
Аполлон
Гермии
Тень Клитемнестры
Судьи афинского Ареопага и народ афинский с хором Провожатых
ПРОЛОГ
Площадь перед храмом Феба Аполлона (Локсия) в Дельфах. По сторонам площади толпы богомольцев. На храмовой паперти, у запертых дверей, Аполлонова жрица-пророчица, увенчанная лаврами, с золотым ключом в руках.
Пифия
В молитвах именую прежде всех богов
Первовещунью Землю. После матери
Фемиду славлю, что на прорицалище
Второй воссела, – помнят были. Третья честь
Юнейшей Титаниде, Фебе. Дочь Земли,
Сестры произволеньем, не насилием
Стяжала Феба царство. Вместе с именем
Престол дан, бабкой внуку в колыбельный дар.
От озера отчизны, от Делийских скал,
10 Сюда причалив, к пристаням Палладиным,
В удел Парнасский держит путь наследник – Феб.
Приводят бога в шествии торжественном
Сыны Гефеста; в зарослях тропы торят, —
Творят гостеприимным нелюдимый дол.
Пришельца ублажает и дарами чтит
Народ тогдашний этих мест и Дельф, их царь.
Созиждил вещим Зевс-отец сыновний дух:
Вступил четвертым Локсий во святилище,
Пророком Зевса: отчее вещает сын.
20 Сим, прежде прочих, дань молитвословия!
Палладу ныне в слове помяну, чья сень
Пред храмом; Корикийских нимф семью, чей дом
В утесе полом – птице мил, богам приют.
Там Бромий обитает – не забыла я;
Менад оттуда поднял бог на брань, когда
Пенфея, словно зайца, затравить судил.
Ключи потока Плейста помянув, и мощь
Владыки Посейдона, и тебя, о Зевс,
Вершитель вышний, верх всего, – иду гадать!
30 Благословите вход мой! Вящей силою
Вещунью вдохновите!.. Кто из эллинов
Ждет слов пифийских? Храм отверст. По жребию
Да внидут! Провещаю, что внушит мне бог.
Пророчица вступает в храм, но через несколько мгновений возвращается, шатаясь, охваченная ужасом.
И вымолвить ужасно, зреть ужаснее,
Что гонит жрицу вон из дома божьего!
Хочу крепиться – ноги отымаются;
Простерла руки дряхлые – бежать нет сил:
Беспомощней младенца в страхе старица.
Вхожу внутрь храма, – все в венках святилище,
40 И вижу человека: там, где Пуп Земли,
Сидит опальный грешник. Богомерзостно
Кровь на пол каплет с рук его, скверня затвор.
В руках меч голый и молебной ма́слины
Росток высокий, благочестно длинною
Повит волною белой. Ясно все досель.
Вкруг богомольца сонм старух чудовищных,
Воссевшись важно, дремлет на седалищах.
Не старицами в пору, а Горгонами
Их звать; но и Горгоны – не подобье им.
50 На стенописи хищниц раз я видела,
Финея сотрапезниц: вот подобье! Лишь
Без крыльев эти; но, как те, страшны, черны.
Уснули крепко; гнусный издалече храп
Приводит в трепет; с кровью гной сочится с вежд.
Убранство ж их – кощунство пред обличьями
Богов; обидой было б и в людском жилье.
Неведом был мне этаких страшилищ род!
Земля какая нагло похваляется,
Что сей позор вскормила, – и не терпит кар?
60 Сам Локсий остальное да промыслит! Здесь
Домовладыка многомощный – Локсий сам.
Вещун-целитель, темных отвратитель чар,
Он и чужие очаги от скверн блюдет.
Открывается святилище. Близ остроконечного камня, Пупа Земли сидит, Орест, с мечом и масличною ветвью, повитою белою тесьмою, в руках. Вокруг спят в каменных креслах Эринии; Аполлон в длинной одежде появляется над Орестом.
Аполлон
Тебе не изменю я; до конца твой страж,
Предстатель и заступник, – приближаюсь ли,
Стою ль поодаль, – грозен я врагам твоим.
И ныне видишь бешеных на привязи:
Сон обнял дев, которых все чураются,
Чад седовласых, с них же дани девственной
70 Ни бог не взял, ни смертный, ни дубравный зверь.
На
