Таково было его намерение, когда его разведывательный отряд прибыл из Рея с сообщением о том, что монголы подошли к городу, разграбили его и убили жителей. А следом за разведчиками пришли и сами монголы; и ни одно войско не успело приготовиться, а успело лишь собрать вместе горести и заботы и рассеять желания сердца. «А когда Басра опустела» [1055], султан понял, что
Дело нужно делать в должное время,
несвоевременно сделанное дело ничтожно, ничтожно.
Мелик Нусрат ад-Дин отправился своим путем и вернулся домой; все части войска разошлись по разным сторонам, а султан с сыновьями направился к крепости Карун. В пути его настигло монгольское войско. Они не узнали его и выпустили в него стрелы, не сознавая [на кого они напали]. Конь султана несколько раз был тяжело ранен, но, даже не споткнувшись, вынес его из водоворота бедствий. Так он прибыл в Карун, где пробыл один день и получил несколько лошадей от эмиров. После того, выйдя из Каруна и взяв проводников, он тайно отбыл в направлении Багдада. В то самое время прибыло монгольское войско и, думая, что султан все еще находился в крепости, начало жестокую битву. Потом, /115/ поняв, что он отбыл, они отправились за ним в погоню. По пути они столкнулись с проводниками, отпущенными султаном, которые сообщили им о его намерении отправиться в Багдад. Они направились вслед за ним, но султан повернул назад и отправился в Сарчахан [1056]. Не обнаружив его следов, монголы поняли, что он ускользнул от них, и вернулись назад, предав проводников смерти. Султан семь дней оставался в крепости Сарчахан, а потом направился в Гилан. Сулук, один из эмиров Гилана, вышел ему навстречу и отдал себя в распоряжение султана. Он уговаривал его остаться, но султан через неделю отбыл в провинцию Устундар [1057]. Здесь он потерял сокровища, которые у него оставались, и оттуда он направился в район Дабуйе [1058], подчинявшийся Амулу, и эмиры Мазендерана пришли к нему предложить свою службу. Стоило ему задержаться где-нибудь на день, как монголы настигали его; а в это время его гарем также прибыл из Хорезма и укрылся в крепостях. Султан послал за некоторыми эмирами, которые пользовались его доверием и были хранилищами его секретов и стал советоваться с ними о том, как бы ему найти убежище в какой-нибудь крепости, где бы он несколько дней находился в безопасности и где монголы не могли бы напасть на него. Они сочли наилучшим для него укрыться на одном из островов моря Абаскун [1059]. Он отправился на один из этих островов, /116/ где и оставался несколько дней. Затем, когда распространился слух, что он находится на том острове, он из предосторожности перебрался на другой остров. Его отъезд совпал с появлением отряда монголов, который Джеме-нойон послал в погоню за ним из Рея. Не найдя султана, они повернули назад и осадили крепости, в которых находился его гарем и сокровища, и штурмовали их несколько дней. Когда султана достигло ужасное известие и он узнал, что его гарем был обесчещен, а его слуги опозорены, что его малые сыновья преданы мечу, что его носящие чадру женщины были схвачены чужестранцами, что все его законные жены попали в руки [других] мужчин и их сжимали в своих объятьях нищие, —
И теперь они показали свои лица, в изнеможении бия себя в грудь руками стыда —
и когда он узнал, что все его подданные в том краю продели свои головы сквозь ворот судьбы, и спустили ноги в дымоход Несчастья, и упали в пасть Бедствия, и попали в зубы Уничтожения, и стали гостями среди друзей, и от них осталось лишь сказание в этом мире, —
Когда султан услыхал об этом, голова у него закружилась, и мир почернел у него перед глазами.
Таковы ночи и их события, оживающие перед глазами людей одно за другим, —
и его боль стала нестерпимой, и сама его жизнь оказалась под угрозой, и он предпочел смерть жизни и уничтожение спасению,
Приди же, о Смерть, ибо жизнь потеряла вкус;
Мужайся, душа, ибо уготованный тебе путь полон опасностей.
Он терзался от этого горя и потрясения и оплакивал это бедствие и несчастье, пока не отдал душу Богу и освободился от горестей этой жизни и переменчивости вращающихся небес
/117/ Прощай, мир, и все, что было в тебе хорошего!
Словно Якуб и не гостил здесь никогда [1060].
И на его смерть кто-то написал следующие строки:
О ты, умерший, ища разрешения трудностей,
Умерший в одиночестве, хотя был рожден от союза двоих;
О ты, превратившийся в прах, иссушенный жаждой на морском берегу;
О ты, умерший от нищеты на груде сокровищ.
Он был временно похоронен на том самом острове, но впоследствии султан Джелал ад-Дин приказал перевезти его кости в крепость Ардахн [1061]. Некий ученый муж написал по этому случаю следующие строки:
О король, дурной глаз причина случившегося с тобой;
Ты ушел, и Вере было нанесено множество поражений.
О ты, небо венчало корону твоего султаната,
И причина того, что стало тесным платье твоего королевства, — чин [1062].
Ислам был уязвлен в самое сердце и поражен этой бедой; из-за этого несчастья, которое заставило течь кровь из глаз твердого камня, сердца истинно верующих наполнились болью и тоской.
Взгляни, как плачет камень, и не говори,
что это [лишь] капли воды; и попроси гору
спеть погребальную песнь и не говори,
что это [всего лишь] эхо.
Из каждой лачуги раздавался плач, и в каждом углу человеческие сердца наполнились горем от того, что произошло. Скорбя, они рвали на себе волосы и повторяли со вздохами, стонами и причитаниями:
/118/ Где султан мусульманской земли? Где образец Предводитель Правоверных?
Где тот., чье могущество было подобно острию меча? Где тот, кто гибкостью не уступал древку копья?
Поистине, эта беда обрушила на нас несчастья, которым не видно конца.
Однако нам не следует отклоняться от повествования, и потому мы должны свернуть с пути краснобайства.
Придерживайся сути дела и не обращай внимания на цвет и запах.
Поэтому мы напоследок скажем так:
Зачем ты пересказываешь приключения вора? Лучше послушай рассказ Судьбы.
Пусть она расскажет мудрым, глухим и слепым, тем, кого она наделила золотом и властью, и тем, у кого отняла их;
Как она связала руки Хосроев и как стерла [их] крепости с лица земли.
Пусть расскажет, как она сломала шеи высокородным, чтобы, услыхав о гордыне величия, ты не жалел об этой переменчивой жизни.
