— Неужели вы не помните изречения великого ученого Шао Кан-цзе? — воскликнул Юэ Фэй. — Он говорил: «Скромный человек довольствуется тем, что у него есть, а жадному всегда мало».
— Ты правильно сказал, старший брат! — согласился Ван Гуй. — Но мы несколько дней ничего не ели, так что пусть «скромные люди довольствуются тем, что у них есть», а мы люди порочные, и нам всего мало!
— Не хотите меня слушать — не надо! — сказал Юэ Фэй. — Добывайте богатство! Но если вас схватят, ни слова обо мне! — Острием копья Юэ Фэй провел по земли черту и добавил: — Отныне вы мне не братья! Сами за себя и отвечайте!
— Дело твое! — отвечали те. — Сперва позаботимся о себе, а потом о справедливости!
Они подхлестнули своих коней и уехали.
Поистине:
Летели дружной стаей птицы
И все делили в жизни поровну,
Но так случилось, что одной
Лететь пришлось в другую сторону!
Прискорбно то, что разошлись, —
Ведь прежде были неразлучны!
Так не бывает, чтобы тень
Отстала от плывущей тучи…
* * *
Узы дружбы
Были столь крепки!
Но теперь разлука
Неизбежна.
Чувства братьев
Были глубоки,
Но теперь
Печаль их безутешна!
Глядя им вслед, Юэ Фэй ронял слезы. У него пропало желание упражняться с копьем, и он, ведя коня на поводу, направился домой.
Едва войдя в зал, Юэ Фэй разразился рыданиями. Госпожа Юэ услышала сына, вышла к нему и сердито его отчитала:
— Неблагодарная скотина! Стоило матери сказать несколько слов, и он уже начал хныкать!
— Да разве я посмел бы плакать из-за этого, матушка! — вскричал Юэ Фэй. — Братья мои пошли по неправедному пути, и я отказался от них! Как же тут не расстраиваться!
— Пусть едут, куда им угодно! — сказала госпожа Юэ. — У каждого человека своя дорога!
Вдруг до их слуха донесся стук.
— Матушка, пройдите в свои покои! — торопливо сказал Юэ Фэй. — Я взгляну, кто там.
Юэ Фэй вышел и отпер ворота. Молодой человек, в шапке, просто одетый, с желтым узлом за плечами, шагнул во двор и направился прямо в зал. Юэ Фэю пришелец не был знаком. Зачем он явился?
Право же,
Лишь цапля вылетит из снежного укрытья —
Заметна птица!
Как только попугай вспорхнет над ивой —
Все прояснится!
Если вы не знаете, кто был тот человек и зачем он пришел, то прочтите следующую главу.
Ван Цзо под вымышленным именем пытается завязать братский союз. Госпожа Юэ дает строгий наказ сыну всегда быть верным государству.
Живу я — словно в Маолине[73] —
Безлюдном царстве тишины.
И все же не скажу, что беден:
Четыре в доме есть стены!
Проходит жизнь моя тревожно,
Как туча ветреного дня —
Но где мой добрый благодетель?
Кто боевого даст коня?
Разбойники шелка увозят,
Священный край мой разорен,
Восстаньте же, Земля и Небо,
Зовет вас государев трон!
… В заветы матери премудрой
Я преисполнен веры был,
И вдруг почувствовал, что в сердце
Проснулся снова ратный пыл!
Итак, Юэ Фэй отпер ворота и впустил пришельца. Это был молодой человек с узлом за плечами.
Пройдя в зал, он положил узел на пол и сказал:
— Я приехал к Юэ Фэю. Не скажете ли, где он?
— Юэ Фэй перед вами. Зачем я вам понадобился?
— Я давно преклонялся перед вашими талантами и мечтал поучиться у вас военному делу! Если не возражаете, я охотно признал бы себя вашим братом, чтобы всегда быть с вами рядом и слушать ваши наставления! Каков будет ваш ответ, господин?
— Отлично, я согласен! — сказал Юэ Фэй. — А теперь позвольте узнать ваше имя и сколько вам лет?
— Меня зовут Юй Гун, я родом из Хугуана, мне двадцать два года.
— Вы на год моложе меня, — значит, будете моим младшим братом!
Молодой человек низко поклонился и произнес клятву:
— Да будет вечна наша дружба, и никогда не отвратимся мы друг от друга!
Затем он протянул Юэ Фэю двести лян серебра, но тот наотрез отказался принять. Юй Гун его упрекнул:
— Не подобает отказываться от подарка брата!
Пришлось взять серебро. Юэ Фэй отнес его матери, а сам снова вышел в зал.
— Старший брат, есть у вас большие блюда? — неожиданно спросил Юй Гун. — Если есть, принесите.
Юэ Фэй тотчас же вынес ему несколько блюд.
Юй Гун выдвинул стол на середину зала, расставил на нем блюда. Извлек из узла несколько слитков золота в виде лошадиной подковы и положил их на одно блюдо, а на другое ссыпал горсть крупных жемчужин. Потом достал красный боевой халат, отделанный яшмовыми пластинами, сафьяновый пояс и опустил их в третье блюдо. После всего этого он вытащил из-за пазухи бумагу и торжественно объявил:
— Старший брат, теперь принимайте указ!
— Какой указ? Откуда? — удивился Юэ Фэй. — Объясни толком — иначе я не приму ничего!
— Не буду больше притворяться: я вовсе не Юй Гун — меня зовут Ван Цзо. Великий ван Ян Яо пожаловал мне титул дуншэнского хоу[74]. Вы сами знаете, что при императорском дворе у власти стоят продажные люди, а честных и преданных изгоняют. От этого народ терпит одни страдания. Ныне, когда императоры Хуэй-цзун и Цинь-цзун в плену и в государстве нет правителя, мой повелитель решил восстановить империю и дать покой народу. Он знает о ваших способностях и повелел мне пригласить вас в Дунтин, чтобы вы помогли ему. Примите его предложение, и вас ждут богатство и почет!
— Послушай, молодец! — с возмущением сказал Юэ Фэй. — Счастье, что ты со мной побратался — не то я выдал бы тебя властям, и тогда не сносить тебе головы! Неужели ты думаешь, что я, пользуясь милостями сунского государя, могу перейти на сторону мятежника? Забери свои подарки и немедленно уходи!
— Древние говорили: «Поднебесная не может быть собственностью одного человека, и управлять ею могут только добродетельные люди». Два императора попали в плен к Учжу из-за своего неразумия, в народе царит смятение, никто не знает, кому повиноваться. Решайтесь же, старший брат! Не упускайте удобного момента, и вы добьетесь высокого положения!
— Настоящий муж должен так хранить свои убеждения, как девушка девственность! — возразил Юэ Фэй. — Я родился подданным Сунской династии и умру им! Ты меня не переубедишь — будь у тебя даже красноречие Лу Цзя или Суй Хэ![75] Я хотел было оставить тебя в своем доме, но теперь передумал! Так что, брат, уезжай и скажи своему господину, чтобы он и думать обо мне не смел! Если мы и встретимся с ним, то не иначе, как в поединке!
Ван Цзо понял, что убеждать Юэ Фэя бесполезно, и стал увязывать подарки в узел.
Юэ Фэй забрал у матери серебро и вернул его Ван Цзо.
— Зачем это, старший брат? — смутился тот. — Подарки моего господина вы можете не принимать, но серебро — знак моего уважения к вам!
— Я принял серебро, как дар младшего брата, и теперь его возвращаю, как старший брат младшему. Возьми себе на дорожные расходы.
Ван Цзо принял серебро, поклонился Юэ Фэю и отправился в обратный путь.
Проводив Ван Цзо до ворот, Юэ Фэй возвратился в комнату матери.
— Почему ты отпустил друга, даже не накормив? — спросила она. — Ты же сказал, что он поживет у тебя несколько дней!
— Не вспоминайте о нем, матушка! Он мне сказал, что хочет быть моим братом, а потом признался, что зовут его не Юй Гун, а Ван Цзо и подослал его ко мне Ян Яо из Хугуана, чтобы заманить к себе на службу.
— Вот оно что! — воскликнула мать и после недолгих размышлений приказала: — Сын мой, поставь в зале столик и принеси курильные свечи!
Когда все было готово, госпожа Юэ воскурила благовония, поклонилась Небу и Земле. Потом велела невестке развести тушь.
— Что еще прикажете, матушка? — спросил Юэ Фэй, опускаясь рядом с матерью на колени.
— Мне очень нравится, что ты терпишь бедность и не хочешь добиваться богатства нечестным путем! — сказала госпожа Юэ. — Боюсь только, как бы после моей смерти тебя не совратили с истинного пути! Я не хочу, чтобы ты запятнал доброе имя наших предков, и решила выколоть на твоей спине надпись: «Предан родине до конца». Так будь же верен государю, чтобы после моей смерти на могиле моей стояла плита с надписью: «Женщина, которая покоится здесь, воспитала достойного сына!» Если мое желание исполнится, я на том свете буду радоваться!
— Матушка, я и без накалывания готов выполнить ваше повеление! — воскликнул Юэ Фэй. — Мудрец говорил: «Не смей портить тело, кожу и волосы, кои дали тебе родители».
