class="p">187
В уподоблении познающего в покое – зеркальной поверхности воды, возможно, проявилось дальнейшее развитие взгляда на познание природы как ее отражение.
Своеобразное отшельничество даосов, которое означало отнюдь не аскетизм, а отказ от службы, официальной жизни для углубленного изучения природы и ее законов.
Это и ряд других положений фрагмента.
Один из тезисов даосской утопии ‹(ср. «Лецзы», 88)›.
Из трех армий состояло войско крупного царства; пять родов оружия – лук и четыре вида копий.
Здесь ведется полемика со школой логиков-софистов (минцзя), положения которых разделялись и конфуцианцами (см. тезис «исправления имен» в «Изречениях», гл. 12, I, 271).
«Книги» – здесь, возможно, предания. Сыма добавляет: «написанные им (т. е. Конфуцием) книги»; Яо Най находит в этом позднейшую вставку: «Это речь ханьца (не ранее II в. до н. э. – Л.П.). Считали, будто мудрец предвидел сожжение книг при Цинях (213 г. до н. э. – Л.П.), поэтому, как говорится, и „спрятал их в знаменитой горе“». Обычай прятать записи в стенах домов, в могилах, по данным раскопок, был, видимо, столь же распространенным, как и уничтожение записей задолго до Циней. См. «Мэнцзы», гл. 5 (2), I, 339.
«Основа» стала обозначать «книгу» значительно позже (со II в. до н. э.), но забывшие об этом комментаторы стремились подогнать известные им памятники конфуцианского канона под число «двенадцать», например: «шесть основ – это песни, предания, обряды, музыка, гадания, хроника, добавить к ним шесть „утков“, составят вместе двенадцать основ»; или «гадания в двух частях, к ним десять крыльев» (см. Ю. К. Щуцкий, Китайская классическая «Книга перемен», стр. 6); или «правление двенадцати царей» в хронике.
Муж (Ши) Филигранщик (Чэнци) – несмотря на комментарий, гласящий, что Ши – фамилия, а Чэнци – имя, мы переводим имя как прозвище, определяющее основную черту характера героя.
По Чэн Сюаньину, так здесь назван Лаоцзы, у которого якобы учился Чжуан-цзы.
В этом и следующем фрагменте говорится, что записи уже существовали, но выражается недоверие к ним, ибо они еще меньше, чем речи, были способны выразить мысли – отразить многообразие объективного мира во всей его полноте и сложности.
Цитата из Лаоцзы («Дао дэ цзин», § 56).
Еще одна формулировка даосской теории познания – от чувственного к рациональному (овладение мастерством колесника).
«Секрет» обозначался тем же словом, что и «учение», «мастерство» (шу), видимо, оттого, что не каждый мог его воспринять и не каждому следовало его открывать. Этот обычай продолжал жить в средние века как тайна цехового ремесла. Им же, возможно, объясняется и утрата записей, которые представляли монополию школы (позже – цеха), «секрет» мастерства.
В самой постановке вопросов здесь содержится попытка обосновать причинность всеобщего движения: «кто-то» как причина отрицается повторением иронического «от безделья»; взаимозависимость явлений намечается в сопоставлении облаков и дождя.
Колдун Всех Призывающий (У Сяньчжао) – комментаторы пытаются отнести этого героя к историческим, называя его «министром династии Инь» (II тыс. до н. э.), хотя и указывают на несоответствие в имени.
Миф о начале письменности – чудесном явлении черепахи с письменами – относится ко времени Молодого Дракона.
Выступление Чжуан-цзы против конфуцианского понимания милосердия, отцовской и сыновней любви.
Ин – столица царства Чу.
Совершенный от Северных Ворот (Бэймынь Чэн) – встречается лишь в данном фрагменте.
«Восход Солнца» (Сяньчи) – жертвенный гимн, созданный согласно легенде Желтым Предком; слова его не сохранились. Перевод здесь основывается на связи гимна с весенней жертвенной обрядностью и с озером (миф.), над которым восходило солнце (см. также гл. 33, прим. 449).
Текст до сих пор, начиная со слов «Ведь настоящая», комментаторы считают вставкой, сделанной Го Сяном.
В древнем Китае весна считалась временем для гражданских дел, а осень – для военных (включая охоту).
См. «Лецзы», гл. 5, прим. 44.
Атеистическое понимание воздействия музыки здесь противопоставляется религиозному, конфуцианскому, по которому музыка служит в первую очередь «для призыва богов и душ предков» («Обряды Чжоу», Чжоули, с комм. Чжэн Сюаня, Шанхай, 1937, цз. 6, стр. 145).
Род Владеющих Огнем (Ю Бяо) – иероглиф бяо, состоящий из трех знаков «огня», комментаторы по традиции приравнивают к иероглифу янь, состоящему из двух знаков «огня», идентифицируя его с родом Яньши – Владеющих Огнем, хотя это, видимо, другой род.
Данный гимн в «Книгу песен» не вошел.
Наставник Золотой (Ши Цзинь) – по-видимому, музыкант, встречается лишь в данном фрагменте.
Ср. «Дао дэ цзин», § 5; чучело собаки, в которое стреляли, отгоняя нечистую силу, а также при принесении жертв Небу и молении о дожде (см. П. Кафаров и П. С. Попов, Китайско-русский словарь, г. I, стр. 101).
В этом и других образах Чжуан-цзы насмехается над Конфуцием, отрицавшим развитие и пытавшимся много веков спустя заставить людей жить по дедовским обрядам и устоям («древних царей»).
Насмешка над обожествлявшимся конфуцианцами «мудрым советником» – Чжоугуном.
В отрицании богатства у Лаоцзы здесь можно увидеть и минимум собственности, который давал человеку независимость в ту эпоху.
В учении Конфуция Лаоцзы видит причину таких же бедствий для людей, как для рыб, очутившихся на мели.
После этой встречи Конфуций отзывается о Лаоцзы с преувеличенной похвалой, но сомневается в том, что сумеет ему подражать.
