– Простите, почтеннейшая, – промолвил Сюаньцзан, почтительно сложив руки, – можно ли узнать вашу драгоценную фамилию и откуда вы родом?
– Моя девичья фамилия – Цзя, а по мужу я Мо. С малолетства меня преследовал злой рок. Я рано потеряла родителей, а в позапрошлом году – мужа и осталась с тремя дочерьми. В нынешнем году закончился срок моего траура. И вот, на наше счастье, к нам прибыли вы, наставник, со своими учениками. Нас четверо и вас четверо. Не пережениться ли нам? Получатся прекрасные четыре пары.
Сюаньцзан ничего не ответил, будто не слышал слов хозяйки, и сидел, закрыв глаза, не шелохнувшись.
– Мы богаты, – продолжала женщина. – У нас много земли и фруктовых садов, много волов, мулов и лошадей; свиней же и овец – не перечесть. А сколько шелка и разной одежды! За десять лет не износить. Золота и серебра хватит на всю жизнь. Оставайтесь у нас, будете жить в полном довольстве. Это лучше, чем идти в Индию, терпеть в пути лишения, голод и холод. Мне сорок пять лет, старшей дочери Чжэньчжэнь – двадцать. Второй – Айай – восемнадцать и младшей – Ляньлянь – шестнадцать. Сама я уже не могу похвалиться красотой, зато дочки у меня – красавицы. И руки у них золотые. И шить умеют, и вышивать, любое дело у них спорится. Сыновей у нас с мужем не было, и мы воспитывали их, как мальчиков. Они знают конфуцианские книги, умеют читать, сочинять стихи. Оставайтесь же с нами! В шелковых халатах будете ходить, а не в черной рясе, соломенных туфлях и бамбуковой шляпе, не понадобится вам больше глиняная чаша для подаяний.
Сюаньцзан, восседавший на почетном месте, был похож на лягушку, попавшую под дождь. А Чжу Бацзе весь извертелся. Наконец он не выдержал, подошел к учителю, дернул его за рукав и сказал:
– Хозяйка дело говорит, а вы не слушаете.
– Мерзкая тварь! – вскричал тут Сюаньцзан. – Пристало ли монаху слушать речи о богатстве и женской красоте?
Как ни уговаривала хозяйка монахов остаться, каких радостей и благ ни сулила им, все было напрасно.
Тогда она рассердилась и ушла, с шумом захлопнув дверь, а монахи остались одни. Никто больше не предлагал им ни чая, ни еды. Чжу Бацзе места себе не находил от досады.
– Надо было притвориться, что мы согласны, – сказал он Сюаньцзану, – тогда нас хоть накормили бы. А теперь проведем ночь у холодного очага.
– Может, ты хочешь здесь остаться, – сказал Сунь Укун, – тогда попроси учителя быть твоим сватом.
– Пожалуй, ты прав, брат, – ответил Чжу Бацзе, – только что же это получится? То я ухожу из мира, то снова возвращаюсь, то женюсь, то развожусь. А вообще-то, зря вы на меня нападаете. Ведь каждый из вас не прочь здесь остаться, я уверен. Недаром говорится: «Монах – что похотливый дьявол». Ладно, хватит болтать, лучше пойду попасу коня, не то завтра он только и будет годен на то, чтобы содрать с него шкуру.
Сказав так, Чжу Бацзе вышел. Следом за ним вышел и Сунь Укун, встряхнулся и, превратившись в красную стрекозу, вылетел за ворота. Вскоре он увидел Чжу Бацзе. Тот и не собирался искать пастбище, а, подгоняя коня, устремился прямо к задним воротам, где хозяйка с дочерьми любовалась орхидеями. Завидев Чжу Бацзе, девушки тотчас скрылись в доме, а хозяйка спросила:
– Куда вы направляетесь, почтенный монах?
– Да вот вышел попасти коня, – отвечал Чжу Бацзе.
– Странный человек ваш учитель, – сказала женщина. – Вместо того чтобы остаться здесь и жить в свое удовольствие, предпочитает быть странствующим монахом.
– Видите ли, они боятся нарушить волю Танского императора. А я бы, пожалуй, остался, только не знаю, могу ли понравиться вам со своим свиным рылом и длинными ушами.
– Ну что вы! Вы очень симпатичный, – отвечала женщина. – К тому же в доме нужен хозяин. Не знаю, правда, приглянетесь ли вы дочерям.
– Да вы поговорите с ними, скажите, что не в красоте дело. А работник я отменный.
– Что же, пойдите к своему учителю и скажите, что я согласна взять вас в зятья, – промолвила женщина.
– А чего мне к нему ходить, я не маленький, сам знаю, что делать.
– Тогда я поговорю сейчас с дочерьми, – сказала женщина и ушла в дом.
Сунь Укун, который все видел и слышал, тотчас же полетел к Сюаньцзану и все ему рассказал. Немного погодя Чжу Бацзе вернулся.
– Ну что, попас коня? – спросил учитель.
– Да здесь хорошей травы не найдешь, – отвечал тот.
– Не нашел, где коня попасти, нашел, куда его отвести[8], – сказал Сунь Укун.
Тут Чжу Бацзе понял, что тайна его раскрыта, и опустил голову. Вскоре скрипнула дверь, появились красные фонари, курильница и, наконец, сама хозяйка. Она распространяла вокруг благоухание и вся сверкала драгоценными украшениями. Вместе с ней вошли три ее дочери: Чжэньчжэнь, Айай и Ляньлянь. Они в самом деле были красавицами. Девушки встали чинно в ряд и почтительно поклонились Сюаньцзану.
А он опустил глаза и стал горячо молиться. Сунь Укун не обращал на красавиц ни малейшего внимания, Шасэн и вовсе от них отвернулся, но что творилось с Чжу Бацзе! Обуреваемый греховными помыслами и неуемной страстью, он чуть слышно проговорил:
– Благодарение Небу, что бессмертные небожительницы сошли на землю. Мамаша, уведите, пожалуйста, ваших дочерей.
Девушки тотчас же скрылись за ширмами.
– Почтеннейшие, – сказала тут хозяйка, – кто из вас пожелал бы взять в жены моих дочерей?
– Мы потолковали между собой и решили оставить здесь Чжу Бацзе.
Чжу Бацзе запротестовал было, но Сунь Укун подвел его к хозяйке и сказал:
– Прошу вас, уважаемая, примите его в свой дом.
Тогда хозяйка распорядилась приготовить все к свадебному пиру, который она собиралась устроить на следующий день, а в этот вечер паломники поели и улеглись спать.
Тут мы их и оставим и вернемся к Чжу Бацзе. Хозяйка повела его за собой. Они долго шли, пока наконец не пришли к жилым помещениям. И тут хозяйка сказала:
– Все сложилось так неожиданно, что мы не успели даже позвать гадальщика, не совершили ни поклонов перед домашним алтарем, ни свадебного обряда. Так что сейчас ты должен восемь раз поклониться.
– Будем считать один поклон за два. Я поклонюсь алтарю и вам за то, что согласились со мной породниться.
– Вот ведь какой экономный зять мне попался. Я сяду, а ты совершай поклоны.
Зала вся сияла серебряным светом от множества зажженных свечей.
Кончив отбивать поклоны, Чжу Бацзе спросил:
– Какую же из дочерей вы собираетесь отдать мне в жены?
– Не знаю, что и делать, – отвечала хозяйка. – Отдать старшую – средняя обидится, отдать среднюю – младшая обидится. Отдать младшую – опять же рассердится старшая.
– А я могу всех троих в жены взять. Не бойтесь, всем троим и угожу.
– Нет, это не дело. Мы вот как поступим. Я позову дочерей, а ты завяжешь глаза вот этим платком и будешь ловить их. Которая попадется тебе в руки, та и станет твоей женой.
Чжу Бацзе завязал глаза, хозяйка позвала дочерей, и как только они появились, вокруг разлилось благоухание и раздался мелодичный звон украшений. Чжу Бацзе стал метаться из стороны в сторону, но ни одну из девушек так и не смог поймать, они ускользали из его рук, и он натыкался то на столб, то на стену. Рыло у него распухло, голова вся была в шишках. Он едва держался на ногах от усталости и в конце концов в изнеможении опустился на пол.
– Видно, не хотят ваши дочери замуж выходить за меня, ни одна не дается в руки. Выходите вы за меня, мамаша!
– Где же это видано, чтобы на теще женились! – воскликнула женщина. – Давай вот как сделаем. Каждая из моих дочерей вышила жемчугом рубашку. Ты их примеришь и женишься на той из дочерей, чья рубашка тебе подойдет.
Хозяйка принесла рубашку, Чжу Бацзе напялил ее и тут же свалился на пол. Оказалось, что он крепко-накрепко связан веревками, а женщины куда-то исчезли.
Как раз в этот момент Сюаньцзан, Сунь Укун и Шасэн проснулись будто бы от толчка. На востоке занималась заря. Вокруг не было ни домов, ни строений, ни ворот с резьбой. Они спали в лесу среди сосен и кедров.
– Вставай, дорогой брат! – воскликнул Шасэн. – Мы вчера повстречались с нечистой силой. Тут была нечистая сила!
– Да нет, – отвечал Сунь Укун. – Это с Неба на Землю к нам сошли бодисатвы, которые ровно в полдень исчезли. Не знаю только, какое они назначили наказание Чжу Бацзе за его греховные помыслы и где он сейчас.
Как раз в это время до них донесся крик Чжу Бацзе:
– Спасите! Меня связали! Помогите!
– Пусть кричит, – сказал Сунь Укун. – Не обращайте внимания. Надо трогаться в путь.
Но тут Сюаньцзан промолвил:
– Что говорить! Чжу Бацзе упрям и своенравен. Но он нам нужен в пути. Силища у него огромная, к тому же он парень правдивый. Так что пусть идет с нами. Надеюсь, он не станет совершать впредь опрометчивых поступков.
Шасэн свернул постель и собрал пожитки. Сунь Укун подвел Сюаньцзану коня, тот сел на него, и они отправились вглубь леса.
Если вы хотите узнать, что случилось дальше с Чжу Бацзе, прочтите следующую главу.
