Длинный проходят пролив, Фриксову знавший сестру.
Мимо Ретея плывет она хищного, мимо Сигея,
280 И Тенедоса и вдоль Эетиона твердынь.
Лесбос уже позади, принимают богиню Киклады,
Справа остался Карист, мелью дробящий волну,
Пересекает в пути и море Икара, где крылья
Он потерял, а волнам имя оставил свое.
285 Слева оставила Крит, а справа воды Пелопа
И на Венерин святой остров Киферу плывет.
До Тринакрийских пучин дошла она, где закаляют
Крепко железо в воде Бронт, Акмонид и Стероп.[430]
Вдоль африканских плывет берегов, Сардинию видит
290 Слева и вот подошла вплоть к Авзонийской земле.
В Остию, где Тиберин, разделив свои надвое воды,
Может свободно бежать, в море открытое вплыв,
Всадники все и сенат величавый, с толпой вперемешку,
Встретить приходят ладью к устьям тирренской реки.
295 Вместе с ними идут их матери, дочки, невестки,
Также и девы, каким вверен священный огонь.
Сил не щадя, за причальный канат потянули мужчины,
Лишь чужеземный корабль против теченья пошел.
Засуха долго была, трава выгорала от жажды,
300 И на болотистом дне крепко застряла ладья.
Люди приказа не ждут, усердно работает каждый,
И помогают рукам, громко и бодро крича.
Точно бы остров, засел корабль посредине залива:
Чудом изумлены, люди от страха дрожат.
305 Клавдия Квинта свой род выводила от древнего Клавса,[431]
Был ее облик и вид знатности рода под стать.
И непорочна была, хоть порочной слыла: оскорбляли
Сплетни ее и во всех мнимых винили грехах.
Ей и наряд, и прическа, какую она все меняла,
310 Были вредны, и язык вечных придир — стариков.
Чистая совесть ее потешалась над вздорами сплетен, —
Но ведь к дурному всегда больше доверия в нас!
Вот появилась она меж достойнейших в шествии женщин,
Вот зачерпнула рукой чистой воды из реки,
315 Голову трижды кропит, трижды к небу возносит ладони
(Думали все, кто смотрел, что помешалась она),
Пав на колени, глядит неотрывно на образ богини
И, волоса распустив, так обращается к ней:
«О небожителей мать плодоносная, внемли, благая,
320 Внемли моим ты мольбам, коль доверяешь ты мне!
Я не чиста, говорят. Коль клянешь ты меня, я сознаюсь:
Смертью своей пред тобой вины свои искуплю.
Но коль невинна я, будь мне порукою в том предо всеми:
Чистая, следуй за мной, чистой покорна руке».
325 Так говоря, за канат она только слегка потянула
(Чудо! Но память о нем даже театр сохранил):
Двинулась Матерь Богов, отвечая движеньем моленью, —
Громкий и радостный крик к звездам небесным летит.
До поворота реки идут (где, как встарь говорили,
330 Был Тиберина дворец); влево свернула река.
Ночь наступала; канат к дубовому пню привязали,
И, подкрепившись едой, все погружаются в сон.
День наступает; канат от дубового пня отвязали,
А перед этим в огне ладан вскурили богам,
335 И увенчали ладью, и заклали телку без пятен,
Что не знавала ярма и не познала любви.
Место есть, где Альмон впадает быстротекущий
В Тибр и теряет свое имя в могучей реке:
Там поседелый от лет и порфирою жрец облаченный
340 И госпожу, и ее утварь в Альмоне омыл.
Воют сопутники, визг неистовый флейты несется,
И под обмякшей рукой бубны тугие гудят.
Клавдия всех впереди выступает с радостным ликом,
Зная, что честь ее днесь подтверждена божеством.
345 Через Капенские в город богиня вступает ворота,
И под дождем из цветов шествует пара телиц.
Назика встретил ее. Кто ей выстроил храм, неизвестно;[432]
Август его обновил, а перед этим — Метелл».
Смолкла, сказав, Эрато. Но тут я спросил ее снова:
350 «Но почему для нее медная мелочь нужна?»
«Медные деньги собрал народ Метеллу на стройку
Храма, — сказала она, — этот обычай блюдут».
«Поочередно зачем одни других приглашают
Чаще тогда на пиры и угощают гостей?»
355 «Так как сменяла жилье Берекинтия очень удачно,
То, по примеру ее, ходят все из дому в дом».
Я уж готов был спросить, почему Мегалезские игры —
Первые в Риме у нас; но (угадав мою мысль)
Так мне сказала она: «Богов породившей дается
360 Первое место, и ей первую честь воздают».
«Но почему же скопцы ее носят прозвание галлов,
Коль от Фригийской земли Галлия так далека?»
«Между Келенским текут хребтом и зеленой Кибелой
Воды сводящей с ума, Галлом зовомой реки.
365 Бесится каждый, кто пьет ее воду: бегите, кто хочет
В здравом остаться уме, — бесится каждый, кто пьет». —
«Ну, а пристойно ли нам, — я спросил, — деревенскую тюрю
Ставить на стол госпожи? Ты не откроешь ли мне?»
«Цельным всегда молоком в старину кормились и тою
370 Зеленью, что на земле без обработки росла.
Вот и смешайте вы зелени тертой да белого сыра:
Древней богине мила древняя эта еда».
5 апреля. Ноны
Завтра, лишь только блеснет Паллантова дочь[433] и прогонит
Звезды с небес, а Луна снежных коней отпряжет,
375 Всякий, кто скажет: «В сей день на холме посвящен был
Храм Фортуны Благой», — будет наверное прав.
6 апреля
В третий день (помнится мне) были игры, и некий со мною
Рядом сидевший старик так обратился ко мне:
«В сей знаменательный день на Ливийском морском побережье
380 Цезарь коварную рать гордого Юбы разбил.[434]
Цезарь вождем моим был, у него получил я трибуна
Чин и горжусь, что моя должность идет от него.
Здесь я как воин сижу! А ты здесь сидишь, потому что
В мирное время вошел ты в децемвиров число».
385 Поговорили бы мы, но внезапный дождь разлучил нас,
Чаши небесных Весов хлынули ливнем с высот.
Прежде, однако, чем день последний окончится зрелищ,
В море с небес низойдет с звездным мечом Орион.
10 апреля
Сразу за тем, когда Рим осветит заря величавый
390 И когда Фебу звезда место уступит свое,
Весь переполнится цирк богов многочисленным сонмом
И состязаться начнут кони, как ветер летя.
12 апреля. Цереалии
Игры Цереры идут. Объяснять их причину не надо:
Щедрость богини ясна и очевидна для всех.
395 Первые люди травой вместо хлеба питались зеленой,
Той, что давала всегда без обработки земля;
То вырывали ростки живучие прямо из дерна,
То поедали листки нежные с верха дерев.
Выросли желуди. Их отыскав, люди стали довольны:
400 Великолепную дуб твердый еду им давал.
Первой Церера людей приучила к улучшенной пище,
Желуди им заменив снедью полезней для них.
Шею склонять под ярмо она им волов приучила,
Вспаханным глыбам земли солнце увидеть дала.
405 Сделалась ценною медь, а железа тогда и не знали:
О, если б можно его было сокрыть от людей!
Миролюбива Церера; просите и вы, поселяне,
Вечного мира для нас и миротворца вождя.
Полбой богиню почтить и крупинками надобно соли,
410 Ладана зерна сжигать на вековых очагах.
Если же ладана нет, зажигайте смолистые ветви:
Просит Церера себе малых, но чистых даров.
Не закалайте волов, жрецы, подоткнувши одежды:
Вол — это пахарь; колоть праздную надо свинью.
415 Пусть занесенный топор подъяремную шею не тронет,
Пусть скотина живет, вечно трудясь над землей!
