Тем временем путники прошли уже довольно большое расстояние, как вдруг услышали какой-то резкий звук. На дорогу выбежал бесенок и бросился к Танскому монаху.
Сунь Укун закричал:
– Чжу Бацзе! Хватай оборотня!
Впопыхах Чжу Бацзе не разобрал, настоящий это оборотень или ненастоящий, и пустил в ход свои вилы. Наскакивая друг на друга, они вступили в бой на склоне горы. В это время в траве что-то зашуршало, на дорогу выскочил другой бесенок и тоже кинулся к Танскому монаху.
– Наставник! – воскликнул Сунь Укун. – Дело дрянь! Чжу Бацзе своими подслеповатыми глазами проглядел оборотня. Придется мне отогнать его, а то он того и гляди тебя схватит!
Поспешно достав свой посох, Сунь Укун выбежал навстречу бесенку, а тот, размахивая вальком, пошел на Сунь Укуна. Оба сцепились тут же на лужайке, и, когда бой был в разгаре, Сунь Укун услышал за спиной резкий свист ветра. Вслед за этим на дорогу выскочил еще один бесенок и тоже побежал к Танскому монаху. Шасэн заметил его и испуганно воскликнул:
– Наставник! Видно, у Сунь Укуна и Чжу Бацзе в глазах помутилось: оба они проглядели оборотня. Держись крепче на коне, пока я не изловлю его!
Не разбираясь что и как, Шасэн вытащил свой волшебный посох и преградил дорогу оборотню. Оба они, охваченные яростью, схватились. Крики, брань, бряцание оружия и шум битвы постепенно стали удаляться. Танский монах, сидя верхом на коне, вскоре остался один на дороге, а старый оборотень, находившийся в воздухе, протянул к нему свои лапы с цепкими, как когти, пальцами и схватил. После этого он словно вихрь умчался со своей добычей. Несчастный Танский монах! Вот уж поистине:
Столкнулся праведник опять с владыкой зла,
тот оборотнем стал – какое превращенье!
Вновь на пути своем встречает Сюаньцзан
сулящее беду зловещее знаменье.
Прижав вниз край облака, оборотень подтащил Танского монаха к пещере и крикнул:
– Начальник!
На зов сразу же отозвался тот самый бесенок, который придумал, как захватить Танского монаха. Он подбежал к своему повелителю и опустился перед ним на колени.
– О, я не смею! Я недостоин! – бормотал он, отбивая поклоны.
– Зачем ты так говоришь! – сказал оборотень. – Твой план удался на славу, и я сдержал слово: произвел тебя в начальники. Забирай Танского монаха и вели слугам припасти свежей воды, вычистить котел, запасти топлива и развести огонь. Мы его сварим, съедим и обретем бессмертие.
– Великий князь, пока еще нельзя его есть, – сказал начальник отряда.
– Почему нельзя? – спросил оборотень.
– Если об этом узнает Сунь Укун, – отвечал бесенок, – он даже драться с нами не станет, а возьмет свой посох с золотыми обручами и проткнет нашу гору, получится огромная дыра, вся гора развалится, и тогда нам некуда будет деться!
– Что же ты предлагаешь? – спросил старый оборотень.
– По-моему, надо спрятать Танского монаха на заднем дворе, привязать его к дереву и не кормить дня два-три. Во-первых, за это время у него прочистятся все внутренности, а во-вторых, мы посмотрим, не явятся ли за ним его ученики. Если не явятся и мы узнаем, что они ушли совсем, мы снимем его с дерева, сварим и съедим.
– Пожалуй, ты прав, – сказал старый оборотень.
После этого Танского монаха уволокли на задний двор и привязали к дереву.
– Братья мои! – стенал Танский монах. – Где вы, на каких горах ловите злых духов-оборотней? По каким дорогам гонитесь за ними? Дьявол изловил меня, и я терплю невыносимые муки. Встретимся ли мы еще когда-нибудь?
Вдруг кто-то, привязанный к соседнему дереву, окликнул его:
– Уважаемый наставник! И ты оказался здесь?
– Кто ты? – глотая слезы, спросил Сюаньцзан.
– Я – дровосек, третьего дня меня захватил властитель этой горы и привязал к дереву. По моим расчетам, сегодня он должен меня съесть.
У Танского монаха вновь закапали слезы.
– О дровосек, дорогой, – промолвил он, – твоя смерть не причинит никому ни забот, ни беспокойства, а вот мне не умереть с чистой душой.
– Как же так? – с удивлением сказал дровосек. – Ведь ты, наставник, покинул мир сует, у тебя нет ни отца, ни матери, ни жены, ни детей. Отчего же ты не можешь умереть с чистой душой?
– Видишь ли, я из восточных земель послан Танским владыкой на Запад поклониться Будде и испросить у него священные книги, – отвечал Танский монах, – дабы успокоить бесприютные души грешников, мятущиеся в подземном царстве. Если меня лишат жизни, разве не убьет это надежду, которую возлагает на меня мой государь-повелитель? Разве не причинит моя смерть огорчение подданным моего государя? Ты не знаешь, какое безграничное множество душ, умерших от несправедливой обиды, томится в преисподней. Моя смерть лишит их надежды на то, что их жалобы будут услышаны, и они во веки веков не удостоятся высшего перерождения. Как же смогу я принять смерть с чистой душой?
– Наставник! – сквозь слезы отвечал дровосек. – Тебе и в самом деле тяжело умереть, но мне еще тяжелее. Моя мать рано овдовела, и, кроме меня, у нее никого нет. Я единственный ее кормилец. А ей сейчас восемьдесят три года. Кто же позаботится о ней, кто ее похоронит, если меня лишат жизни? О, горе! О, горе!
– О, бедный! О, несчастный! – плача, вскричал Сюаньцзан. – Служить государю – все равно что служить родителям. Ты скорбишь о милости, оказанной тебе родителями, а я – о милости, оказанной мне государем!
Но оставим пока Танского монаха и дровосека и вернемся к Сунь Укуну. Он одержал победу над бесенком-оборотнем и помчался к наставнику. Но того и след простыл, остался только белый конь да узлы с поклажей. Сунь Укун взял поводья, взвалил на спину поклажу и стал подниматься в гору. Он взобрался на одну из вершин и огляделся.
Если хотите знать, удалось ли Сунь Укуну разыскать своего наставника, прочтите следующую главу.
Глава восемьдесят шестая,
в которой рассказывается о том, как Чжу Бацзе помог победить чудовище и как Сунь Укун с помощью волшебства уничтожил злого оборотня
Итак, Сунь Укун взвалил на спину поклажу и, ведя коня, пошел в гору. Он добрался до вершины и стал искать наставника. Но сколько ни кричал, сколько ни звал его, все было напрасно. Вдруг он увидел Чжу Бацзе, который, сопя и отдуваясь, бежал к нему.
– Наставник исчез, – сказал Сунь Укун. – Ты не знаешь, где он?
– Откуда мне знать? – отвечал Чжу Бацзе. – Я с оборотнем сражался, а наставника стерегли ты и Шасэн.
– Да, я и в самом деле стерег наставника, – сказал Сунь Укун, – но на нас набросился оборотень, и мне пришлось вступить с ним в бой. С учителем оставался Шасэн, а теперь и Шасэна не видно.
– Наверно, Шасэн повел наставника оправиться, – проговорил Чжу Бацзе.
Тут появился Шасэн и сказал:
– У вас обоих что-то с глазами, проглядели оборотня, который хотел схватить наставника. Пришлось мне вступить с ним в бой, а наставник остался один.
– Ну вот! Попались на удочку! – крикнул Сунь Укун. – Оборотень нарочно сделал так, чтобы мы оставили учителя, а сам в это время уволок его к себе в пещеру.
Теперь им ничего не оставалось, как отправиться на поиски Танского монаха. Они прошли ли двадцать и вдруг увидели под отвесной скалой пещеру, похожую на дворец.
Сунь Укун в несколько прыжков очутился у самого входа и увидел высеченные из камня массивные ворота, крепко-накрепко запертые.
– Ну-ка, Чжу Бацзе! Принимайся живей за дело! – крикнул Сунь Укун. – Здесь обитает оборотень, который похитил нашего наставника.
Чжу Бацзе схватил свои вилы и принялся изо всех сил колотить по воротам. Очень скоро он пробил довольно большую дыру.
– Эй, оборотень! – крикнул он. – Сейчас же верни нам нашего наставника, не то мы разломаем твои ворота, а вас всех уничтожим!
Сторожившие ворота бесенята со всех ног кинулись к своему повелителю:
– О великий князь! Беда! Кто-то разбил ворота и требует, чтоб ему выдали его наставника!
В сильном испуге старый оборотень заорал:
– Ну-ка, посмотрите, кто там явился!
– Сейчас сбегаю посмотрю, – сказал бесенок, назначенный начальником головного отряда.
Он стремглав бросился к воротам, увидел Чжу Бацзе, вернулся к своему повелителю и сказал:
– Великий князь! Там стоит Чжу Бацзе, его можно не опасаться. Хуже, если явится Сунь Укун.
– Эй ты, негодная скотина! – закричал тут Сунь Укун. – Я здесь! Отдай мне моего наставника, тогда я пощажу тебя!
– Это все ты виноват! – накинулся на бесенка старый оборотень. – Придумал какой-то план и накликал беду!
– Не сердись, повелитель, – сказал бесенок. – Сейчас мы покажем Сунь Укуну поддельную голову Танского монаха, скажем, что его уже нет в живых, а Сунь Укуна умаслим похвалами, уж очень он падок на похвалы.
Бесенок взял секиру из чистой стали, отрубил корень у ивы, обтесал его, придав ему форму головы, обрызгал кровью и велел одному из бесенят вынести голову на лакированном блюде к воротам.
