Играли целый день, да что и говорить…
А уж под вечер тот купец ушёл в гарем,
Джаншах же с девушкой провел чудесно ночь.
Наутро в бане мылся он, а днём точь-в-точь,
Всё как вчера, играли, пели, а затем
Купец сказал:
— Назавтра выполнишь работу.
Едва светало, в путь отправились они
На двух мулах, к горе высокой подошли,
Которой не было предела.
— Вот заботу
Тебе даю, — сказал купец, — зарежь мула.
И нож даёт ему, веревку. Тот связал
Мулу все ноги и зарезал, как сказал
Хозяин. Дальше речь такая изошла…
— Тебе приказываю я освежевать
Мула и внутренность из брюха всю извлечь.
И самому туда приказываю лечь,
А я зашью. А ты мне должен рассказать,
Что там увидишь, где окажешься на воле.
Джаншах исполнил всю работу, а затем
Купец укрылся у горы. Тут налетел
Огромный гриф на тушу, рад кровавой доле,
Схватил когтями и помчался в высоту,
Да на вершине той горы и опустился.
И стал когтями рвать мула, и торопился…
Джаншах почувствовал неведому беду,
И, разорвав все нитки, выбрался на свет.
Тут изумился гриф и даже испугался,
Что человек внезапно рядом оказался,
Да улетел за облака от всяких бед.
А на вершине той горы, где облака
Достать рукой, лежали грудами алмазы!
И драгоценные каменья и топазы!
А рядом… кости… Вот такой была гора.
Джаншах невольно осмотрелся… и вокруг
Увидел трупы, человеческие кости.
И закричал он, негодуя уж от злости!
Купец с подножия горы:
— Коль ты не глуп,
То скинь мне камни драгоценные, тогда
Я укажу тебе к спасению дорогу.
Джаншах стал скидывать алмазы понемногу,
Но просветление явилось от труда…
Он догадался, что обманут. А купец,
Собрав богатства, погрузил их и домой
С мулом отправился довольный сам собой,
Прекрасно зная, что Джаншаха ждёт конец…
Три дня с алмазами и грудой мертвецов
Провёл Джаншах, затем пошёл он по горе.
И шёл два месяца по каменной стезе,
Питаясь горьким соком диких огурцов.
И, наконец, дошёл до самого конца,
К подножью быстро он спустился, там долина:
Кусты, деверья, птицы, травы, что перина,
Плоды поспевшие висят аж у лица.
Ликуя искренне, вкусив плодов, идёт
Он по долине, видит тёмное ущелье,
А из него ручей, излившийся в веселье.
И счастье… цветиком в душе его цветёт!
А вот долина, что виднелась с высоты!
Он стал ходить по ней направо и налево,
И поворачиваться смело и несмело,
Да вдруг увидел пред собой — предел мечты:
Дворец волшебный, купола под небесами!
Он подошёл к нему. Вдруг старец у ворот…
Прекрасный ликом, вот к себе его зовёт,
И словно светом солнца светит он глазами…
Джаншах приблизился, приветствуя его.
Ответил старец:
— Сядь, дитя, да отдохни!
Кто ты, куда идёшь, зачем считаешь дни?
Заплакал юноша, не зная от чего…
Принёс старик ему еды да говорит:
— Ты разрываешь сердце мне, сынок, уймись.
И расскажи мне, что случилось, не таись.
Джаншах Аллаха милосердного молит:
— Благодарю тебя, Аллах, за эту встречу!
И всю историю свою, и все напасти
Он рассказал ему, и плакал вновь от счастья:
— Скажи мне, кто ты? — А старик:
— И я отвечу…
Знай, о, дитя моё, долина и дворец,
И всё, что в нём, и что заложено в долину,
Принадлежит всё Сулейману господину.
Знай, сын Дауда — царь Времён, векам Отец.
Меня зовут шейх Наср, я птицам мира царь.
Учил меня сам Сулейман их языку,
И, власть над ними дав, велел мне на веку
За сим дворцом следить, храня его как встарь.
Здесь не ступал ни сын Адама, ни Адам,
Что на земле живёт. Здесь Даль для всех Времён.
Столица Вечности миров и всех племён.
И птицы раз в году слетаются в наш Храм.
Мы производим им досмотр, и улетают
Обратно птицы.
А Джаншах молит опять:
— О, как домой бы улететь, заждалась мать…
В ответ ему старик:
— Об этом годы знают,
Но мы находимся от Каф горы так близко,
Что до прилёта птиц уйти нельзя никак,
А прилетят все птицы, дам тебе я знак,
И поручу тебя одной из них, без риска.
Придётся жить тебе пока краю моём.
Он жил у старца, ел плоды и наслаждался.
А срок прилёта птиц всё время приближался.
И шейх ключи Джаншаху дал, сказав притом:
— Открой к прилёту птиц все залы, двери замка,
Всё осмотри, и лишь одну не трогай дверь.
Иначе быть тебе среди своих потерь.
И сам отправился встречать птиц спозаранку.
А что касается Джаншаха, сразу он
С ключами замок обошёл, открыв все двери,
А ту, запретную, не тронул, но уверил
Себя в возможности открыть её, потом…
Подумав так:
— Возможно, эта лучше всех,
Что во дворце, зачем бы шейх мне не велел
Туда ходить?
Какую мысль в себе имел?
Я посмотрю, рабу простится этот грех…
А ключ от зала был, конечно, золотой.
