Как же так случилось, что звезда Гуй из созвездия Большой Медведицы стала обиталищем бога Письменности. Это произошло не сразу. Вначале поклонялись звезде Гуй как удачливому, образованному, но отвергнутому кандидату. Такой образ бога-звезды требовал более яркого воплощения, чему явно не соответствовало малозаметное на небе созвездие. Поэтому, воспользовавшись сходством в произношении, его заменили на хорошо видное и почитавшееся еще в древние времена созвездие Ковша, Черпака, или Большой Медведицы(Необходимо ниже воспроизвести все иероглифы, связанные со звездой, то есть:
Видимо, под влиянием очертания сложился образ этого божества, которого изображают как человека, несущего на плечах мешок (доу). Этот процесс проиллюстрирован схемой, на которой показано, как сложился иероглиф, обозначающий имя бога Письменности. Иероглиф 2, обозначающий созвездие Гуй, состоит из двух знаков: Гуй (дух) (иероглиф 3) и доу (иероглиф 4). Из-за отмеченной путаницы и случилось, что созвездию Большой Медведицы стали поклоняться как богу.
Связь культов Вэнь-чана и духа Цзы Дуна, о которой мы говорили выше, основана на даосской легенде о том, что верховный правитель Шан-ди повелел сыну Чжан Я построить дворец Вэнь-чан. Со временем заговорили, что всеми своими достижениями они обязаны духу Цзы Дуну, которого ошибочно представляли как живое воплощение звезды Вэнь-чан.
Вот почему Чжан Я стал носить почетный титул Вэнь-чан. Но, как указывает другой автор, Чан относится по существу к Сычуани, и его культ следует ограничивать этой провинцией. Образованные члены общества воспринимали его как своего главу и, чтобы выразить свое восхищение и признательность, посвятили ему храм. Они вовсе не стремились превратить его в бога Письменности: «Следует воспрепятствовать подобному поклонению, ибо не существует связи между звездой Гуй и Чжан Я». Попытки соединения личности покровителя литературы, воцарившегося среди звезд, с обожествлением смертного, канонизированного как дух Цыдуна, явно принадлежат сторонникам даосизма: «Закрепившаяся за духом Чхан Я Цзы репутация чудотворца в течение долгого времени ограничивалась долинами Сычуани, и только в 1314 году н. э., в период, предшествующий правлению Янь Юй, культ местного бога соединился с почитанием звездного покровителя литературы.
Вопреки протестам сторонников буддийского канона, император утвердил его почитание, и «объединенное» божество заняло место в официальном пантеоне богов. Неразрывная связь между богом Письменности, созданным по императорскому повелению, и духом, обитавшим среди звезд Большой Медведицы, стала частью государственного культа».
Действительно, в каждом китайском городе есть храмы, посвященные этому божеству, построенные как на государственные средства, так и на пожертвования.
Кроме культа Вэнь-чана, отдельно продолжали почитать и Гуй Сина. Сходство обрядов показывает, что народный культ был перенесен на официального бога. Чтобы повысить его статус, настойчиво подчеркивали независимое существование звездного божества.
Последний обитал на Небесах, что символически подчеркивалось его размещением на верхнем этаже башни Гуйсингэ, или Гуйсинлоу. Здесь студенты поклонялись покровителю своей профессии, куря благовония и совершая молитвы.
Получалось, что в древнем духе звезды воплотился народный образ бога-покровителя литературы и науки. При этом не учитывали, что обожествленный отшельник Цзы Дун был введен в государственный пантеон спустя пять сотен лет после этого.
Небесный глухой и бессловесная Земля
На известных изображениях Вэнь-чана бог показан в окружении четырех фигур. В центре самый крупный – бог-демиург, одетый в голубое; в левой руке он держит скипетр; за ним стоят два юных помощника: слуга и конюх, которые всегда сопровождают бога в его путешествиях на белой лошади; их зовут соответственно Сюань Дунцзы («мрачный юноша») и Ди My («мать-земля»). Чаще их называют Тяньлун («глухой, как небо») и Ди-я («немой, как земля»).
Отсутствие слуха и речи означало, что эти герои не смогут разгласить тайны Небесного Владыки, который наделял людей талантами и литературными способностями. О связи этих героев на космогоническом уровне говорилось выше.
Слева перед Вэнь-чаном находится Гуй Син. Он изображается небольшим, с лицом демона. В правой руке он держит кисть (инструмент для письма), в левой – доу. Одна его нога поднята. Очевидно, что перед нами персонифицированное изображение иероглифа «гуй».
Гуй Син считался учредителем иерархии литературных степеней, к нему обращались с просьбой помочь выдержать конкурсные экзамены. Изображение его встречается во всех городах. В храмах, посвященных Гуй Сину, всегда размещалось два боковых алтаря, один из которых посвящался ему.
Господин в красной одежде
Второй боковой алтарь в храмах Гуй Сина посвящался Чжу И, или Господину в красной одежде. Именно он и Гуй Син всегда изображались вместе с богом Письменности. В мифе о Чжу И говорится следующее. Во времена династии Тан, в период правления Цянь Чжун (780—784) императора Дэ Цзуна принцесса Тяй Инь узнала, что у Лу Ци родом из Гуанчжоу есть мощи Бессмертного, и захотела выйти за него замуж. Тогда ее сосед Ма Бо пригласил его в Хрустальный дворец и спросил о будущей жене.
Принцесса предоставила ему выбор одного из трех вариантов: жить во дворце принца-дракона и обрести бессмертие, наслаждаться бессмертием на земле или удостоиться чести стать министром императора.
Сначала Лу Ци ответил, что он хотел бы жить в Хрустальном дворце.
Обрадовавшись, принцесса сказала ему: «Я принцесса Тяй Инь. Я тотчас доложу о вас верховному правителю Шан-ди».
Спустя некоторое время объявили о прибытии небесного посланника. Его сопровождали два чиновника с флагами в руках. Они проводили его к подножию лестницы. Там он представился как Чжу И, посланник Шан-ди.
Обратившись к Лу Ци, он спросил: «Вы хотели бы жить в Хрустальном дворце?» Тот не ответил. Принцесса Тяй Инь настаивала, чтобы он ответил, но Лу Ци продолжал хранить молчание. В отчаянии принцесса вернулась в свои покои и вынула пять кусков драгоценной материи, которую и передала божественному посланнику. Она умоляла его потерпеть еще немного и подождать, пока Лу Ци ответит ему. Спустя некоторое время посланник повторил свой вопрос. Тогда Лу Ци твердым голосом заявил: «Я посвятил свою жизнь тому, чтобы пройти долгий путь и получить знания, поэтому я хотел бы получить должность министра на земле».
Тяй Инь повелела, чтобы Лу Ци покинул дворец. С этого дня его лицо начало меняться: он получил губы дракона, голову пантеры, зеленое лицо Бессмертного. Получив высшую ученую степень, он был назначен главным цензором. Вскоре император оценил его советы и назначил министром империи.
Из содержания мифа ясно, что Чжу И занимался назначением на должности. Однако на самом деле он рассматривался как покровитель слабых кандидатов. По функции его деятельность совпадала с той, которую осуществлял бог Удачи. Он помогал тем, кто приходил на экзамен, надеясь на удачу, не обладая необходимыми знаниями.
По всему Китаю рассказывают легенды о совершенных им чудесах. Одна из них – «Господин в красном кивает».
Однажды экзаменатор, проверявший сочинения участников, отверг одно из них, полагая, что оно слишком поверхностно. Отложив его в сторону, он занялся другими работами. Однако рукопись продолжала стоять перед его глазами, как бы требуя дополнительного прочтения.
Тут перед ним неожиданно появился почтенный старец в красном одеянии. Увидев смятение на лице экзаменатора, он сделал знак головой, как бы побуждая еще раз взглянуть на сочинение. Пораженный, тот так и поступил; в результате при поддержке странного посетителя авторам сочинения была получена искомая литературная степень.
Чжу И, как и Гуй Син, почитается образованной частью общества как могущественный защитник и помощник, способствующий достижению целей в процессе обучения. Если кто-то боится, что его знаний окажется недостаточно, чтобы пройти испытания, то друзья подбадривают горемыку пословицей: «Кто знает, может быть, и тебе поможет Господин в красной одежде?»
Господин в золотой кирасе
Чжу И иногда сопровождает другой персонаж по имени Чжинь Чжи, или Господин в золотой кирасе. Как и Чжу И, он покровитель ученых. Рассказывают, что он появляется перед домом с флагом в руках и размахивает им, предрекая, что один из жителей удостоится литературных почестей и получит высокий государственный чин.
Хотя Чжин Чжи поддерживает ученых, он способен и на дурные поступки. Если флаг в его руках – символ доброй вести, то с помощью сабли, висящей на боку, он может наказывать безнравственных.
Другим богом – покровителем письменности считался бог Войны Хуан-ди. Почему же столь миролюбивый народ, каким считали китайцев, мог отдать письменность под покровительство столь воинственному божеству?
