богини, тем грустнее было на сердце у Мерота.
Взирая с высоты на Навь, юноша видел изъеденные страшными зубами стены родного жилища. Слезы, подобные белым жемчужинам, текли по его щекам. Скатываясь по стебелькам трав, они превращались в белые колокольчики ландыша.
Как-то раз Денница спросила Мерота:
– Отчего ты печален? Может, ты недоволен нашим гостеприимством?
– О нет, что ты, госпожа! Здесь я нашел спасение, – ответил юноша. – Мои глаза красны от ветра, а не от слез.
Денница тотчас отправилась к Стрибу. Могучий бог, укутавшись в седую бороду, дремал в ветвях мирового ясеня.
– Мудрый старик! – закричала Денница, – вели своим внукам ветрам перестать шалить в солнцевом саду, не дуть в глаза нашему гостю!
– Кто там?! – проревел Стриб. Но, увидев стоящую внизу богиню, приветливо улыбнулся.
– А, это ты, дочь Световида и Дивии? Ну так я скажу тебе: мои внуки ветры здесь ни при чем. Мерот грустит оттого, что видит, какая беда стряслась с Навью.
На следующий день Мерот не выдержал и сказал Деннице, что хочет посмотреть родные места. Богиня сходила к своей сестре Вецере и взяла из ее шкатулки волшебные предметы: щетку, гребенку и три молодильных яблока. После этого Денница рассказала Мероту о том, как можно использовать эти вещи. Поблагодарив богиню, юноша отправился в путь.
Когда Мерот приехал к Вертогору, то увидел, что великан дробит молотом последнюю скалу. Мерот достал щетку и бросил ее в поле. Тотчас из земли поднялось множество высоких гор. Вертогор обрадовался и весело продолжил работу.
Следующим повстречался Вертодуб. Он выворачивал с корнем последнее дерево. Стоило только Мероту бросить гребенку, как откуда ни возьмись поднялись, зашумели густые дубовые леса. Вертодуб не стал стоять без дела, а с радостью взялся за работу.
Наконец Мерот добрался до трех старух-берегинь. Он дал им по яблоку, и они вмиг помолодели, сделавшись высокими стройными девушками. За это они подарили юноше платок, с помощью которого можно было сотворить позади себя целое озеро.
Но вот показались стены дворца. Когда Мерот въехал в ворота, навстречу ему вышла радостная Порвата. Показав на обглоданные стены, богиня пожаловалась:
– Брат, это все мыши. Они съели не только наших родителей, но и слуг. Я сама еле спаслась.
В ответ Мерот лишь грустно покачал головой.
– Поиграй пока на гуслях, – улыбнулась Порвата, – а я пойду приготовлю тебе ужин.
Опустившись на скамью, Мерот в глубокой задумчивости стал перебирать струны. Вдруг разверзся воздух, и перед ним явился бог правосудия Прове – мужчина с длинными ушами, в короне и в сапогах из бычьей кожи. В руках Прове держал знамя и раскаленный докрасна кусок железа.
– Я слышал, что после того как Подага изгнала тебя с земли, ты не можешь покинуть своего небесного жилища! – удивился Мерот.
Прове мрачно улыбнулся и сказал:
– Это так, но только за одним исключением. Даже владыка вселенной Световид не может запретить мне вмешиваться в дела богов, когда речь идет о предательстве кровных уз! Я пришел, чтобы рассказать о том, что твоя сестра Порвата сначала накормит тебя ужином, а потом проглотит!
Поблагодарив бога правосудия, Мерот выскочил из дворца, сел на коня и поскакал назад. А Прове, прежде чем исчезнуть, достал мышонка и, чтобы Порвата ни о чем не догадалась, заставил бегать его по струнам.
Наточив зубы, Порвата бросилась в комнату и увидела, что Мерота давно там нет. Разозлившись, она немедленно кинулась в погоню за братом.
Как ни быстр был конь Мерота, но скоро всадник услышал за спиной дикий скрежет и вой ветра. Обернувшись, он увидел Порвату, которая приняла облик уродливой великанши.
Достав платок, Мерот взмахнул им. Тотчас за его спиной возникло глубокое, подобное морю, озеро. Пока Порвата переплывала его, Мерот успел доскакать до Вертодуба. Догадавшись, что юноше грозит опасность, Вертодуб принялся валить деревья на дорогу. Пришлось Порвате прогрызаться через сплошной бурелом.
Тем временем Мерот добрался до Вертогора. Великан схватил самую высокую гору и поставил на нее другую.
Порвата с трудом перебралась через гору, но потом, в три прыжка, нагнала Мерота.
– Теперь ты не уйдешь от меня, брат!
Но тут Денница велела Геннилю отворить ворота солнцевого сада, и Мерот вскочил в него вместе с конем.
Оставшись на земле, Порвата завыла от злости и, прибегнув к колдовским заклинаниям, воззвала к богине мести и раздоров Подаге.
Потемнело небо, надвинулись на него со всех сторон тучи, загрохотало в недрах земли и, вся в черном, возникла богиня Подага. В ее руках были огромные весы.
– Денница! – воскликнула Подага жутким голосом, больше похожим на шум катящихся камней. – Пусть Мерот и Порвата сядут на весы. Тот, кто окажется легче, съест другого.
– Не слушай ее! – попыталась удержать юношу Денница. Но Мерот сказал:
– Не бойся, госпожа. Мне не страшно коварство Подаги.
Беззвучно опустилась огромная чаша, и юноша смело встал на нее. Тут, безобразно хохоча, Порвата ударила ногой по другой чаше, намереваясь сбросить брата на землю и проглотить его. Но от сильного толчка Мерота подбросило вверх так, что он сразу попал на небо.
Порвата не удержалась и рухнула на землю. Ее живот лопнул, как натянутая на обруч бубна старая кожа, и из него вышли Велес, Ния, их сыновья и дочери, а также конюший вместе со множеством слуг и служанок.
Великанша Синеглазка
Высоко, дальше неба, над которым взметнул свои могучие ветви мировой ясень, простиралось жилище богов – светлый Ирий. Дворец Сварога и Лады стоял прямо посреди чудесного острова, где царило вечное лето.
Когда Сварог закончил устройство Ирия, он сделал так, что до него могли добраться только души умерших людей и перелетные птицы. Сварог возвел вокруг острова высокие горы. На остров вела единственная узенькая тропинка, проходившая через крепко запертые ворота, перед которыми шумел и клокотал чудовищной силы водоворот.
Каждый день стараниями Прии, Спожины и Овсени в Ирийском саду созревали волшебные яблоки, благодаря которым боги сохраняли свою молодость и красоту.
Но однажды деревья в саду отчего-то перестали плодоносить. Одно за другим они засыхали и гибли, пока не осталась только одна яблоня. Теперь плодов на всех не хватало, и боги, даже те, что жили во мрачной Нави, начали потихоньку стареть.
А потом откуда ни возьмись прилетела огромная, излучающая страшный жар, птица и, схватив последнее яблоко, унесла его далеко на запад, в страну великанов.
Сварог уже не мог, как прежде, сковывать небесный свод железными обручами. Зашаталось основание Ирия, ослабли ветви мирового ясеня. Ночи стали светлее дня. Денница и Вецера сбились с ног, разыскивая упавшие на землю звезды. Тогда Перун и Ладон, старшие из сыновей Сварога, вызвались отправиться на поиски молодильных яблок.
Перун сел на коня и поскакал на закат солнца. На развилке трех дорог он увидел большой камень, на котором были выбиты следующие слова:
«Тот, кто поедет направо, потеряет своего коня, но спасется сам. Тот, кто поедет налево, погибнет, но спасет коня. Тот, кто поедет прямо, найдет себе жену».
Недолго думая, Перун поехал прямо. Через какое-то время показался
