Однажды Нан-ин, японский учитель дзэн, живший в эру Мэйдзи, принимал у себя университетского профессора, желавшего узнать, в чем заключатся смысл дзэн. Нан-ин пригласил его к чаю и стал наливать чай в чашку. Видя, что чашка уже полна и вскоре горячий чай польется через край, профессор не выдержал: «Она же переполнена, в нее больше не войдет ни капли!»
«Смотрите, — отвечал Нан-ин на это, — так же, как и эта чашка, вы полны ваших собственных мнений и размышлений. Но ведь если вы не опустошили свою чашу, как же я смогу показать вам дзэн?»
Бриллиант на грязной дороге
Гуду, учитель императора, несмотря на свое высокое положение, часто путешествовал в одиночку под видом странствующего нищего. Однажды на пути в Эдо он проходил через деревушку под названием Такенака. Стемнело, шел сильный дождь. Гуду промок до нитки и продрог, его соломенные сандалии разваливались и еле держались на ногах. В окне одного из домов он заметил несколько пар сандалий и решил купить новую пару. Он договорился с хозяйкой дома, после чего та, видя, что Гуду совершенно промок, пригласила его переночевать в доме.
Гуду поблагодарил женщину за заботу и принял приглашение. Он вошел в дом и прочитал сутру перед семейной святыней, а затем представился матери женщины и ее детям. При этом от него не скрылось, что все они пребывали в подавленном настроении, что в их доме поселилась беда. Гуду поинтересовался, что же стало причиной этого. «Мой муж — пьяница и игрок, — ответила женщина, — как только он добирается до бутылки, он напивается и начинает скандалить. Он пытается заработать деньги игрой, но обычно проигрывает. Мы уже должны всем соседям. Иногда он и вовсе не приходит ночевать, где он и что делает — я не знаю. Я бы хотела помочь ему, но что я могу поделать?»
«Я помогу тебе, — сказал Гуду, выслушав печальную историю женщины. — Вот, возьми немного денег, пойди купи бутылку хорошего вина и еды получше. После этого можешь уйти. Я же буду заниматься медитацией».
Ночью, уже после полуночи, в дом вернулся муж женщины. Был он совершенно пьян и прямо с порога заорал: «Эй, жена, я уже здесь! Дай мне что-нибудь поесть, да побыстрей!» «У меня есть для тебя еда, — отозвался Гуду, — а кроме того — хорошее вино. Твоя жена пустила меня переночевать к вам, и чтобы отблагодарить вас за это, я и купил это вино. Возьми его, оно твое».
Мужчина был в восторге, он не только поел, но и еще выпил. После этого лег на пол и тотчас уснул. Гуду сел возле него и занялся медитацией.
Утром, когда хозяин дома проснулся, он не помнил ничего, что произошло ночью. «Кто ты и откуда? — спросил он Гуду, который все так же сидел в медитации. — Как ты попал в мой дом?» — «Мое имя Гуду, я учитель дзэн, иду из Киото в Эдо».
Мужчина, который понял, что перед ним учитель самого императора, склонился в почтительном поклоне. Ему было очень стыдно за то, что такой уважаемый человек видел его накануне в совершенно неподобающем виде, и он стал бурно просить прощения.
«Все в жизни изменчиво, — улыбнулся Гуду, видя искреннее смущение человека, — но помни, что она коротка, и если ты проведешь ее в бесплодной игре и пьянстве, ты ничего не успеешь, и твоя семья из-за этого тоже будет страдать».
После этих слов сознание мужчины, который до того думал исключительно о выпивке и деньгах, словно пробудилось ото сна. «Учитель, — сказал он, — все твои слова — это правда. Смогу ли я чем-нибудь отплатить тебе за это удивительное учение? Позволь мне хотя бы помочь нести твои вещи, хоть немного».
«Если ты этого хочешь — пожалуйста», — таким был ответ Гуду.
И вскоре они отправились в путь. Когда позади остались три мили, Гуду предложил его спутнику вернуться домой. «Позволь мне пройти с тобой еще пять миль», — попросил человек. Когда и пять миль остались позади, Гуду снова предложил: «Ты можешь вернуться сейчас». — «Еще десять миль, прошу тебя, позволь мне сделать это». Наконец, когда были пройдены и эти десять миль, Гуду сказал: «Возвращайся прямо сейчас». «Я буду идти за тобой всю свою жизнь», — ответил человек. Так и было…
Современные японские хроники взяли эту историю из жизни знаменитого учителя дзэн. Звали его Мунан, что означает «Человек, который никогда не вернулся».
Учитель дзэн Хаку-ин слыл среди своих соседей человеком честным, репутация которого была безупречной. Рядом с его домом была продуктовая лавка, у хозяев которой была юная дочь. Однажды родители обнаружили, что дочь беременна. Они были в ярости и требовали от дочери назвать имя отца. Девушка долго не хотела делать этого, но в конце концов назвала Хаку-ина. Разгневанные родители отправились в дом Хаку-ина. Учитель выслушал их речи молча, спросив только: «Так ли это?»
После того как ребенок родился, его принесли в дом Хаку-ина. Отношение к нему соседей изменилось на совершенно противоположное — соседи считали его обманщиком и бесчестным человеком. Но это его не волновало, главной его заботой стал ребенок, для которого Хаку-ин делал все, в чем тот нуждался.
Так прошел год. Наконец девушка — мать ребенка — не выдержала и призналась родителям, что настоящим отцом был молодой человек, работавший на рыбном рынке. Отец и мать девушки тотчас отправились к Хаку-ину, долго извинялись перед ним и попросили вернуть ребенка. Учитель охотно простил их, отдавая ребенка, он только лишь спросил: «Так ли это?»
Беседы Банкея, известного учителя дзэн, привлекали не только тех, кто хотел постичь дзэн, но и людей, исповедовавших другие религии и учения. Банкей говорил так, что казалось, будто слова его шли прямо в сердце слушателей, он никогда не цитировал сутры, не увлекался схоластическими рассуждениями.
Такое положение дел вызвало раздражение священника секты Ничирен, недовольного тем, что его ученики покидали секту, чтобы послушать о дзэн. Не выдержав, священник пришел в храм, намереваясь в споре с Банкеем доказать свою правоту.
— Эй ты, называющий себя учителем, — сказал он, войдя в храм, — удели мне минуту. Всякий, кто уважает тебя и твое учение, будет повиноваться тебе, это так. Но я не уважаю тебя. Сможешь ли ты заставить меня повиноваться?
— Подойди сюда, и я покажу тебе, — ответил Банкей.
Священник, которого буквально распирало от сознания своей важности, прошел к учителю.
— Стань слева от меня, — сказал ему Банкей.
Священник сделал так, как велел Банкей.
— Нет, — сказал Банкей, — нам будет удобней беседовать, если ты станешь справа от меня.
Священник перешел направо. Когда он сделал это, Банкей с улыбкой произнес:
— Вот видишь, ты повинуешься моим словам. Мне кажется, что ты на самом деле человек мягкий и тонкий. Теперь садись и слушай.
Если ты любишь — люби открыто
У некоего дзэнского учителя в числе его учеников была монахиня по имени Эсюн. Она, несмотря на то что волосы ее были коротко острижены, а одежда очень скромной, была довольно миловидной. Неудивительно, что несколько монахов были тайно влюблены в нее. Среди них был один, самый решительный, который написал Эсюн любовное послание, настойчиво требуя встретиться наедине. Несмотря на все красноречие монаха, письмо осталось без ответа.
На следующий день учитель проводил занятие с учениками. Когда оно закончилось, Эсюн встала и обратилась к монаху, написавшему ей письмо: «Если ты действительно любишь, если я тебе не безразлична, то подойди и обними меня, и сделай это открыто».
Одна женщина больше двадцати лет помогала монаху, построила ему небольшую хижину и приносила ему еду, в то время как он занимался медитацией. Наконец ей захотелось узнать, далеко ли монах продвинулся за это время, сумел ли постичь учение. Чтобы узнать это, она позвала на помощь свою знакомую — молодую красивую девушку.
«Подойди к этому человеку и обними его, — напутствовала женщина, — а потом внезапно спроси его: “Что теперь?”»
Девушка пригласила монаха к себе, сделала так, как просила ее женщина, и без долгих церемоний спросила его, как тот намерен поступить.
«Старое дерево зимой растет на холодной скале, — ответил монах, призвав на помощь древнее искусство поэзии. — Там нет ни капли тепла».
Девушка передала женщине слова монаха. Услышав их, женщина возмутилась: «Подумать только, я помогала этому человеку двадцать лет, я делала все, чтобы он постиг учение! А он без внимания отнесся к твоим желаниям, даже не захотел понять, что ты чувствуешь. Ведь никто не заставлял его отвечать на твою страсть, но ему бы не мешало хотя бы проявить сострадание!» Сказав это, женщина пошла к хижине монаха и тотчас сожгла ее.
