Братья были сильно потрясены тем, что сказала Гудрун, но ответили, что прежде они были слишком молоды для совершения мести и что у них не было никого, кто бы их наставил на этот путь. Они сказали, что не в состоянии решать что-либо ни за себя, ни за других.
– Но мы оба помним, кого мы потеряли.
Гудрун отвечала, что, по ее мнению, они больше думают о конских боях или об играх. Затем они ушли.
Ночью после этого братья не могли заснуть. Торгильс заметил это и спросил, что с ними. Они рассказали ему весь разговор с матерью и прибавили, что они не могут дольше терпеть свое горе, а также материнские упреки.
– Мы хотим попытаться отомстить, – сказал Болли. – Мы, оба брата, теперь настолько возмужали, что люди будут попрекать нас, если мы ничего не сделаем.
На следующий день Торгильс и Гудрун стали говорить между собой, и Гудрун так повела речь:
– Мне кажется, Торгильс, что сыновья мои не хотят дольше сидеть сложа руки, не думая о мести за своего отца. Меня больше всего останавливало в этом деле то, что Торлейк и Болли казались мне слишком юными, чтобы участвовать в кровной мести. Но у нас были причины и раньше думать об этом.
Торгильс отвечал:
– Нет смысла говорить со мной об этом, раз ты отказалась выйти за меня. Однако мои мысли сейчас остались такими же, как прежде, когда мы оба об этом говорили: если я получу твое согласие на брак, то я не остановлюсь перед тем, чтобы убить одного или двух из главных виновников смерти Болли.
Гудрун сказала:
– Мне кажется, что Торлейк не выберет никого, кроме тебя, в качестве предводителя, когда нужно будет начать дело, которое потребует силы и смелости. И я не хочу скрывать от тебя, что мальчики намереваются отправиться в поход против Хельги, сына Хардбейна, этого вояки, который сидит у себя в Скоррадале и думает, что ему нечего бояться.
Торгильс сказал:
– Для меня все равно, зовут его Хельги или как-нибудь иначе, потому что у меня не будет недостатка в решимости напасть на Хельги или любого другого. Это дело с моей стороны окончательно решено, если ты мне обещаешь при свидетелях выйти за меня, после того как я отомщу вместе с твоими сыновьями.
Гудрун отвечала, что сделает все, что ему обещает, если даже свидетелей при этом будет немного, и сказала, что это дело должно быть сделано. Гудрун велела позвать Халльдора, его названого брата, а кроме того, своих сыновей. Торгильс просил, чтобы при этом был также Арнольв. Гудрун сказала, что в этом пет надобности.
– Мои сомнения в том, что Арнольв тебе верен, кажется, более велики, чем твои сомнения, – добавила она.
Торгильс сказал, что пусть будет, как она хочет. Тогда братья явились к Гудрун и Торгильсу. Тут же был Халльдор и беседовал с ними. Гудрун сообщила им свое решение и сказала:
– Торгильс обещал стать предводителем похода против Хельги, сына Хардбейна, и напасть на него в его доме вместе с моими сыновьями, чтобы отомстить за Болли. Торгильс поставил условием этого мое согласие на брак с ним. Теперь я беру вас в свидетели, что я обещаю Торгильсу не выходить замуж ни за какого другого человека, который находится со мной здесь в стране, кроме него. Однако я не намереваюсь выйти замуж и в другой стране.
Торгильс полагал, что этого достаточно, и ничего не заметил. На этом они закончили свою беседу. Было твердо решено, что Торгильс предпримет поход. После этого он выехал из Хельгафелля, и с ним вместе сыновья Гудрун. Они поехали вглубь Долин и сначала домой, в Тунгу.
В следующее воскресенье был осенний тинг,[39] и Торгильс поехал туда со своими людьми. Снорри Годи не было на этом тинге. Там было очень много народу.
В течение дня Торгильс призвал к себе на беседу Торстейна Черного и сказал:
– Как тебе известно, дело обстоит так, что ты принимал участие в походе с сыновьями Олава, когда был убит Болли, и ты ничем не искупил этого перед его сыновьями. И вот, хотя уже прошло много времени с той поры, когда это случилось, я все же не думаю, что они забыли тех, кто участвовал в убийстве. Но братья полагают, что им менее всего пристало напасть на сыновей Олава по причине их родства. Поэтому братья намерены направить свою месть против Хельги, сына Хардбейна, ведь он нанес Болли смертельную рану. Мы хотим просить тебя, Торстейн, чтобы ты принял участие в этом походе вместе с братьями и таким образом купил себе мир.
Торстейн отвечал:
– Не пристало мне участвовать в коварных замыслах против моего зятя Хельги. Я лучше уплачу деньги, чтобы сохранить мир, и притом в таком количестве, чтобы это было достаточно почетно.
Торгильс сказал:
– Как мне кажется, братьям не очень-то по нраву извлекать богатство из этого дела. Ты не должен заблуждаться, Торстейн, ты можешь выбирать только одно из двух: либо ты согласишься на участие в походе, либо ты должен быть готов к тому, что с тобой поступят плохо, как только к тому представится возможность. Я хотел бы, чтобы ты выбрал первое, несмотря на то, что тебя с Хельги связывает родство. Каждый думает прежде всего о себе, когда попадает в такое трудное положение.
Торстейн спросил:
– Будут ли поставлены перед этим выбором и все остальные, кто виноват перед сыновьями Болли?
Торгильс отвечал:
– Точно так же и Ламби должен будет сделать выбор.
Торстейн сказал, что, как ему кажется, это лучше, что не он один будет втянут в это дело. После этого Торгильс позвал Ламби к себе, и попросил Торстейна выслушать их беседу, и сказал:
– Я хочу поговорить с тобой о том же деле, Ламби, о котором я говорил с Торстейном: какую виру хочешь ты предложить сыновьям Болли за ту обиду, которую ты им причинил? Потому что нам было сообщено, как истинная правда, что ты нанес рану Болли. К этому нужно добавить, что большая вина твоя состоит еще в том, что ты сильнее других подстрекал к убийству Болли. Правда, у тебя, если не говорить о сыновьях Олава, было больше всего оснований для этого.
Ламби спросил, чего от него хотят. Торгильс отвечал, что от него хотят того же, что и от Торстейна, – чтобы он согласился отправиться в поход вместе с братьями.
Ламби сказал:
– Я полагаю, что добьюсь мира дурными средствами, недостойными мужа, если не откажусь от этого похода.
Тут Торстейн сказал:
– Отнюдь не так просто, Ламби, отказаться от этого похода, потому что в этом деле участвуют могучие и достойные люди, которые полагают, что слишком долго позволяли поступать с собой несправедливо. Мне говорили о сыновьях Болли, что они стали зрелыми и сильными мужами, жаждущими битвы, и им надо отомстить за большую потерю. Мы не может надеяться на спасение, если только не принесем какую-нибудь жертву. Люди больше всего будут упрекать меня за это дело, потому что я прихожусь Хельги родичем. Однако, мне кажется, большинству людей свойственно считать, что жизнь дороже всего. Следует первым долгом преодолеть те затруднения, которые нам непосредственно угрожают.
Ламби сказал:
– Легко понять, Торстейн, куда ты клонишь. Я полагаю, что мне придется согласиться, раз ты даешь такой совет, который тебе кажется единственно возможным. Ведь мы давно уже делили друг с другом все опасности. Но я хочу поставить условием, если я пойду на это, чтобы мои родичи, сыновья Олава, ничего не предпринимали, если месть против Хельги удастся.
Торгильс обещал это от имени братьев. Было решено, что Торстейн и Ламби присоединятся к походу под началом Торгильса. Они условились, что во вторник рано утром приедут в Тунгу в Хардадале. После этого они расстались. Торгильс поехал вечером домой, в Тунгу. II вот пришло время, когда, как они условились, нужно было встретиться у Торгильса тем, кто решил участвовать с ним в походе. Во вторник рано утром, перед восходом солнца, Торстейн и Ламби приехали в Тунгу. Торгильс принял их хорошо.
После этого Торгильс выехал из дому, и все они отправились вверх через Хардадаль, и было их десять человек. Тут был Торгильс, сын Халлы. Он был предводителем. Тут были сыновья Болли – Болли и Торлейк. Торд Кот, их брат, был четвертым, пятым был Торстейн Черный, шестым – Ламби, седьмым и восьмым – Халльдор и Арнольв, девятым – Свейн, десятым – Хунбоги. Эти двое были сыновьями Альва из Долин. Все они были хорошими воинами.
Они поехали своим путем вверх, к перевалу Сопандаскард, по долине Лангаватнсдаль и дальше, к Боргарфьорду. Они переправились у брода Эйярвад через реку Нордру и у брода Баккавад через реку Хвиту, вблизи от двора Бёр. После этого они поехали в Рейкьярдаль, и дальше через хребет в Скоррадаль, и так вверх вдоль леса, пока они не очутились поблизости от двора Ватнсхорн. Там они спешились. Вечер уже давно наступил. Двор Ватнсхорн расположен близ озера, к югу от реки. Торгильс сказал тут своим спутникам, чтобы они оставались там всю ночь:
– Я же подъеду к дому, чтобы все разведать и узнать, дома ли Хельги. Я слышал, что Хельги часто остается с небольшим количеством людей, но что он очень осторожен и спит в запертом помещении.
