Конфуций - Уроки мудрости

Какая трава, не желтея, растет?
Есть день ли такой, чтоб не шли мы в поход,
И есть ли в пределах страны человек,
Свободный от бремени ратных тягот?

Какая трава не буреет в лугах?
Кто вместе с женой, что ему дорога?
О горе нам, воинам, взятым в поход!
Не люди лишь мы, что идем на врага.

И разве я тигр или ты носорог –
По дикой пустыне шагаешь, дружок?
О горе нам, воинам, взятым в поход!
С утра дотемна отдохнуть я не мог.

И только пушистым хвостом промелькнет
Лисица – в траве одичалой пройдет;
Да наши телеги, что грузы везут,
Идут по великой дороге вперед.

Царь Просвещенный – Вэнь-ван[227] – пребывает
теперь в вышине,
О, как на небе пресветлый сияет Вэнь-ван!
Чжоу издревле в своей управляли стране,
Новый престол им небесною волею дан[228].
Или во славе своей не сияют они?[229]
Воля небес неужели не знает времен?[230]
Ввысь устремится Вэнь-ван или вниз низойдет[231],
Справа иль слева владыки небесного он!

Царь Просвещенный был полон усердья и сил,
Слава его бесконечной является нам.
Небо свои ниспослало на Чжоу дары –
Внукам Вэнь-вана, потомкам его и сынам,
Внукам Вэнь-вана, потомкам его и сынам –
Корню с ветвями[232], да жить им в веках и веках!
Людям служилым, что были у Чжоу в войсках,
Разве им также не славиться ныне в веках?

Разве они не преславны пребудут в веках
Тем, что с усердьем исполнили царский завет?
Полных величия, много служилых людей
Царство Вэнь-вана тогда породило на свет,
Царство Вэнь-вана их всех породило, и вот,
Чжоуский дом в них опору нашел и оплот.
Много достойнейших стало служилых людей –
Царь Просвещенный в спокойствии полном живет.

Был величаво-прекрасен властитель Вэнь-ван,
Ревностным был он надолго прославлен трудом.
Воля небес[233], о, насколько она велика!
Шанского дома потомки порукою в том.
Шанского дома потомки порукою в том:
Многое множество их пребывало в те дни,
Волю верховный владыка свою проявил –
Чжоу покорность свою изъявили они.

Чжоу они изъявили покорность свою.
Воля небес не навечно почиет на вас!
Лучшие лучших из иньских служилых людей
Предкам творят возлиянья в столице у нас.
Нашему предку творят возлиянья, надев
Платье с секирами, в прежнем убранстве главы[234].
Вы, из достойных достойные слуги царя,
Вашего предка ужели не помните вы?

Вашего предка ужели не помните вы?
Кто совершенствует доблесть духовную, тот
Вечно достоин пребудет и воли небес,
Много от неба и сам он получит щедрот.
Инь, до того как народ и престол потерять,
Вышнего неба владыке угодна была.
Инь пред очами да будет! Хранить нелегко
Судьбы великие. И сохранившим – хвала!

Судьбы и волю небес сохранить нелегко!
Трон сохраняя, от неба себя не отринь!
Славы сиянье о долге свершенном простри,
Мудро размысли, как небо отринуло Инь!
Вышнего неба деянья неведомы нам,
Воле небес не присущи ни запах, ни звук!
Примешь Вэнь-вана себе в образец и закон –
Многие страны с доверьем сплотятся вокруг!

Светлая, светлая доблесть взошла на земле –
Воля державная неба сошла с вышины![235]
Трудно, однако, на небо одно уповать
Да и царем быть – дела управленья трудны.
Иньский наследник небесный престол занимал
Он и утратил четыре предела страны[236].

Князем был Чжи, говорят. Его средняя дочь,
Жэнь по прозванью, в Инь-Шэн появилась она.
К нам она в Чжоу пришла, чтоб супругою стать,
Жить она стала в столице как Ван-цзи[237] жена.
Ван-цзи, наш предок, совместно с супругой своей
Жили, и долг свой они соблюдали сполна.
Там величавая Жэнь от него понесла,
Там Просвещенного в мир породила она.

Этот Вэнь-ван был наш царь Просвещенный, и он
Сердцем внимателен был и исполнен забот.
Вышнему неба владыке со славой служил,
Много от неба он принял и благ, и щедрот.
Доблесть души и достоинство в нем без пятна!
Царство над миром он принял и с ним его род.

Вышнее небо взирает на землю внизу,
Воля небес поручить ему царство – тверда.
Годы правленья Вэнь-вана едва начались –
Небо готовит подругу ему навсегда.
Там, где находится северный берег у Ся,
В этой стране, что у самого берега Вэй[238]…
Брачного возраста царь Просвещенный достиг.
Царства великого князь был там с дочкой своей.

С князем великого царства и дочка его,
Чистой красою – как младшая неба сестра!
Сделав подарки, о счастье гадает Вэнь-ван –
К Вэй отправляться для встречи невесты пора!
Мост через реку из стругов готовит Вэнь-ван.
Разве не блеском сверкающим брак осиян?

Воля от неба на землю тогда снизошла –
Волею неба и стал на престоле Вэнь-ван:
Стал он в столице, был в Чжоу удел ему дан.
Дева из Шэнь, – государыню-мать заменив, –
Старшая дочь из далеких явилася стран[239].
Милостью неба от ней и родился У-ван.
Небо тебя сохранит и поможет тебе –
Небу покорный, пойдешь на великое Шан!

Иньские, шанские – всюду отряды видны,
Лесу подобные, строятся рати солдат.
В полном порядке, как стрелы в пустыне Муе[240].
Только и наши с достоинством рати стоят.
Неба верховный владыка с тобою, У-ван,
В сердце своем да не будешь сомненьем объят!

Эта пустыня Муе широка, широка!
Блещет сандалом своим колесница, ярка;
Каждая лошадь в четверке гнедая – крепка.
Шан-фу, великий наставник, искусен в боях –
Будто орел, воспаряющий ввысь в облака!
Помощь У-вану несет эта Шан-фу рука.
Шанскую мощную рать разбивает У-ван,
В это же утро страну очищают войска.

Тыквы взрастают одна за другой на стебле…
Древле народ обитал наш на биньской земле,
Реки и Цюй там и Ци протекают, струясь.
В древности Дань-фу[241] там правил – наш предок
и князь.
Людям укрытья и норы он сделал в те дни –
И ни домов, ни строений не знали они.

Древний правитель однажды сбирает людей,
Утром велит он готовить в поход лошадей.
Кони вдоль западных рек устремились, бодры, –
Вот и достигли подножия Циской горы.
Он и супруга – из Цзянского рода сама –
Место искали, где следует строить дома.

Чжоу равнины – прекрасны и жирны они,
Горькие травы тут сладкими были в те дни…
Мы совещались сначала – потом черепах
Мы вопрошали: остаться ли в этих местах?
Здесь оставаться! Судьба указала сама –
Здесь и постройки свои возводить, и дома.

Жителей князь расселил изволеньем своим:
Тех ободрит он, участки укажет другим,
Метит границы, назначит наделы земли.
Между участками – пашен межи провели.
С запада Дань-фу проходит страну на восток…
Всюду он задал работу, все сделал, что мог!

Дань-фу зовет управителя главных работ,
Также зовет уставителя общих тягот:
Здания он повелел возводить и дома,
Мерить веревкой – так будет постройка пряма;
Доски связать и набить между ними земли…
В строгом порядке храм предков сперва возвели.

Рыхлую землю ссыпает в корзины народ –
Плотно ее между связанных досок кладет.
Громко удары звучат – уплотнилась стена,
Мажут, скоблят ее – только была бы ровна…
Многие тысячи футов возвысились в срок;
Рвенье большой барабан соразмерить не мог![242]

Ставят большие ворота в ограде дворца.
Очень высокие эти ворота! С крыльца
Ставят у входа дворцовые двери теперь –
В строгом величии высится каждая дверь.
Духам земли величавый алтарь возведен –
Всем начинаниям – место священное он[243].

Ярость властителя неукротима была –
Слава его преуменыииться тем не могла.
Выдернул он и дубы, и терновник с пути –
Ехать возможно теперь и свободно идти.
Варваров этих – гунь-и – разбежалася рать,
Быстро бежала, пыхтя и не смея дышать!

Юйский и жуйский князья разрешили свой спор,
Быстро Вэнь-ван возрастил свою силу с тех пор[244].
Я же скажу: те внушали покорность другим,
Те – были первыми, эти – последними с ним;
Те, я скажу, о царе разносили хвалу,
Эти – давали отпор и насилью и злу!