— Сын мой, ты знаешь, что армия Учжу угрожает столице? Твой старший брат трижды посылал ему подарки и просил мира, но он не хочет уходить, пока ему по пришлют в заложники вана из императорской семьи. Я хотел бы послать тебя!
Молодому вану было всего пятнадцать лет. Он отличался исключительной сыновней почтительностью и, как только увидел отца в печали, так сразу сказал:
— Батюшка, не жалейте меня! Вам тяжело, я понимаю. Но разве легко было нашему предку создать империю? Я буду заложником у чжурчжэней, а как только подойдут войска и варваров разгромят, мы снова встретимся!
Хуэй-цзун был тронут его словами. Он вышел в зал, созвал сановников и обратился к ним:
— Чжао-ван согласился поехать заложником в цзиньский лагерь! Кто из вас хочет его сопровождать?
Вперед вышел Цинь Гуй, молодой человек, получивший на последних экзаменах звание «первого из сильнейших», и доложил:
— Я готов ехать с ваном и охранять его!
— Очень рад твоему рвению! — одобрительно сказал Цинь-цзун. — Когда вернешься, получишь самую высокую должность!
С этими словами Цинь-цзун удалился во внутренние покои, чиновники тоже покинули дворец.
Чжан Бан-чан, Цинь Гуй и два цзиньских министра повезли Чжао-вана во вражеский стан. Чжао-ван горько плакал, покидая столицу.
Когда Чжан Бан-чан добрался до неприятельского лагеря, он сошел с коня и вместе с Хамиганом и Хамицяном направился в шатер Учжу. Цинь Гуй с Чжао-ваном остались ждать у ворот.
Как только Чжан Бан-чан явился к Учжу, тот спросил:
— Ну, что?
— Южный чужеземец Чжан Бан-чан сдержал слово: сунский император прислал заложника! — доложили Хамиган и Хамицян. — Это сын Хуэй-цзуна — Чжао-ван, а сопровождает его некий Цинь Гуй. Они у ворот лагеря ждут ваших приказаний.
— Пригласите их ко мне! — распорядился Учжу.
Военачальник Пулувань, которому отдавал приказание Учжу, был немного глуховат, и слово «пригласить» принял за «притащить». Он выбежал из лагеря и грозно крикнул:
— Который тут Чжао-ван?
Цинь Гуй указал на отрока.
Пулувань подскочил к Чжао-вану, грубо стянул его с седла и поволок в лагерь.
— Вы так убьете моего господина! — кричал Цинь Гуй, догоняя его.
Пулувань притащил Чжао-вана к шатру, но юноша был уже мертв.
Учжу охватил гнев:
— Кто велел тебе тащить его по земле? Мерзавец, отрубите ему голову!
В это время в шатер с воплями вбежал Цинь Гуй:
— О-о-о! Убили моего вана!
— Так это и есть «первый из сильнейших» Цинь Гуй? — обернувшись, спросил Учжу.
— Да, — подтвердил Хамичи.
— Пусть он останется у нас, — распорядился Учжу.
Поистине:
Нет сердец, что обидчика дом
Обратили бы в прах.
Ныне царствует в мире людей
Не отвага, а страх!
Если вы не знаете, как после этого развертывались события, прочтите следующую главу.
Ли Жо-шуй осыпает бранью цзиньского правителя и гибнет от мечей. Цуй Сяо передает одежду пленным императорам и получает написанный кровью указ.
Два сына Неба в лагере врагов
Подвергнуты жестоким униженьям!
Захлебываясь кровью, обличал
Сановник повелителя чжурчжэней.
Погиб герой, исполнив долг святой, —
Не он один пожертвовал собой.
Бессмертны имена таких людей,
Которые спасали край родной!
Итак, Учжу не отпустил Цинь Гуя, велел ему похоронить Чжао-вана, а сам спросил у Чжан Бан-чана:
— От Чжао-вана мы избавились. Что делать теперь?
— При дворе остался еще Кан-ван Чжао Гоу. Я поеду обратно и потребую, чтобы его к вам прислали.
Изменник явился ко двору и, проливая перед императором крокодиловы слезы, сказал:
— Чжао-ван упал с коня и убился. Теперь Учжу требует в заложники другого вана. Он грозит ворваться в столицу, если вы не исполните его требование.
Убитому горем императору пришлось послать за Кан-ваном. Когда Цинь-цзун сообщил ему требование Учжу и рассказал, как погиб Чжао-ван, юноша твердо сказал:
— Не жалейте меня, отправляйте в цзиньский лагерь! Сейчас главное — спасти государство от гибели!
— Кто согласен сопровождать вана? — обратился император к сановникам.
— Разрешите мне выполнить ваше повеление, государь! — вызвался чиновник Ли Жо-шуй из ведомства чинов.
Кан-ван попрощался с отцом и дедом и покинул город. У ворот цзиньского лагеря Чжан Бан-чан его остановил, а сам отправился к Учжу и доложил:
— Я привез вам Кан-вана, при дворе больше не осталось наследников.
Опасаясь, как бы и с этим ваном чего-либо не случилось, Учжу приказал военному наставнику лично его встретить.
А Ли Жо-шуй украдкой наставлял Кан-вана:
— Государь, запомните одно мудрое правило: «Умный нигде не пропадет, а глупому храбрость не поможет». Когда предстанем пред Учжу, действуйте осторожно и ни в коем случае не падайте духом.
— Знаю, — ответил Кан-ван.
Хамичи пригласил обоих в шатер Учжу. Величественная внешность и благородные манеры юного вана привели в восторг цзиньского полководца:
— Какой красавец!.. Если бы он согласился признать меня отцом, я обязательно отдал бы ему трон, как только Поднебесная будет в моих руках!
Кан-ван сперва не хотел соглашаться, но слова «отдам трон» подействовали на него магически, и он сказал:
— Я готов отныне называть вас отцом!
Учжу не мог скрыть своей радости. Он приказал поставить для Кан-вана в лагере отдельный шатер.
Когда Кан-вана проводили в шатер, Ли Жо-шуй смело последовал за господином.
— Ты кто такой? — грозно спросил его Учжу.
— А тебе какое дело? — грубо ответил тот и, отвернувшись, направился прочь.
— Кто этот странный человек? — спросил Учжу военного наставника.
— Это Ли Жо-шуй, один из честнейших чиновников, какие сейчас есть при сунском дворе!
— Пусть останется в лагере и будет наставником Кан-вана, — сказал Учжу. — И прикажите, чтобы его не обижали! Жаль, что я не оказал ему должного уважения!
На следующий день, едва приступив к делам, Учжу первым долгом спросил Чжан Бан-чана:
— Ну? Что будем делать дальше?
— Теперь я, как и обещал, доставлю вам обоих императоров.
— Каким образом?
Вот так… — Чжан Бан-чан наклонился к уху Учжу и что-то зашептал. — Ручаюсь, они будут в ваших руках.
Чжан Бан-чан опять явился во дворец и сказал императорам:
— Вчера мы прибыли в цзиньский лагерь только вечером, и поэтому я там заночевал. А сегодня утром Учжу заявил, что Кан-вана ему мало, и если императоры хотят, чтобы он увел войска, пусть пришлют ему таблички своих предков, начиная со времен Пяти династий. Мне думается, надо уступить! А как только подойдут войска и мы разгромим варваров, таблички вернутся на свое место.
Императоры горестно запричитали:
— Непочтительны мы были к отцам и дедам! Иначе за что свалилось на нас такое несчастье? Нет покоя ни нам, ни предкам!
Но все-таки они отдали таблички Чжан Бан-чану.
— Государи, надо, чтобы вы отвезли их сами! — воскликнул Чжан Бан-чан. — Ведь ехать недалеко!
Императоры уступили изменнику и собрались в путь. Но едва они переехали городской мост, как их схватили чжурчжэни.
Когда царственных пленников привезли в лагерь цзиньцев, Учжу распорядился немедленно отправить их под охраной сотни воинов на север.
Как только это стало известно Ли Жо-шую, он оставил Цинь Гуя охранять Кан-вана, а сам выбежал из шатра и стал кричать на весь лагерь, что он не оставит императоров в беде и поедет с ними.
«Если Ли Жо-шуй попадется на глаза моему отцу, тот беспременно его казнит!» — подумал Учжу, и сказал военному наставнику:
— У этого человека слишком гордый характер, прикажите за ним хорошенько присматривать!
— Это правильно, — одобрил Хамичи. — Но и вам, повелитель, надо как можно скорее уходить, иначе подойдут сунские войска и отрежут все пути отступления! Мой вам совет: возвращайтесь на родину, а весной предпримете новый поход и завоюете Сунскую империю!
Учжу согласился с ним, приказал Чжан Бан-чану охранять Кайфын, забрал с собой Цинь Гуя и его семью и снялся с лагеря.
Ли Жо-шуй охранял колесницы, в которых везли плененных императоров. У ворот Хэцзяня их встретил Чжан Шу-е.
— Зачем ты сюда явился, предатель? — не сдерживая гнева, выкрикнул Ли Жо-шуй.
— Неужели вы не понимаете?! — вскричал Чжан Шу-е. — Я покорился, чтобы спасти государя и отрезать врагам дорогу назад, когда их разгромят! Кто же мог знать, что Хуанхэ замерзнет, а Ли Гана и Цзун Цзэ разжалуют? Как унизили сунских императоров!.. Нет, больше не могу, пользы от меня никакой не будет! — вскричал он, выхватил меч и вонзил себе в грудь.
