Симэнь Цин внимательно смотрел на занятую шитьем Цзиньлянь, на ее связанные узлом волосы-тучи, бирюзовые головные украшения, на весеннюю свежесть ланит, легкую белую кофту из полотна, ярко-красную юбку и голубую безрукавку.
При виде Симэня она опустила голову. Он отвесил ей низкий поклон.
Она отложила работу и ответила на его приветствие.
– Больше года, сударь, пролежали у меня ваши шелка, – заговорила хозяйка.
– Спасибо надо говорить соседушке – взялась сшить, что нужно. Подите взгляните, сударь, какая работа! Будто на станке точит. Стежок к стежку – любо поглядеть.
– Как можно научиться так шить?! – взяв в руки шитье, стал расхваливать Симэнь. – Изумительно! Золотые руки!
– Вы шутите, сударь, – смущенно отвечала Цзиньлянь.
– Нельзя ль узнать, мамаша, где живет такая искусница? – нарочно спросил Симэнь.
– Угадайте, сударь.
– Разве мне догадаться!
– Тогда прошу вас, садитесь, – старая Ван захихикала. – Сейчас все расскажу.
Симэнь Цин сел напротив Цзиньлянь.
– Так знайте, милостивый сударь, – начала хозяйка. – Помните, вы еще под окном проходили и в вас так ловко угодил бамбуковый шест?
– Это когда у меня шапку с головы сбило, да? Но я так и не знаю, кто была та госпожа.
Цзиньлянь приподнялась и, поклонившись Симэню, тихо промолвила:
– Простите, сударь. Это я нечаянно ударила вас.
– Ну, что вы, что вы! – стал тут же успокаивать ее Симэнь, отвечая ей низкими поклонами.
– Она самая, – сказала старуха, – моя соседушка, супруга господина У Старшего.
– О, вы, оказывается, и есть супруга господина У Старшего? Я знаком с вашим супругом. Деловой человек, хороший хозяин. Торговлей занимается. Ни старого, ни малого не обидит и деньги зарабатывать умеет. Прекрасной души человек! Таких редко встретишь.
– Вот именно! – вставила хозяйка. – Госпожа с самой свадьбы во всем мужа слушается. Вот и живут в мире и согласии.
– Не шутите надо мной, сударь, – сказала Цзиньлянь. – Муж у меня человек никчемный.
– Вы ошибаетесь, сударыня, – возразил Симэнь. – Древние говорили: в слабом – основа жизни, в сильном – зародыш беды. При таком супруге, как ваш, сударыня, из огромного потока ни капли не прольется. Супруг ваш – человек честный, что ж в этом дурного?
Хозяйка только поддакивала Симэнь Цину, который знай нахваливал У Чжи.
– А вы, милая, знакомы с господином? – глядя на Цзиньлянь, спросила, наконец, Ван.
– Нет, не знакома.
– Этот господин – из здешних богачей. С его превосходительством уездным правителем дружбу водят. Господином Симэнем Старшим величают. У господина лавка лекарственных трав перед управой. Денег – горы, выше Северного Ковша[8]. От зерна амбары ломятся. Богатства несметные. Желтое в доме – золото, белое – серебро, круглое – жемчуг, блестящее – драгоценные камни. Есть и носорожьи бивни, и слоновая кость. А знакомства какие! Господ из управы ссужают. Это ведь я господину Симэню старшую жену сватала. Тоже не из простых – дочь тысяцкого У. Умнейшая женщина! – старуха обернулась к Симэню и спросила: – Что-то вы давненько не заглядывали, сударь?
– Никак не мог выбраться, мамаша, у дочери помолвка была.
– За кого же выдаете барышню? Что ж старуху посватать не позвали?
– За Чэнь Цзинцзи[9] из Восточной столицы выдаю. Чэни приходятся родственниками его превосходительству Яну, командующему восьмисоттысячной придворной гвардией. Жениху всего семнадцать, еще учится. Мы бы, конечно, вас пригласили, мамаша, да они тетушку Вэнь прислали, а с нашей стороны была торговка головными украшениями тетушка Сюэ. Они и засвидетельствовали помолвку. Мы небольшое угощение устраиваем. Если желаете, я за вами пришлю.
– Я шучу, сударь, – громко засмеялась Ван. – Все здешние свахи – сучьи дети. Когда сватают, меня не зовут. Разве допустят, чтоб из их заработка перепало?! Не зря говорят: кто одно дело делает, друг друга терпеть не может. Но после свадьбы я все же загляну, подарочек поднесу. И мне, глядишь, со стола перепадет. Что тут особенного! К чему отношения портить!
Старуха продолжала льстить Симэню, тот что-то бормотал ей в ответ, а Цзиньлянь, опустив голову, занималась шитьем.
О том же говорят и стихи:
Нрав женщин – прихотливый ручеек,
Любовник есть, а мужу невдомек.
Цзиньлянь Симэню сердцем отдалась,
Но обнаружить все ж боится страсть.
Симэнь Цину было приятно видеть, как страсть овладевает всем существом Цзиньлянь, и он с нетерпением ждал счастливых минут. Хозяйка подала две чашки чаю. Одну – Симэню, другую – Цзиньлянь.
– Займи, милая, почтенного господина, – обратилась она к Цзиньлянь.
– Выпейте по чашечке чайку.
Хозяйка заметила многозначительные взгляды, которыми обменивались Симэнь и Цзиньлянь, и, глядя на Симэня, провела рукой по щеке. Симэнь понял, что половина дела сделана. Так уж повелось: за чаем любовники сговариваются, за вином в любви сливаются.
– Если бы вы не соблаговолили заглянуть к старухе, я б не посмела пойти к вам с приглашением, сударь. Но знать судьбе было так угодно: вы сами пожаловали, и так кстати. Говорят: один проситель двух господ не беспокоит. Вы же, ваша милость, помогли старухе деньгами, а госпожа – трудами своими. Как мне только благодарить вас! Счастливый случай свел вас. Нельзя ли попросить вас, сударь, занять место хозяина, потратиться немного на вино да кушанья и угостить госпожу за ее старание?
– У меня с собой серебро, а мне и невдомек. – Симэнь вынул около ляна и передал старухе Ван, чтобы та купила вина и закусок.
– Ну что вы! Из-за меня, пожалуйста, не беспокойтесь! – воскликнула Цзиньлянь, но осталась на своем месте.
– Будь добра, займи пока господина, а я сейчас приду, – сказала старуха и вышла за покупками.
– Не уходите, мамаша, – протянула Цзиньлянь, но с места не сошла.
Все текло как по маслу. Ведь у них было одно желание. Хозяйка удалилась, оставив Симэня наедине с Цзиньлянь. Симэнь, не отрывая глаз, смотрел на красавицу. Она была покорена его красотой, но, опустив голову, сосредоточенно шила и лишь украдкой бросала взоры на гостя.
Вскоре появилась старуха. Она внесла на блюдах и подносах жирного гуся и поджаренную утку, самого свежего мяса и изысканных фруктов и расставила кушанья на столе.
– Ну, убирай работу, дорогая, и садись за стол, – пригласила хозяйка.
– Не смею я! – сказала Цзиньлянь. – Вы сами покушайте с гостем, мамаша.
– Что ты говоришь! Ведь господин Симэнь тебя угощает, – изумилась старуха и подвинула яство поближе к Цзиньлянь.
Они сели за стол, налили вино. Симэнь взял полную чарку и, поднося ее Цзиньлянь, сказал:
– Выпейте, пожалуйста, эту чарку до дна, сударыня.
– Я вам весьма признательна, сударь, за ваше внимание, но мне не выпить так много, – благодарила его Цзиньлянь.
– Вы пить можете, дорогая, я знаю, – вставила старуха. – От чарки-другой ничего с вами не случится.
О том же говорят и стихи:
Достойно сожаления, пожалуй,
Кокетничать с любовником случайным.
С Сянжу Вэньцзюнь когда-то[10] убежала,
Теперь Цзиньлянь Симэня повстречала.
Цзиньлянь взяла чарку и поклонилась Симэню и хозяйке.
– Мамаша, прошу вас, предложите госпоже закуски, – беря палочки, обратился Симэнь к старухе.
Та принялась потчевать Цзиньлянь самыми лакомыми кусками. Вино обошло три круга, и хозяйка пошла подогреть еще.
– Позвольте спросить, сколько цветущих весен видели вы, сударыня? – обратился Симэнь к Цзиньлянь.
– Впустую прожила двадцать пять лет. Родилась я в год дракона, девятого дня в первой луне, в полночь.
– Значит, вы, сударыня, ровесница моей жене. Она с того же года. У нее день рождения пятнадцатого в восьмой луне, поздно вечером. Она на семь месяцев моложе вас.
– Вы убиваете меня, сравнивая небо с землей.
– Как умна и рассудительна супруга господина У! – вмешалась в разговор хозяйка. – Как сметлива! Недаром в шитье мастерица! Всех философов знает, играет в двойную шестерку, шашки, кости, знает шарады. А как пишет!
– О, другой такой не найти! – воскликнул Симэнь. – Господину У просто повезло.
– Не хочу вас обидеть, сударь, – продолжала старуха. – Женщин-то у вас в доме много, это верно, но похожа ли хоть одна из них на супругу господина У?
– Что правда, то правда, – вздохнул Симэнь. – Сразу всего не расскажешь. Не везет мне. Никак себе по сердцу не найду.
– У вас первая жена была замечательная, – заметила Ван.
– И не говори! Если б она была жива! А то нет у меня хозяйки.
Дом разваливается. Едоков собралось достаточно, а что проку? До хозяйства никому дела нет.
– И давно вы живете без хозяйки? – спросила Цзиньлянь.
– Нелегко мне об этом говорить Моя первая жена, урожденная Чэнь, была женщина умная и сметливая, хоть и вышла из низов. Во всем мне помогала. Но три года назад ее, увы, не стало. Я женился, но эта жена все время болеет и домашних дел не касается. А раз в хозяйстве беспорядок, и домой идти не хочется.
