Эмир флота поспешил исполнить повеление и вскоре предстал перед султаном. «Знаешь ли ты все города, что омываются морем?» – спросил султан. «Да, о повелитель правоверных. Спрашивай, о чем пожелаешь». – «Я хочу знать, что за город, богатый и процветающий, стоит на острове и с трех сторон окружен морем». – «Разреши мне, о султан, принести карту морей», – сказал Али аль-Батарли. Он вышел и вернулся с большой книгой, в которой были карты всех заморских стран. Он стал показывать их султану и рассказывать про каждую страну. В конце концов Али аль-Батарли произнес: «Полагаю я, господин наш, что город, который ты видел во сне, называется аль-Каталан, потому что он окружен морем с трех сторон». – «Поезжай, о Абу Али, в этот город и разузнай, не томится ли там в тюрьме брат твой мукаддам Мааруф ибн Джамр. Если же заключен он в темницу, мы попытаемся спасти его. Сердце подсказывает мне, что он там». – «Слушаю и повинуюсь, ваше султанское величество, – ответил Али аль-Батарли, – я сейчас же отправлюсь в этот город и разыщу Мааруфа». Он попрощался о султаном и уехал.
А султан через несколько дней получил письмо от наместника Дамаска.
«Господину нашему султану, повелителю правоверных, – писал наместник Дамаска. – Извещаем вас, что такого-то дня городской валий привел и нам бедуина из Бану Исмаил, который силой принуждал купцов на рынке сбывать фальшивые монеты. А видом они таковы и на одной стороне выбито: «О исполнитель желаний», а на другой: «Эта монета отчеканена по повелению султана Амад ад-Дина Алькама, владыки мира и веры». Я спросил бедуина, кто такой этот султан, и бедуин ответил, что Амад ад-Дин – начальник крепостей и укреплений и повелитель всех мусульманских стран, а живет он в крепости Сахъюн. Мы посадили бедуина в тюрьму и посылаем вам донос, а также золотую монету, что отобрали у бедуина. В дальнейшем же ждем ваших повелений».
Прочитав письмо, султан потребовал у гонца монету, взвесил ее, и оказалось, что ничем не отличается она по весу от динара аз-захирия.[84] Потом он обернулся к Бану Исмаил и спросил их, знают ли они Амад ад-Дина Алькама. Они ответили, что это племянник мукаддама Мааруфа, который ездил искать начальника крепостей и укреплений да так и не нашел его. «Мне следует самому поехать в Сирию, – решил султан, – и разобраться в этом деле». Он оставил сына своего Саида управлять Египтом, взял Ибрагима и Саада и отправился в Дамаск.
А история фальшивых монет была такова: когда Амад ад-Дин, племянник Мааруфа, вернувшись после безуспешных поисков своего дяди, узнал, что султан аз-Захир назначил начальником крепостей и укреплений Джамаль ад-Дина Шиху, он воскликнул: «Я убью Шиху и свергну аз-Захира. Нет на свете другого султана, кроме Амад ад-Дина». Потом он приказал стереть с ворот крепости имя Шихи и привести к нему людей, которые умеют чеканить монету. Он велел мастерам изготовить форму для чеканки динара с его именем и стал чеканить фальшивые монеты и сбывать их по деревням и городам. Так эти деньги появились в Дамаске.
Султан благополучно достиг Дамаска, и город торжественно встретил его пушечным залпом. Султан аз-Захир остановился во дворце аль-Аблак, и к нему явились наместник, эмиры и знатные люди, чтобы приветствовать повелителя правоверных и пожелать ему долгих лет силы и могущества. Отдохнув с дороги, султан приказал привести бедуина, которого поймали на рынке с фальшивыми монетами. Он оказался человеком преклонного возраста. Султан спросил его: «Кто ты?» – «Я мукаддам Шахин Абу Гаттас». – «Откуда у тебя эти деньги?» – «Это деньги султана Амад ад-Дина Алькама». – «Как же стал он султаном?» – «Он объявил тебя низложенным и провозгласил себя повелителем всех мусульман». В ответ султан аз-Захир с горечью промолвил: «Если бы не уважение к твоим сединам, я приказал бы отрубить тебе голову». И он велел отпустить бедуина, а Ибрагим сказал старику на прощание: «Неужели этот глупец Амад ад-Дин не мог придумать ничего умнее, как послать тебя, старого дурака? Иди и знай, что его величество султан милует тебя».
Через три дня султан приказал своим телохранителям переодеться купцами, сам же надел платье курда, и они отправились в крепость Сахьюн. Когда приблизились они к крепости, султан послал Ибрагима предупредить Амад ад-Дина о своем приезде. Ибрагим явился к Амад ад-Дину, приветствовал его и сказал: «Тебе следует приготовиться к встрече султана, он скоро здесь будет». – «Какого такого султана? – воскликнул Амад ад-Дин. – Кто, кроме меня, смеет именовать себя повелителем правоверных?» – «Речь твоя подобна жалкому лепету слабоумного», – ответил Ибрагим. «Если бы ты не стоял на моем ковре, – вскричал Амад ад-Дин, – я проучил бы тебя за эти слова». – «Ну что ж, – предложил Ибрагим, – я готов сойти с твоего ковра и отправиться в поле. Там я покажу тебе, как сражаются мужчины». И он произнес стихи:
Конь, ночь и пустыня хорошо меня знают,
Копьем и мечом, пером и бумагой я равно владею.
Амад ад-Дин схватил свой меч, сел на верблюда и промолвил: «Я отрублю наглецу дерзкий язык и заставлю его мать аш-Шамту оплакивать сына». Они выехали в поле, и схватка началась. Оба сражались бесстрашно, не уступая друг другу в силе и ловкости. Всякий раз, как Амад ад-Дин пытался нанести Ибрагиму смертельный удар, тот умело отражал его. Вдруг из пустыни показался всадник с булавой в руке. Он подъехал к противникам, стал между ними и закричал: «Остановитесь!» Ибрагим послушно спешился, а Амад ад-Дин воскликнул: «Если бы не этот курд, что помешал нам, я показал бы тебе, чего ты стоишь против настоящего мужчины». – «Попридержи язык в присутствии повелителя правоверных, нечестивец», – ответил ему Ибрагим. Величественная осанка и царственное лицо султана повергли Амад ад-Дина в смущение. Он слез со своего верблюда и вложил меч в ножны. Потом приблизился к султану и почтительно поцеловал ему руку. Султан ласково приветствовал его и, обернувшись к Ибрагиму, спросил: «Из-за чего вступили вы в поединок?» – «То была просто шутка, мой господин», – ответил Ибрагим. «Да примирит вас аллах, – воскликнул султан, – как можно шутить с мечом в руках?!» Амад ад-Дин пригласил султана быть его гостем. «Для меня большая честь принимать тебя в. своем доме, господин наш. Все соплеменники будут завидовать мне». Он послал в крепость человека предупредить о приезде его величества султана аз-Захира, и, когда султан въехал в Сахьюн, люди Амад ад-Дина торжественно встретили его. В честь султана устроили празднество и закололи множество баранов и верблюдов. Амад ад-Дин созвал Бану Исмаил из соседних крепостей и потешил султана конными состязаниями. Султан пробыл в крепости три дня, и день ото дня Амад ад-Дин выказывал ему все больше почтения. На четвертый день султан сказал: «Я возвращаюсь в Египет, чтобы отправиться на поиски дяди твоего Мааруфа, и хочу взять тебя с собой. Мне приснилось, что мукаддам Мааруф зовет меня на помощь, и я послал эмира флота аль-Батарли разузнать о нем». – «Слушаю и повинуюсь, господин наш, – ответил Амад ад-Дин, – я твой верный слуга».
Они вернулись в Каир, где уже дожидался их Абу Али аль-Батарли, эмир флота. Он поведал султану следующее: «Как приказало ваше величество, я отправился на розыски города, который вы видели во сне. Я посетил несколько стран и наконец достиг города аль-Каталан, который, точь-в-точь как тот город, что приснился вам, окружен с трех сторон морем. Я долго бродил по улицам, пока не дошел до дворца Киньяра, короля Каталана. Этот дворец стоит на самом берегу моря, так что волны поднимаются до середины его стен. Я увидел тот самый колодец…» Тут султан перебил эмира флота: «Опиши мне его». – «Он круглый, сделан из черного камня, и ведут к нему три ступени. Над колодцем – железный навес, а в середине его – кольцо для веревки с ведром». – «Да, да, это тот колодец, что приснился мне, и он будет приметою, по которой мы найдем тюрьму, где томится мукаддам Мааруф».
Султан послал за начальником крепостей Шихой я велел эмиру флота повторить ему свой рассказ. Выслушав эмира, Шиха спросил: «А вы можете поручиться, что Мааруф в плену у короля Киньяра Каталанского?» – «Лишь аллаху ведомо, где он, – ответил Али аль-Батарли, – по несомненно одно: вещим сном повелителя правоверных всевышпий указывает нам путь к спасению мукаддама Мааруфа, ибо то, что видел во сне султан, я лицезрел воочию. Раз мукаддам является султану во сне и просит помощи, значит, он жив». Обратившись к Шихе, султан спросил: «Что скажешь нам ты, Джамаль ад-Дин?» – «Мой совет тебе, о повелитель, – ответил Шиха, – прежде всего держать это дело в строгой тайне». – «Ты прав», – согласился султан и повел Шиху и Али аль-Батарли в комнату для тайных совещаний. Туда же призвал он визиря Шахина, Ибрагима и Амад ад-Дина, рассказал им обо всем и спросил их совета. Шиха промолвил: «Л вижу среди нас Амад ад-Дина, племянника Мааруфа, ему и следует спасать своего дядю». – «Но почему не хочешь ты действовать с ним сообща?» – возразил султан. «О повелитель правоверных, Амад ад-Дин не признает меня начальником крепостей и сам метит на эту должность. Если такова твоя воля, я готов отправиться на поиски мукаддама Мааруфа, но пусть тот, кому удастся спасти его, и будет начальником крепостей». – «Должность начальника крепостей по праву принадлежит Мааруфу, – сказал султан, – пока же мы не спасем его, все крепости должны подчиняться Джамаль ад-Дину. Так забудьте же о вашей вражде, отправляйтесь вместе и сделайте все, чтобы спасти мукаддама Мааруфа». – «К чему нам враждовать, – ответил Амад ад-Див, – если должность остается за моим дядей?» Они поклялись султану, что будут помогать друг другу, и Шиха сказал эмиру флота: «Приготовь нам корабль такой же, как у франков, и прикажи команде одеться во франкское платье».
