в мир иной сразу же после его смерти.
Однажды у Куранодзё возник судебный спор с одним крестьянином, решавшийся в присутствии его светлости. Получилось так, что Куранодзё проиграл. Разгневанный, он обратился к его светлости: «Самурай, уступивший простому крестьянину, не достоин того, чтобы последовать за своим повелителем после его смерти. Прошу вас освободить меня от моей клятвы». Его светлость проговорил со вздохом: «Одна сторона всегда выигрывает, другая проигрывает. Ты большой мастер в военном искусстве, но ты не знаешь жизни». И он повелел освободить Куранодзё от его клятвы.
Когда его светлость Кацусигэ собрался удалиться на покой, он рекомендовал своим трем слугам — Иори Хякутакэ, Орибэ Икуно и Синъэмону Ивамуре — продолжить службу у нового правителя клана, его светлости Мицусигэ. Он сказал: «Иори отличается умением логически рассуждать о вещах. Орибэ очень добросовестный и способен работать, не обращая ни на что внимание. Синъэмон — человек ответственный и все исполняет без ошибок. Эти люди поистине незаменимы для даймё».
* * *
Его светлость Кацусигэ имел обыкновение выпивать вечером чашечку сакэ. Перед отходом ко сну он разговаривал с кем-нибудь из слуг, пока хмель не улетучивался окончательно, и только после этого ложился в постель. Перед этим поправлял нижнее белье, доставал из ножен свой вакидзаси [221], проверяя лезвие, подносил его близко к лицу, обрезал торчащий волосок на бровях и помещал обратно в ножны. Он не изменял этому ритуалу до конца своих дней.
* * *
Его светлость Кацусигэ приказал десяти пехотинцам своей гвардии носить мечи длиной три сяку и три сун [222] и тренировал их так, чтобы они были готовы выхватить оружие в любой момент, по первому его слову. В итоге воины достигли такого совершенства, что обнажали оружие, стоило ему только открыть рот. Затем им раздали мечи на один сун длиннее. Когда они стали легко обращаться и с ними, им снова вручили обычные мечи.
* * *
Во время своего правления его светлость Кацусигэ каждый год, в утро первого дня нового года, возносил молитвы в трех храмах — Ёка, Хондзё и Хатиман. А в последний день каждого года посещал эти храмы, чтобы поблагодарить богов за то, что они прислушались к его молитвам. Он молился за то, чтобы:
— боги одарили клан верными слугами,
— не пришлось никого из слуг увольнять,
— никто из слуг не заболел.
По свидетельству Иттэя Исиды, молитва, написанная его светлостью в год его кончины, сохраняется в одном из храмов.
* * *
Как-то его светлость Кацусигэ отправился в местечко Сироиси на соколиную охоту. Во время охоты он очень замерз и заглянул в один крестьянский дом, чтобы согреться у огня. Он застал там только старую женщину, которая, увидев его, подбросила в очаг соломы и сказала: «Сегодня выдалось особенно холодное утро. Заходите, погрейтесь». Отогревшись, его светлость поблагодарил хозяйку и поднялся. Выходя из дома, он наступил на циновку с рассыпанным на ней рисом. Увидев это, женщина рассерженно стукнула его по ноге веником: «Я этот рис для нашего повелителя приготовила. Как же так можно!» Его светлость сказал: «Извините!» — и удалился. Эта старая женщина произвела на него большое впечатление, поэтому он распорядился включить ее семью в число десяти лучших крестьянских семей в Сироиси [223].
* * *
Однажды во время охоты в местечке Сироиси его светлость Кацусигэ подстрелил крупного кабана. Все собрались вокруг, удивляясь редким размерам зверя, и в этот момент кабан вдруг вскочил на ноги и бросился бежать. Люди из свиты его светлости кинулись врассыпную. В этот момент Матабэй Набэсима одним ударом добил кабана, а его светлость закрыл лицо рукавом со словами: «Какая пыль поднялась». Видимо, он сделал это, чтобы не видеть испуга своей свиты.
* * *
Когда его светлость Кацусигэ был молод, его светлость Наосигэ сказал ему: «Чтобы хорошо владеть мечом, ты можешь тренироваться на преступниках, приговоренных к смерти». После этого к западным воротам замка привели десять человек. Его светлость Кацусигэ отрубил головы девяти, но остановился перед десятым, здоровым молодым парнем, и сказал, указывая на него: «На сегодня хватит, я дарю ему жизнь». Так этот человек был спасен от смерти.
* * *
Как часто говаривал его светлость Кацусигэ, есть четыре типа слуг: «шустро-вялые», «вяло-шустрые», «очень расторопные» и «совсем ленивые». Очень расторопный слуга, получив какое-то задание, сразу берется за него и быстро делает дело. Это самый лучший вариант, однако такие слуги — большая редкость. К этому типу очень близок, в частности, Китидзаэмон Фукути. Вяло-шустрые не сразу понимают, что им приказано делать, но, поняв наконец, выполняют поручения быстро. К этой категории относится Кадзума Накано. Шустро-ленивые хорошо схватывают суть порученного дела, но медлительны и тратят много времени на выполнение задачи. Таких слуг много. Всех остальных можно записать в совсем ленивые.
* * *
Перед тем как передать бразды правления сыну Мицусигэ, его светлость Кацусигэ вручил тому изложенные на бумаге наставления и напутствия. В частности, они содержались в разговоре между отцом и сыном, состоявшемся двадцать шестого числа пятого месяца эры Гэнва [224] (1618 г.), когда его светлость Кацусигэ навестил его светлость Наосигэ на смертном одре [225]. Его светлость Наосигэ наставлял сына: «Нет ничего важнее для управления нашими владениями, чем хорошие люди». Его светлость Кацусигэ спросил: «Значит, я должен молиться, чтобы боги послали мне таких слуг?» — «Люди возносят молитвы богам и Будде, чтобы даровали им то, чего они не в состоянии достичь самостоятельно, — отвечал Наосигэ. — Однако набрать себе достойных слуг — это в твоих силах». — «А как это сделать?» — задал вопрос его светлость Кацусигэ. «Вещи обладают свойством притягиваться друг к другу. Например: человек полюбил цветы, пройдет совсем немного времени, и они будут окружать его, в том числе редкие, даже если прежде он не держал у себя никаких растений. Так и с людьми — если ты их любишь, хорошие слуги обязательно появятся. От тебя требуется только любить их».
Еще его светлость Наосигэ сказал: «Искренность — залог успеха. За что бы ты ни взялся, без искреннего отношения к делу ничего не получится».
* * *
Во время правления его светлости Кацусигэ мальчики привлекались к службе с одиннадцати-двенадцати лет, независимо от положения, которое занимали их отцы. Они проходили обучение, после чего многие из них уже могли выполнять определенные обязанности. При дворе его светлости находилось около семидесяти таких слуг. Хатиэмон Соэдзима оставался
