Ли Ган вернулся домой, попрощался с женой и собрался в поход. Но вдруг он увидел у крыльца богатыря огромного роста и с удивлением спросил:
— Ты кто такой? Как тебя зовут?
— Меня зовут Чжан Бао.
— Откуда ты явился? Я тебя никогда не видел.
— Я торгую на стороне и редко бываю дома.
— Ты сильный?
— Могу идти целый день без отдыха и нести на себе поклажу в пятьсот цзиней.
— Возьмите его с собой, — посоветовала Ли Гану жена, — он вам послужит!
Ли Ган кивнул и приказал Чжан Бао собираться.
На другой день к Ли Гану явился Цзун Цзэ. После взаимных приветствий Ли Ган сказал другу:
— Посмотрите, как распоясались предатели! Ясно, они решили меня погубить, поэтому и посоветовали государю назначить меня на должность командующего!
— Успокойтесь! — уговаривал друга Цзун Цзэ. — Счастливого и Небо бережет.
Они выступили из столицы и расположили войско на берегу Хуанхэ. Все лодки было приказано собрать и вытащить на берег, чтобы никто не мог переправиться через реку.
Потом Цзун Цзэ написал письмо в уезд Таньинь, приглашая на помощь Юэ Фэя и его братьев.
Поистине:
Он обдумывал план,
Как порядок в стране водворить,
Чтобы тигра поймать,
Чтобы злого дракона скрутить!
Если вы не знаете, как Ли Ган и Цзун Цзэ сражались с цзиньскими войсками, то прочтите следующую главу.
Цзиньский Учжу по льду переходит реку Хуанхэ. Чжан Бан-чан замышляет свергнуть династию Сун.
От заставы на север — звон оружья чжурчжэней,
У горящих жаровен — воздух душный, угарный!
Во дворце государя притаились вельможи:
Словно зайцы — трусливы, словно лисы — коварны!
О, как горестно думать, что у нас не в почете
Те, кто верою служит и не ведает страха:
Не был схвачен изменник! Не был льстец четвертован!
Не развенчан доносчик и не послан на плаху!
Мы уже упоминали о том, что Цзун Цзэ послал гонца в Таньинь. Через несколько дней гонец прискакал обратно и доложил:
— Господин Юэ Фэй болен и не может прибыть. Остальные господа не пожелали покидать старшего брата, так что мне пришлось вернуться за вашими указаниями.
Цзун Цзэ тяжело вздохнул: «Болезнь ниспослало на Юэ Фэя Небо, — значит, оно захотело гибели Сунской династии!»
Между тем Учжу приказал Уголуну и Угоху, ханам племени Яньцзыго, собрать в Хэцзяне мастеровых, умеющих строить суда, заготовить лес и строить лодки для переправы через Хуанхэ. На берегу реки закипела работа.
Об этом узнал Ли Ган и приказал Чжан Бао во главе флотилии из десятка судов плавать вдоль берега и следить, чтобы никто из чжурчжэней не переправился на эту сторону.
Получив это приказание, Чжан Бао подумал: «Правду ли говорят, что у врагов войск пятьсот тысяч? Переправлюсь-ка я на тот берег и сам разузнаю!»
Глубокой ночью он переплыл Хуанхэ, дождался рассвета и подкрался к неприятельскому лагерю.
Там еще спали. Чжан Бао навалился на одного воина, зажал его голову под мышкой и бросился бежать. Однако он вскоре заметил, что сдавил пленника слишком сильно и тот мертв!
— Не повезло! — сокрушался Чжан Бао. — Попался же такой слабый!
Чжан Бао вернулся назад и схватил еще одного воина. Тот хотел закричать.
— Посмей только пикнуть — убью! — пригрозил ему Чжан Бао.
Он утащил пленника в лес, бросил на землю и спросил:
— Говори, сколько у вас войск?
— Почти шестьсот тысяч!
— Чей это лагерь, откуда я тебя взял? Учжу здесь?
— Нет, отсюда до лагеря Учжу почти тридцать ли! Здесь стоит командир передового отряда — Хэйфынгао.
— А рядом чей лагерь? — спросил Чжан Бао.
Первый лагерь Уголуна, а за ним — Угоху. Они строят лодки для переправы.
— Что ж! Спасибо тебе! — Чжан Бао ударил пленника дубинкой по голове, повернулся и побежал к лагерю Хэйфынгао.
Смельчак ворвался в лагерь и начал крушить вражью силу.
Воины бросились с докладом к Хэйфынгао. Но пока тот поднялся, побоище кончилось. Чжан Бао перебил почти всех мастеров, строивших лодки, поджег строительный материал и скрылся.
Хэйфынгао распорядился убрать трупы убитых и отправить на лечение раненых.
Вскоре ему донесли:
— Этот варвар перебил мастеров и сжег все материалы для строительства лодок! Его никто не мог задержать, и он ушел за реку!
— Сколько с ним было воинов? — спросил Уголун. — И когда он ушел?
Он был один, а ушел недавно.
Уголун и Угоху с отрядом войск поскакали к Хуанхэ. Над рекой висел седой туман, бушевали волны. Нигде не было видно ни одной лодки.
Сдерживая кипевшую в груди ярость, оба военачальника дождались рассвета и поехали докладывать о случившемся Учжу. Тот распорядился восстановить мастерские, снова заготовить материал и найти новых мастеров.
А Чжан Бао переправился через реку, явился к хозяину и стал требовать награду за подвиг. Ли Ган рассердился:
— Награду? За подвиг?! Наказать тебя надо за нарушение приказа! Как ты посмел самовольно переплывать реку? А если бы тебя убили?
Но отрубленные головы врагов Ли Ган все-таки приказал выставить напоказ.
Уходя от Ли Гана, Чжан Бао самодовольно бормотал:
— Не засчитали подвига — и ладно! Зато хоть подрался в свое удовольствие!
Если бы Небо покровительствовало Ли Гану и Цзун Цзэ, чжурчжэни никогда не переправились бы на южный берег Хуанхэ, и народ не был бы ввергнут в пучину бедствий.
Но все обстояло как раз наоборот. Третьего числа восьмого месяца подули сильные ветры, а через несколько дней ударили морозы. Для чжурчжэней в овчинных шубах холод был нипочем, но сунские воины от него сильно страдали. Мороз с каждым днем крепчал, и вскоре Хуанхэ покрылась льдом.
Учжу с удивлением спрашивал военного наставника:
— Неужели на юге в восьмом месяце бывают морозы?
— Я тоже ничего не понимаю, — ответил Хамичи. — На юге должно быть тепло, на севере холодно — таков закон Неба. Никогда не слыхал, чтобы в середине осени, когда цветет корица, случались такие холода! Видно, Небо питает к вам особую благосклонность, повелитель!
— Какая же это благосклонность — посылать мороз? — усмехнулся Учжу.
— В старину Го Янь-вэй[62] захватил Поднебесную Лю Чжи-юаня[63] тоже в восьмом месяце. Тогда точно так же Хуанхэ замерзла, и он переправился через нее по льду. Пошлите людей взглянуть на реку. Если лед на ней крепкий — Кайфын в наших руках.
Учжу так и сделал. Оказалось, что Хуанхэ действительно покрылась толстым льдом. Армия чжурчжэней без промедления начала переправу.
У сунских воинов, жестоко страдавших от мороза, не было никакого желания вступать в бой — при одном виде огромного неприятельского войска они обратились в бегство.
Чжан Бао взвалил Ли Гана на спину и тоже покинул лагерь. Вскоре к ним присоединился и Цзун Цзэ.
Оба военачальника решили ехать в столицу и просить у императора новых указаний. Во дворце уже знали о наступлении неприятельской армии, и едва Ли Ган и Цзун Цзэ въехали в город, как их встретил императорский посланец. Он объявил, что, поскольку они сдали оборону на реке Хуанхэ, государь, памятуя об их прежних заслугах, решил не казнить их, а только лишить званий.
Ли Ган и Цзун Цзэ сдали посланцу печати, и тот уехал.
Цзун Цзэ сказал Ли Гану:
— Все-таки государь еще милостиво с нами обошелся!
— Милостиво?! Его совсем опутали изменники! Я не могу спокойно смотреть, как они продают врагам Сунскую империю! Нет! Уеду в деревню и буду ждать лучших времен!
— Придется и мне последовать вашему примеру, — вздохнул Цзун Цзэ.
Он послал своего сына Цзун Фана в город за семьей. Ли Ган приказал Чжан Бао сделать то же самое.
Они забрали свои семьи и уехали в деревню.
А император отдал приказ военачальникам подготовить столицу к обороне.
Теперь вернемся немного назад и продолжим рассказ об Учжу. Когда он завладел лагерями сунских войск, тучи рассеялись, выглянуло солнце и быстро растопило лед на Хуанхэ.
Учжу приказал собрать все лодки на южном берегу, переправить на них войска, которые не успели перейти реку по льду, и начал наступление на Кайфын. Передовой отряд из пяти тысяч воинов возглавляли вождь племени мадиго — Хэйфынгао, и вожди племени яньцзыго — Уголун и Угоху.
В двадцати ли от города чжурчжэни расположились лагерем.
Разведчики донесли об этом императору, и Цинь-цзун созвал на совет всех своих военачальников и придворных сановников.
— Войска Учжу перешли Хуанхэ и угрожают столице, — сказал он. — Как их отразить?
Первым выступил Чжан Бан-чан:
