— Я поверил его ласковым словам и утешительным речам, — рассказывал чужестранец, — помолился богу за него и поспешил за ним, словно тень, и вот мы прибыли к воротам города. Когда я осмотрелся по сторонам, то моему изумлению не было предела, мне показалось, что это вышний рай.
Чужестранец довел свой рассказ до этого места, как вдруг с крыши свалились два кота, сцепившиеся в яростной схватке. Пирующие, которые сидели, не ведая о хитрых проделках неба, и внимали рассказу юного чужестранца, целиком превратившись в слух, повскакали с мест, устрашенные визгом котов, и бросились наутек, словно испуганные петухи. А чужестранец под общий переполох скрылся. Азиз, когда опомнился, огорчился безмерно, что чужестранец исчез, не докончив своей истории, и им овладело мучительное беспокойство. Чужеземца искали повсюду, но его и след простыл, он исчез, словно волшебная птица Анка. А желание Азиза узнать конец повествования превзошло всякую меру, покой покинул его, и, оказавшись во власти смятения и тревоги, он решил отправиться в Каннаудж. Как ни отговаривали его лучшие люди города и родня, Азиз простился со всеми, взял с собой нескольких преданных слуг, немного товаров и пустился в путь.
Он быстро миновал все переходы и в скором времени оказался в пределах Каннауджа. Там он стал расспрашивать людей о городе Луубат-базе, но никто о нем и не слыхивал. А в Азизе с каждым днем разгоралось пламя нетерпения, и огонь безумия охватил его с головы до пят, оставив от его души лишь пепел. Все свои деньги он истратил на поиски, слуги покинули его и разбежались кто куда — ведь их хозяин из богатого купца превратился в нищего, вместо души общества стал одиноким отшельником. Он так обеднел, что уже не мог вернуться домой. Волей-неволей бедняга смирился с нищетой и продолжал поиски один. И днем и ночью он, как сумасшедший, то бежал в город, то спешил в пустыню, пересекая горы и долы, словно Меджнун. Он истер ноги в скитаниях, но не добился ничего, он расточал жизнь ради пустой мечты, но так ни к чему и не пришел. Порой он вспоминал свой дом, и пламя раскаяния охватывало его, и от отчаяния кровь лилась из его глаз вместо слез. От невзгод на чужбине он исхудал, как буква алиф, ветер желаний за— бросил его, словно соломинку, в пустыню немощи.
Однажды он шагал по степи, тяжко вздыхая и испуская стоны, — ведь ему так и не удавалось достичь цели. И тут встретился ему великодушного вида муж, на челе которого блистали приметы доброты и знаки благородства. Незнакомец спросил Азиза, почему тот так удручен и расстроен. Азиз рассказал о своих злоключениях и в самых изысканных и красноречивых выражениях попросил того мужа, подобного Хызру, помочь ему в поисках. Незнакомец отвечал:
— О лишенный разума! О невежда! Что за чушь засела тебе в голову? Ты выслушал от незнакомого человека какую-то сказку и, не потрудившись проверить его слова и не попробовав доказать их глупость, обрек себя на скитания по пустыням. Умный человек не станет пытаться взвесить ветер в кулаке! Узел, который ты тщишься развязать, никогда не удастся распутать. Уж лучше поспешай той дорогой, которая приведет тебя к облегчению.
— О благородный муж! — ответил ему Азиз. — Я расстался с домом и родными и ступил на путь, на который не следовало ступать. Но теперь самолюбие не позволит мне вернуться назад, не добившись цели. Ради бога, помоги мне в этом деле, насколько это в твоих возможностях, протяни мне руку помощи.
— О Азиз! — сказал ему в ответ незнакомый юноша. — Если даже всю жизнь положить на поиски, — не зная цели, не извлечешь из моря безвестности жемчужину-истину. Как ты можешь найти город Луубат-баз хотя бы и с моей помощью, если на самом деле такого города нет на земле? Если ты ударил себя топором по ноге, то ведь не следует дожидаться, чтобы от раны пошел антонов огонь! Покуда ты не погиб на этом ужасном пути, торопись выбраться в спасительные места.
— О наставник! — возразил Азиз. — Ведь ты знаешь, должно быть, что блестящие жемчужины наставлений не имеют цены для тех, кто пожертвовал собой ради какой-нибудь страсти. Я не смогу сойти с избранного пути, не добившись цели, если даже мне весь остаток жизни придется спать на острых камнях и шипах.
Не откажусь я от цели своей, чего бы судьба ни хотела,
Тело возлюбленной я подарю — иль душу исторгну из тела.
[176]
— Ради бога, — продолжал Азиз, — поразмысли над этим делом и не оставляй меня по доброте своей в этой пустыне отчаяния во прахе тоски.
Тот знаток человеческих душ, видя, что дух Азиза изнемог от зноя поисков, проникся к нему состраданием и сочувствием и промолвил:
— О ты, отчаявшийся человек! Наберись терпения и уповай на милость Аллаха, ибо время может принести тебе освобождение. Возможно, в назначенное время красавица твоего желания покажет лицо из-за завесы. Следуй за мной, и я выведу тебя на путь к цели.
Азиз счел эти слова отрадной вестью и зашагал за незнакомцем без долгих разговоров. Пройдя немного, незнакомец остановился под деревом, указал Азизу направление и сказал:
— Если ты искренен в своих стремлениях, то не бойся того, что с тобой нет припасов и коня. Покуда есть силы, спеши в направлении, которое я тебе указываю. Смотри, не сбивайся с пути, а иди прямо в ту сторону.
С этими словами он вручил Азизу меч из слоновой кости в ножнах из гранита, а потом прибавил:
— Когда ты почувствуешь в теле немощь и усталость от тягот пути, когда ты не сможешь идти дальше и тебе захочется отдохнуть, обнажи этот меч и держи его перед собой. Когда же ты вновь двинешься в путь, то вложи опять меч в ножны.
Произнеся эти слова, незнакомец пропал из виду, а Азиз двинулся по указанному им пути. Он торопился изо всех сил, не жалея себя, не обращая внимания на дорожные камни и ранившие ноги шипы, на горы и долы. Наконец, когда гонец-солнце, промчавшись через весь мир, скрылось на западе, Азиз остановился и решил провести ночь в пустыне. Помня наказ юноши, он вынул из ножен меч слоновой кости и положил его перед собой. Как только он сделал это, перед его взором возник огромный город, обойти вокруг которого не смог бы даже ангел мысли. Азиз вошел в него и остановился там, где полагалось путникам, выбрал себе место для ночевки, поел, попил и лег спать.
Утром, когда пропели петухи, Азиз вложил меч в ножны и продолжал свой путь, как и накануне. Он шел так долго, что, наконец, прибыл к озеру, где скопилась дождевая вода. Ему захотелось погасить пламя жажды, но когда он нагнулся, то по воле судьбы меч выскользнул из ножен, упал в озеро и погрузился на самое дно. Азиз не смог достать меч из воды, и им овладела тоска. В горе и печали он уселся на берегу озера и впал в отчаяние. Он сошел с указанного пути и вновь стал скитаться по пустыням, не зная покоя и безопасности.
После долгих поисков и скитаний Азиз, наконец, набрел на какую-то ниву; на меже сидел крестьянин. Он попивал вино, а жена его сеяла. Азизу захотелось поговорить с крестьянином, он приблизился с приветливым лицом, но сел чуть поодаль, — он ведь не был с ним знаком и только надеялся, что тот заговорит с ним. И действительно, человек посмотрел на Азиза сочувственно и стал расспрашивать его, и бедняга рассказал ему обо всем, что с ним приключилось.
— О прекрасный юноша! — сказал ему крестьянин. — Что за пустая мечта и бредовые мысли? Не стремись понапрасну к своей гибели! Оставь эту вздорную мечту, ибо не в твоих силах достичь этой цели. Если звезды покровительствуют тебе, оставайся некоторое время у меня, и, быть может, ты спасешься от ударов судьбы.
Азиз послушался его совета, укрылся под сенью его гостеприимства и на некоторое время оставил бесполезные скитания.
А в том краю вскоре после рассвета и появления первых солнечных лучей небо застилала дымная завеса. Постепенно она спускалась к дереву на краю нивы и окутывала его ветви, так что дерево начинало излучать свет, словно купина на горе Тур. Оттуда высовывалась рука, белая, словно длань Мусы. Крестьянин подходил к дереву и, словно кравчий, вкладывал в ту руку чашу чистого вина. Рука тотчас исчезала и возвращала ему пустую чашу. Так он передавал туда сорок чаш вина. Потом рука скрывалась совсем, дым рассеивался, поднимался к небу и исчезал бесследно.
Но вот по воле судьбы крестьянину случилось отправиться в дальнюю поездку, и он вынужден был препоручить Азизу свои обязанности. Прощаясь, он наказал Азизу каждый день подавать чаши пурпурного вина таинственной руке, которая высовывается из дымовой завесы. Азиз усердно исполнял наказы крестьянина. Он исправно наливал в чаши вино и подавал той руке.
Но через некоторое время Азизом овладело любопытство, ему захотелось пробить брешь в стене этой сокровенной тайны и разузнать, что там происходит. Эта мысль укоренилась в его голове, и вот однажды, когда он подносил вино, он набрался дерзости, забыл вежливость и нагло схватил руку, которая высунулась из-за ветвей, чтобы взять протянутую им чашу вина. В тот же миг раздался оглушительный грохот, от которого разорвалось бы сердце льва, из-за дыма показалась огромная птица с мощными когтями и длинным клювом, схватила Азиза, как воробья, и взвилась с ним под небеса. Оттуда птица стала вновь опускаться на землю и медленно села на вершине какого-то купола. Здесь она выпустила Азиза из клюва, и он, словно орех, покатился по поверхности купола, пока не упал в глубокую яму, темную, как черная ночь. Там он и остался горе мыкать. Как ни пытался он найти путь к спасению, это ему не удавалось, и он поневоле смирился с мыслью об уходе в мир иной и сидел у врат небытия в ожидании смерти.
