Тем не менее, венецианцы не отступились от мысли иметь торговые связи с черноморским побережьем, как южным, так и северным. Хотя и не первыми, а лишь вслед за генуэзцами, они в 1319 г. закрепились в Трапезунде,[78] откуда шел прямой путь в Тебриз — богатейший рынок и средоточие восточных товаров, а затем направили усилия на Северное Причерноморье, откуда открывался доступ к главным торговым магистралям и центрам Азии. Пути на Восток непосредственно с берегов Средиземного моря (с его сиропалестинского побережья) стали недоступны со времени полной потери государств и городов, некогда завоеванных крестоносцами, а теперь навсегда оставленных потомками завоевателей. [32]
Однако основать какую-либо станцию в Таврике и тем самым приблизиться к степям Северного Причерноморья и к беспредельным областям за ними венецианцам не удалось. Согласиться с этим в Венеции не могли — ни ее правящий класс, который уже давно извлекал величайшие богатства из морской торговли, ни ее трудящиеся, которые в своем большинстве работали на эту торговлю и питались ею. Недаром дож Джованни Соранцо определил экономический облик Венеции, говоря, что ей плохо, когда сокращается торговая деятельность, потому что город ею живет, — ведь он «стоит в море и совершенно не имеет ни виноградников, ни полей».[79]
Не преуспев в Крыму, венецианцы направили энергию на освоение Азовского моря. В начале 30-х годов XIV в. название Тана стало появляться в постановлениях венецианского сената. В Тану послали сразу 10 товарных галей, отправили посла к хану Узбеку (1312—1342), стали поощрять купцов, вчетверо снизив плату за провоз товаров на судах, шедших в Тану.[80] В 1333 г. миссия венецианского посла Андрея Дзено увенчалась успехом: был заключен договор с татарами, согласно которому за венецианцами утвердился участок земли в Тане, на берегу Дона, с условием, что здесь они возведут дома и устроят пристань для кораблей; за проходящие через Тану товары купцы обязывались платить 3% в виде пошлины — «императорского коммеркия» (comercium imperiale) в пользу хана. Начало венецианской колонии в Тане было положено.
Сохранилось постановление венецианского сената (от 8 февраля 1333 г.),[81] в котором с достаточной ясностью отражено основание и начало жизни венецианской колонии в Тане. Сенат решил направить в Тану консула сроком на два года, с жалованием в размере 30 ливров большими денариями (30 librae grossorum) ежегодно, иначе говоря — в размере 300 золотых дукатов в год. Консул должен был иметь при себе следующий персонал: священника-нотария, четверых слуг, переводчика (trucimanus), двух глашатаев (precones). В его распоряжении должны были быть четыре лошади, и ему предстояло немедленно отстроить себе дом. В помощь ему как главе колонии надлежало избрать двух советников (consiliarii) из числа приехавших в Тану венецианцев-нобилей (nobiles). [33]
Основной обязанностью консула, которому на первых порах было даже разрешено заниматься торговлей (facere mercationes), была застройка предоставленной татарами земли на берегу Дона. Так как вся эта площадь была низменная и болотистая, надо было ее подсыпать, поднимать ее уровень (de terreno elevando) и только тогда ставить на ней дома.[82] Предложено было для начала отделить половину всего участка и. надлежащим образом подняв его уровень, обнести его тыном (palificare), а затем приступить к постройке каменных домов. Денежные средства для этого предписывалось черпать из взносов, которые должны были дать приехавшие в Тану купцы (mercatores). Предоставлялась возможность строиться и вне палисада, но с обязательством повысить уровень площадки и не задерживать постройки дома. Запрещалось продавать, дарить, сдавать в наем землю не-венецианцам (forenses), так как вся земля в конечном счете возвращалась венецианской коммуне (in comune nostrum). Вначале на расходы по устройству венецианской части Таны предлагалось брать ссуду из ведомства хлебных заготовок (officium frumenti) в Венеции, в дальнейшем же эти суммы должны были поступать от платы за дома, отдаваемые консулом в наем или, судя по употребленному в сенатском постановлении слову «affictare», за «фикт». Если консулу не хватило бы коренных венецианцев для застройки и заселения колонии, он мог предоставить права венецианцев любым другим латинянам, «сделать венецианцев» (facere Venetos). Их не должно было быть более чем 50 человек, и пользоваться правами венецианцев им разрешалось лишь в пределах земель и городов, подчиненных хану Узбеку (tractari et haberi pro Venetis in omnibus partibus et terris, subiectis Usbech solum). Такой новый венецианец прежде всего был обязан взять земельный участок и выполнить связанные с ним обязательства (оnеrа), т. е. поднять его уровень и выстроить на нем каменный дом (cum oneribus elevandi terrenum et faciendi supra ipso domum lapideam). И в этих случаях деньги, собираемые ежегодно за отданную в пользование землю (pecunia annuatim de terra danda), и плата за дома (pensio) предназначались на нужды Таны.
Так благоустраивалась площадь (terrenum) будущей колонии, так создавала Венеция один из важнейших оплотов своей громадной торговли и обогащения.
Тана не была предоставлена только венецианцам, как они того хотели, ведя переговоры с Узбеком. В Тане сидел также генуэзский консул и бывали генуэзские купцы. Тана привлекала всех торговых людей своим положением: на северном побережье [34] Черного и Азовского морей она глубже — и восточнее — других портов была, так сказать, врезана в степь; будучи сама расположена на крупной реке, соединявшей ее непосредственно с северными областями, она была приближена к Волге, важнейшему водному пути громадной протяженности. И так как в Тане — хотя и в разных частях ее — находились неподалеку друг от друга и занимались одним и тем же делом наживы и венецианцы, и генуэзцы, то вокруг этой самой удаленной от Италии колонии должно было разгореться не только соперничество двух итальянских республик, но могли вспыхнуть и настоящие войны.
Со смертью хана Узбека,[83] с которым венецианцам удавалось поддерживать мирные отношения, для Таны наступило трудное время. Сначала новый хан Джаныбек (1342—1357) подтвердил права венецианцев в Тане,[84] но в 1343 г. произошли угрожающие события: в Тане венецианец убил татарина; хан приказал изгнать итальянцев из Таны на 5 лет. Такая беда сблизила венецианцев и генуэзцев, и даже создался генуэзско-венецианский союз,[85] потому что Джаныбек мог обрушить свой гнев и на Каффу, расположенную, несмотря на ее укрепления и экономическую силу, все же на его, золотоордынской территории.
По истечении срока запрета пребывания в Тане — а венецианцы только и ждали возможности вернуться туда — Джаныбек (в последние дни 1347 г.) отдал им их землю.[86] Но, наладив отношения с татарами, венецианцы не смогли удержать мира с генуэзцами, хозяевами Газарии и Каффы, этого «второго Константинополя», как иногда писали, подчеркивая ее процветание. Каффа действительно была господствующим итальянским городом в Северном Причерноморье, но это не уменьшало большого и особого значения Таны. Развитие торговых связей именно через Тану было настолько велико, что она из предмета местных раздоров между Венецией и Генуей и между ними обеими и Золотой Ордой стала причиной двух разыгравшихся на Средиземном море войн, когда борющиеся стороны разрешали вопрос своей левантийской политики, вопрос о преобладании в Северном Причерноморье.
Марино Санудо Младший (ум. в 1535 г.), который мог уже обобщить картину конфликтов между Венецией и Генуей, насчитал четыре войны между ними с конца XIII по конец XIV в. Из них третья (1350—1355 гг.) и четвертая (Кьоджская, 1376—1381 гг.) имели объектом Тану. [35]
Война 1350—1355 гг.[87] была крупной европейской войной.[88] В ее итоге Венеция осталась в проигрыше. По миру, заключенному в Милане 1 июня 1355 г.,[89] в первой же его статье шла речь о Тане: плавание туда было закрыто на три года; но генуэзцы-то сохранили Каффу, венецианцы же временно потеряли Тану
Неугомонные венецианцы во главе со своим купеческим правительством стали искать способ восстановить свою деятельность на далеком средиземноморском северо-востоке. В период закрытия Азовского моря, т. е. Таны, они еще раз — это была их последняя попытка — попробовали получить (параллельно Тане) особый порт на крымском берегу. Они направили в 1355 г. посла Андреа Веньер к хану Джаныбеку и — для установления конкретных условий на месте — к Рамадану, наместнику[90] хана в Крыму, которого в итальянских переводах его посланий величали «господин Солхата» (dominus dominator Solgati). Это был один из ханских нойонов,[91] от которого зависело получение какого-либо приморского места для устройства торговой конторы или станции. Венецианцы поистине мечтали добиться разрешения осесть в Солдайе, но это не показалось Рамадану подходящим. Он предоставил им только скромный поселок Провато (или «Citade Nova») при небольшой бухте где-то между Каффой и Солдайей. Быть может для того, чтобы противопоставить венецианское влияние генуэзскому, татары, по-видимому, признавали желательным расположить венецианскую колонию неподалеку от Каффы. Венецианцам предлагалось поставить здесь консула, построить дома. Татары даже обещали им свою помощь в деле застройки: «чтобы это место было для вас благословенно (ve sia benedeto) и чтобы вы не стремились в другое, мы построим дома (faremo case)». Они намеревались взимать наименьшую (3%) пошлину (tamoga) и установить судебную практику.[92] [36]
