Андрэ Нортон - Ивон, рыцарь Рога

Горькие и печальные дни постигли двор короля Карла Великого и всю Францию после смерти Роланда и его соратников, сложивших свои головы в последней великой битве с сарацинами. Карл Великий стал подолгу раздумывать о будущем своего королевства. Суровыми и тревожными были мысли короля, потому что ушли из жизни могучие герои, служившие раньше своему народу защитой от врагов и всяческого зла.

Подумав, Карл Великий решил созвать ко двору пэров и герцогов, графов и рыцарей, всю знать и владетельных господ на королевский совет о положении и делах Франции. Однако из главных Двенадцати, всегда служивших опорой королевскому трону, прибыл один только герцог Нэм из Байо.

Карл Великий всегда прислушивался к советам этого человека, потому что герцог Нэм был товарищем по оружию, надежным другом и братом на пирах тем, что ушли: Роланду, Оливеру и Оже Датчанину, и всем остальным славным рыцарям.

Когда пэры и дворяне, а также и другие приглвшенные были в сборе, Карл Великий поведал им мысли, которые постоянно тревожили его в последнее время.

— Полна горя и скорби осиротевшая Франция, — начал король, — блистательные и доблестные рыцари, лучшие герои, легли мертвыми на горных перевалах после страшной сечи. Давно ли покойный Роланд сидел среди вас, а Оливер поднимал свой голос на наших советах? Я старик, и слабею уже под ношею прожитых лет.

Что будет с Францией и с нашим народом, когда я сложу клинок и царский венец по повелению Смерти? Вот вопрос, на который я жду ответа от вас.

Назовите мне имя моего преемника, потому что я чувствую, что время легло мне на плечи подобно тяжелому плащу, а эта корона, которая казалась мне в дни моей молодости легче птичьего пера, теперь превратилась в свинцовый обруч, и этот груз лишь томит мою побелевшую голову.

У меня двое сыновей. Но ни одного из них я не могу с чистой совестью поставить перед вами и сказать: вот тот, кто займет мой престол.

Младший, Луи, еще мальчик, неиспытанный и несведущий — итак, не король по годам.

Что до старшего, Шарлота — то до сих пор он был лишь причиной горя для нас всех. Мог он окоротить свой бешеный нрав и не убивать сына Оже Датчанина? Шарлот же погубил юношу! Поэтому, если вы сочтете нужным оставить в стороне Шарлота, я не скажу вам «нет», хоть я и люблю своего сына всем сердцем. Страна подобна только что подкованному жеребцу, упрямому и чуткому, знающему, кто в силах удержать повод.

Теперь обсудите между собой все сказанное, и ваши слова станут моей волей.

Карл Великий удалился в глубину залы. Пэры переглядывались между собой, но никто не решался заговорить, опасаясь, что соседи найдут его слова не такими уж вескими и мудрыми.

Один только герцог Нэм, ничего не боясь, поднялся со своего места и заговорил. Все с полным вниманием обратили к нему свой слух.

— Так как наш Государь поставил перед нами нелегкую задачу, нам нужно все-таки разрешить ее, исполнив свой долг пэров Франции. Государь сказал истинно о принце Луи: принц Луи еще слишком юн, не ведал испытаний и тягот. Незнаком он еще с видом доспехов, не сражался с врагом один на один в открытом поле. Поэтому принц Луи не сможет повести за собой рыцарей на войне, и он еще не обрел всей мудрости, чтобы править. Принц Шарлот старше годами, и он занял бы свое место в битве. Правда и то, что на его счету немало безумных и дьявольских проделок, но разве человек наберется ума, сбегая от ответа за свои дурные дела? Пройдет время и, кто знает, — может быть, принц Шарлот, пожалев об ошибках своей не в меру горячей молодости, овладеет собой, как пристало рыцарю чести. Кроме того, в нем действительно течет кровь королей, и если мы сейчас оставим принца Шарлота в стороне, то после смерти короля Карла Великого на нашей земле не будет мира. Отыщутся люди, готовые идти за принцем Шарлотом до смерти, и тогда брат будет против брата и отец — против сына. Междоусобная война принесет гибель всем нам.

Поэтому, досточтимые пэры, я призываю всех вас выбрать принца Шарлота преемником короля Франции, и только тогда нас ждет мирное будущее.

Пэры и члены совета были очень довольны речью герцога Нэма, а истина его слов была очевидной даже для самых неторопливых умов. Тогда пэры поручили одному из своего числа передать королю, что они готовы огласить выбор. Король незамедлительно вернулся в залу собраний.

Герцог Нэм негромко сообщил Карлу Великому волю пэров — а именно, что принц Шарлот будет править после своего отца. Карл Великий сделался необычайно весел и радостен, чего не случалось с ним уже долгое время. Велика была любовь короля к старшему сыну, и король был горд, что пэры назвали наследником престола принца Шарлота, которого многие ненавидели за его злодейства.

Но на совете присутствовал один человек, граф Амари, в жилах которого текла такая же темная и дурная кровь, что и в злобном негодяе Ганнелоне (будь он трижды проклят за предательство и гибель Роланда и верных его рыцарей!) Граф Амари ненавидел всех и вся, но его лицо было ясным и приветливым, голос — вкрадчивым и приятным, а сам граф угодничал и льстил всякому, кто мог бы ему хоть в чем-нибудь пригодиться. Грязные мысли и нечистая совесть графа были точно за семью печатями для окружающих, и король Карл Великий назначил графа Амари наставником принца Шарлота.

Только один человек во всем королевстве подозревал, что именно Амари учит принца Шарлота творить гнусности. Этим человеком был славный герцог Севин, справедливый и мудрый правитель богатых земель в Бордо и Аквитании. Герцог Севин умер много лет тому назад, но ненависть Амари к этому человеку была так сильна, что даже смерть не остановила ее. С тех пор, как Амари был уже не в силах навредить герцогу Севину, он замыслил утолить свою ненасытную злобу, погубив двух юных сыновей герцога Севина, Ивона и Жерара. Граф Амари тайно поклялся любыми путями привести этих юношей к постыдной и жестокой смерти.

Думая только об этом, теперь, на совете, граф Амари поднялся, улыбнулся как можно приятнее — так он делал всегда, обращаясь к королю, — и проговорил:

— Ваше Величество, молодому человеку должно узнать многое о самых различных предметах, для того чтобы преуспеть в этом непростом мире. Тому же, кто будет править королевством, нужно узнать вдвое больше. Поэтому, пока Вы еще с нами и пока Ваша Милость опекает принца Шарлота и подает советы о его воспитании, соизвольте отдать принцу Шарлоту одно герцогство, и тогда Ваш наследник научится управлять великим королевством на примере малого владения.

Карл Великий кивнул, одобряя разумность слов Амари, и пэрам также понравилась речь графа. Но герцог Нэм в тревоге забарабанил пальцами по ручке кресла. В прежние времена он был близким другом герцога Севина, от которого и слышал когда-то о бесчестности Амари. Герцог Нэм сердцем почувствовал недоброе.

— Это, — ободренный улыбкой короля, продолжал Амари, — прекрасное герцогство, процветающее и могущественное, без владельца. Оно целиком принадлежит Вашей Светлости, по причине мятежа и непокорности его исконных владельцев. Соблаговолите же вручить это герцогство принцу Шарлоту для воспитания и обучения!

Король Карл Великий выказал крайнее изумление, — он никак не мог припомнить мятежного герцогства, — и спросил:

— Назовите же мне, граф, герцогство, которое восстало против нас!

Граф Амари охотно и открыто ответил:

— Мой повелитель, я говорю о Бордо, которое принадлежит Вашей Светлости, с тех пор как Ивон и его брат Жерар, правящие там сейчас, мятежно пренебрегли законами Франции и Вашей высочайшей волей и не явились ко двору Вашей Милости, чтобы выразить свою преданность и утвердиться в праве на наследство. Герцог Севин, их отец, давно умер, но до сих пор ни один из братьев не предстал перед Вашим Величеством.

Тут герцог Нэм вскочил с такой стремительностью, что его кресло отлетело в сторону. Потемнело от гнева лицо Нэма, и глухим от ярости голосом он проговорил:

— Истина этого дела — в другом, Государь! Когда славный герцог Севин, любимый всеми нами за добрые дела и доброе сердце, отправился в лучший мир, его сыновья были малыми детьми, неспособными ни участвовать в битве, ни вершить суд. Все эти долгие годы от их имени в Бордо правила герцогиня Акли. Великой и светлой была ее любовь к герцогу Севину, и не меньше любила она сыновей, очень похожих на отца в дни его ранней юности. Сыновья герцога Севина не являлись до сих пор ко двору, потому что были еще детьми и потому, что герцогиня Акли питала к ним нежную материнскую любовь, — но не потому, что они мятежники и не желают покориться своему Государю. А чтобы проверить, правду ли я говорю, — пошлите за Ивоном и Жераром в Бордо и вызовите их сюда!