соответствии с таким замыслом. Группы домов, стоящих между Карловой и Семинарской улицами, граф Галлас намеревался скупить и снести. Тогда главный фасад дворца был бы виден издалека, идущие по Карловой улице от моста могли бы любоваться его прекрасным видом.
Говорят, граф Галлас уже твердо договорился о покупке тех старых домов; великолепное строительство дворца было почти закончено, но тут возникло препятствие со стороны общины: графу было разрешено снести дома перед дворцом, но с условием, что он и его наследники будут платить за разрушенные дома ту же дань, какая шла бы в казну, если бы дома там стояли. Это означало постоянное бремя, взять которое на себя граф, хоть и был богатым, не захотел. И так с большим сожалением он отказался от покупки домов, которые так и остались там стоять.
Поэтому и по сей день дворец Клам-Галласов обращен главным своим фасадом на узкую улочку, с которой все великолепие мало сочетается.
О чудесном докторе
В некоем староместском дворце разболелся его владелец, богатый граф. Домашний лекарь аристократа не знал, чем помочь, созвали лучших пражских врачей, профессоров медицинского факультета – ничего не помогало, болезнь не проходила, графу делалось все хуже и хуже. Казалось, что больному уже ничем нельзя помочь.
И тут старый камердинер, который прислуживал графу, видя, что во дворце врачи так и ходят гуськом друг за дружкой, но все без толку, отважился обратиться к своему хозяину с такими словами:
– Милостивый граф, позволю себе дать совет, желая вам добра. Как я вижу, все эти ученые господа ничем не помогают, только морят вас. Но я знаю, кто мог бы вам помочь, не знаю, смею ли вам об этом сказать.
Граф, измученный болезнью, улыбнулся слабой улыбкой и произнес:
– Говори, что ты знаешь!
– У нас в городке, – сказал камердинер, – живет некий доктор Китл, превзошедший всех врачей в своем лечебном искусстве, к нему обращаются люди отовсюду. И насколько я знаю, он не раз помогал тем, кому другие врачи не давали никакой надежды. Я уверен, что он и вам мог бы помочь, Ваша графская милость.
Граф, выслушав эти речи, как утопающий хватается за соломинку, ухватился за это предложение камердинера и велел ехать за доктором Китлом.
И правда – молва о докторе шла удивительная. Была даже поговорка «Этому уже и Китл не поможет». Ее употребляли, если хотели сказать, что больной уже вот-вот отойдет в мир иной. Чудесный доктор не делал разницы между богатым и бедным, но богатый должен был хорошо заплатить золотом, а бедному он помогал задаром.
Когда доктора Китла привезли в Прагу к графу и повели к графским покоям, слуги косились на него. Камердинер, который должен был привести доктора к графу, долго медлил, а потом набрался смелости и сказал, что в такой одежде господин доктор не может подойти к графскому ложу. Ведь сюртук доктора был изношен до ветхости и выглядел настолько плохо, что никто никогда не подумал бы, что его владелец – известный доктор.
Китл рассмеялся, когда камердинер преградил ему дорогу, потом рассердился, но когда увидел, что слуга не отступает от своего намерения, после долгих препираний переоделся в прекрасный сюртук, который ему выбрали из графского гардероба. Он посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся, но ничего не сказал и проследовал за камердинером к графу, который уже ждал его. Доктор поклонился больному и молча встал возле его постели. Граф слабым голосом рассказал ему о своих мучениях и спросил с выражением тоски на лице, может ли доктор ему помочь. Но Китл не издал ни звука, только стоял без движения и смотрел на сюртук, который заставил его надеть камердинер. Граф не мог дождаться ответа и наконец спросил доктора, почему он молчит. И тут доктор Китл ответил:
– Ваш камердинер не хотел пустить меня к вам в моем сюртуке. Я должен был переодеться в этот, шитый золотом. Видимо, этот сюртук важнее меня. Вот я и жду, когда он заговорит первым.
Граф не мог сдержать улыбки и приказал принести Китлу его сюртук. Доктор переоделся, потом осмотрел больного, назначил способ лечения, и в скором времени граф поправился.
Благодаря этому пошла еще большая молва о Китле, как о чудесном докторе, и всюду в Праге о нем говорили. Доктор потом часто лечил больных в Праге, и порой случалось, что он возвращал к жизни больного, который уже готов был испустить дух. Неудивительно, что искусство доктора казалось людям чем-то сверхъестественным, и они начали поговаривать о том, что у него заключен договор с дьяволом и что именно поэтому ему удается исцелять больных. И еще говорили о нем, что есть у него сложенный плащ, который, если его разложить, может лететь по воздуху и с невероятной скоростью перенести доктора, куда он пожелает.
Однажды, когда доктор задержался в Праге, повстречался он на рынке у св. Гавла со знакомым земляком. Слово за слово, земляк спросил доктора, когда тот возвращается домой, поскольку сам он собирался в дорогу, которую должен был проделать пешком. А спросил он об этом, думая, что, если Китл собирается домой, его пражский пациент отвезет доктора, а он бы к нему присоединился. Доктор Китл засмеялся и говорит:
– Пойдем со мной, отвезу тебя.
И милый земляк пошел за Китлом, и вышли они из пражских ворот. Там доктор расстелил на земле плащ, доктор с земляком уселись на него, при этом Китл строго-настрого велел ему молчать всю дорогу. Тут плащ взлетел в воздух, вознесся высоко над Прагой и с огромной скоростью полетел по воздуху прямо к дому.
Летели они над горами и долами, проносились под ними поля и леса, города и деревни, реки и пруды, луга и сады. У земляка доктора дух захватило от восторга. Он крепко держался за доктора, чтобы не упасть, и смотрел на то, как меняются под ним картины края. Не смог он удержаться и воскликнул:
– Ах, Боже мой, какая же красота!
В тот же миг в глазах у него потемнело, все закрутилось, и он, теряя сознание, заметил лишь, что очень быстро падает на землю. Придя в себя, он обнаружил, что сидит в стогу сена посреди огромного луга вблизи реки. Он встал и подошел к людям, что работали у воды. От них-то он и узнал, что очутился на берегу реки Йизеры поблизости от города Бенатки, на полпути от его родных мест.
И еще кое-что рассказывали о докторе Китле в Праге.
У доктора дома было двое сыночков. Это были очень шустрые мальчики, они целый день крутились по дому, лезли во все закутки. Однажды, когда доктор вновь был вызван к больному в Прагу и
