перед Такахоко-дайба.
— Накануне вечером заготавливается провизия на целый день для личного состава и экипажей. Пребывание здесь может затянуться, поэтому провизии должно быть достаточно. Каждый вечер готовить необходимое количество на следующий день.
— Из знаков отличия на кораблях должны быть только бумажные вымпелы с эмблемой клана. Никаких других флагов и вымпелов.
— Не устанавливать на кораблях тростниковых навесов, даже если пойдет дождь.
— Оснастить баграми каждый корабль.
— Все должны быть безоружны. Никакого огнестрельного оружия. Отдавать распоряжения знаками.
— О сигналах. Ожидать команды с корабля Сакё — большого флага или сигнала горна. После сигнала на всех кораблях рубить концы и начинать движение. Без сигнала категорически не предпринимать никаких действий. (Дополнение: корабли с исибия остаются на месте даже после того, как все остальные корабли начали движение.)
— Открывать огонь из исибия только после сигнала колокола на корабле Сакё.
— Кораблям с исибия не открывать огонь с кормы.
— Кораблям с зажигательными стрелами осуществлять взаимодействие с кораблями с исибия. Выпускать стрелы одновременно с огнем из исибия по тому же сигналу.
— В случае захвата английских судов или их повреждения, грозящего затоплением, остальным кораблям взять их в кольцо и не допустить маневрирования. В случае если к этому времени я выйду из строя, из действующего командного состава выбрать старшего, которому надлежит немедленно доложить властям Нагасаки об обстановке и сообщить о ней в Сагу. В случае если со мной ничего не случится, я буду продолжать командование операцией. Английские суда передать властям Нагасаки, экипажам всех судов в установленном порядке вернуться в Фукахори.
— В случае если английские суда покинут порт без сопротивления, корабли, направленные сёгунатом, лягут на обратный курс. Наши корабли остаются на местах до сигналов горна с моего корабля. По первому сигналу все снимаются с якорей и готовят весла. По второму сигналу начинает движение мой корабль, за ним следуют группы Аки Набэсимы, Куробэя Накано, Симы Набэсимы, Гэки Китадзимы, Курандо Дои. Замыкают корабли с исибия.
— По прибытии в Фукахори экипажи в организованном порядке покидают корабли.
— Годаю Ниси заранее проинструктировать экипажи о следовании кораблей.
Девятнадцатого дня седьмого месяца
Сакё Кумасиро
Английские суда покинули порт без каких-либо возражений двадцать пятого дня седьмого месяца. Сакё со своей командой отбыл из Фукахори двадцать седьмого дня и прибыл в Сага двадцать девятого дня.
В операции принимали участие тридцать четыре корабля. Сэцу-но Ками Тотоки, старейшина клана Янагива, посетил Сакё на борту флагманского корабля и поблагодарил за исполненную работу.
Акифуса Такаги решил изменить своему повелителю Таканобу Рюдзодзи и попросить покровительства у Иё-но Ками Маэды. Акифуса был мужественным, не имевшим себе равных воином и мастерски владел мечом. За ним последовали его верные вассалы Ингадзаэмон и Фудодзаэмон, которые тоже были отважными самураями и никогда не покидали своего господина. Его светлость Таканобу направил послание Иё-но Ками с просьбой убить предавшего его слугу.
Когда Акифуса сидел на открытой галерее дома Иё-но Ками и Ингадзаэмон мыл ему ноги, хозяин подошел сзади и снес ему голову мечом. До того как отрубленная голова упала на землю, Акифуса успел выхватить свой меч взмахнул им для ответного удара, но по ошибке отрубил голову Ингадзаэмону. Две головы свалились в таз с водой, но голова Акифусы каким-то образом подскочила и оказалась посреди комнаты. Это необычное явление стало свидетельством того, что Акифуса обладал магическими способностями.
* * *
Настоятель Таннэн говорил своим ученикам: «Если монах не милосерден и не сострадателен к людям и не отважен в сердце, ему никогда не откроется Путь Будды. А воин не сможет выполнить свой долг до тех пор, пока не проявит мужество на людях и пока его душа не будет гореть милосердием к ним. Вместе с воинами монахи познают мужество, а воины, в свою очередь, учатся у монахов милосердию.
За годы странствий и духовных практик я встречал монахов, но ни один из них не мог меня ничему научить. Если бы я узнал, что где-то есть отважный воин, я бы отправился к нему, не обращая внимания на трудности пути. Я отчетливо помню истории о неустрашимых воинах, они мне очень помогли в поиске своего Пути Будды. Воин может ворваться в стан неприятеля с оружием. У монаха в руках только четки. Разве у него есть что-то другое, кроме чуткого и милосердного сердца, что позволило бы ему прорваться сквозь строй острых копий и мечей? Такой прорыв невозможен без большого мужества. Доказательство тому — монахи с дрожащими руками, возжигающие благовония во время больших богослужений. Их руки дрожат из-за недостатка мужества. Монах должен быть храбр и бесстрашен, чтобы отогнать оживших мертвецов, вытащить их из пучины преисподней.
Однако в наши дни монахи занимают себя ничего не стоящими пустяками, хотят казаться смирными и мягкими, лишая себя возможности постичь Путь. Очень жаль, что такие люди еще и поучают самураев, как достичь просветления, превращая воинов в тряпки. Для молодого самурая глубокое погружение в учение Будды — большая ошибка. Его мир разделяется на две части. Он ничего не добьется, если не будет твердо следовать одному направлению.
Старый самурай, удалившийся на покой и живущий в уединении, может в порядке развлечения посещать богослужения и выслушивать проповеди. Воин же, пребывающий на службе, неустанно несет на одном плече груз верности своему господину и сыновнего долга перед родителями, а на другом — бремя мужества и сострадания, выполняя тем самым день и ночь тяжелый долг настоящего самурая. Самурай должен каждодневно, утром и вечером, возносить молитвы богам. Это все равно что раз за разом повторять имя Будды или читать мантры. Кроме того, необходимо почитать удзигами [244] и всегда поклоняться им. Это приносит удачу и успех. Чувство сострадания — это как мать, направляющая человека к счастливой судьбе. Со старых времен известно много примеров того, как воины, обладавшие мужеством, но не ведавшие сострадания, приходили к краху».
* * *
Двадцать восьмого дня, во время взятия замка Арима [245], Гэмбэй Мицусэ [246] сидел на стене во внутреннем дворе. Мимо проходил Такуми Накано и спросил у него: «Почему ты здесь сидишь?» Гэмбэй ответил: «У меня скрутило живот, я шагу ступить не могу. Мой отряд ушел вперед, прошу тебя взять его под свою команду». Об этом случае было доложено командованию. Гэмбэя обвинили в трусости и приказали ему совершить сэппуку. В те времена желудочные и прочие колики считались
