— Фи-фай-фо-фут, дух британца чую тут! — закричал людоед. — Чую, чую, жена!
— Да неужто чуешь, муженек? — говорит великанша. — Ну, стало быть, это тот сорванец, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами. Наверное, он в печке сидит.
И оба бросились к печи. Хорошо, что Джек не там спрятался!
— Вечно ты со своим фи-фай-фо-фут! — проворчала жена людоеда и принялась готовить мужу завтрак.
Людоед уселся за стол, но успокоиться все не мог и то и дело бормотал:
— А все-таки могу поклясться, что… — Он вскакивал из-за стола, обшаривал кладовую, и сундуки, и буфеты…
Все уголки обыскал, только в медный котел заглянуть не догадался. Наконец кончил завтракать и крикнул:
— Эй, жена, принеси-ка мне золотую арфу! Жена принесла арфу и поставила ее на стол.
— Пой! — приказал великан арфе.
И золотая арфа запела, да так хорошо, что заслушаешься! И все пела и пела, пока людоед не заснул и не захрапел так, будто гром загремел.
Вот тут-то Джек и приподнял легонько крышку котла. Вылез из него тихо-тихо, как мышка, и дополз на четвереньках до самого стола. Вскарабкался на стол, схватил арфу и бросился к двери.
Но арфа громко-прегромко позвала:
— Хозяин! Хозяин!
Людоед проснулся и тут же увидел, как Джек убегает с его арфой.
Джек помчался сломя голову, а великан за ним. Ему ничего не стоило поймать Джека, но Джек первым кинулся бежать, и потому ему удалось увильнуть от великана. Да к тому же он хорошо знал дорогу. Когда он достиг бобового дерева, людоед был от него всего в двадцати шагах. И вдруг Джек пропал. Людоед туда, сюда — нет Джека! Наконец догадался взглянуть на бобовый стебель и видит: Джек из последних своих силенок старается, ползет вниз. Боязно стало великану спускаться по шаткому стеблю, но тут арфа опять позвала:
— Хозяин! Хозяин!
И великан прямо-таки повис на бобовом стебле, а тот весь затрясся под его тяжестью.
Спускается Джек все ниже и ниже, а великан за ним. Но вот Джек уж над самым домом. Тут он как закричит:
— Мама! Мама! Неси топор! Неси топор!
Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю да так и застыла от ужаса: из облаков торчали огромные ножищи великана.
Но вот Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобовому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.
Людоед почувствовал, что стебель качается и трясется, и остановился поглядеть, что случилось. Тут Джек как ударит топором еще раз и совсем перерубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на землю и свернул себе шею.
Джек отдал матери золотую арфу, и они стали жить не тужить. А про великана и не вспоминали.
Жили-были на свете старик со старухой, и был у них сынок. Как-то утром старуха замесила тесто, скатала пончик и посадила его в печку, чтобы он испекся.
— Ты смотри за Джонни-Пончиком, пока мы с отцом будем на огороде работать, — сказала она сыну.
И отец с матерью ушли окучивать картошку, а сынка оставили смотреть за печкой. Но ему это вскоре надоело. Вдруг слышит он какой-то шум, взглянул на печку и видит — дверца печки сама собой открывается, и выскакивает оттуда Джонни-Пончик.
Как покатится Джонни-Пончик прямо к открытой двери! Мальчик бросился закрывать ее, но Джонни-Пончик оказался проворнее — выкатился за дверь, перекатился через порог, скатился со ступенек и покатился по дороге. Со всех ног погнался за ним мальчик, клича родителей. Те услышали крик, бросили свои мотыги и тоже пустились в погоню. Но Джонни-Пончик уже был далеко и вскоре скрылся из виду. А старик со старухой и мальчик так запыхались, что уселись на скамью дух перевести.
Вот покатился Джонни-Пончик дальше и вскоре прикатился к двум рабочим, что рыли колодец. Рабочие перестали работать и спрашивают:
— Куда спешишь, Джонни-Пончик?
А Джонни-Пончик им в ответ:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, и от вас я убегу!
— От нас? Ну это мы еще посмотрим! — сказали рабочие.
Бросили кирки и погнались за Джонни-Пончиком.
Но куда там! Разве его догонишь? Пришлось рабочим сесть у дороги передохнуть.
А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к двум землекопам, что канаву рыли.
— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросили они.
А Джонни-Пончик им опять свое:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от вас тоже убегу!
— От нас? Ну это мы еще посмотрим! — сказали землекопы.
Бросили заступы и тоже погнались за Джонни-Пончиком. Но Джонни-Пончик катился быстрее. Увидели землекопы — не поймать им Джонни-Пончика, оставили погоню и присели отдохнуть.
А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к медведю.
— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросил медведь.
А Джонни-Пончик отвечает:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, и от тебя я убегу!
— От меня? — проворчал медведь. — Ну это мы еще посмотрим!
И медведь как задаст работки своим ногам, как припустит за Джонни-Пончиком! Но тот бежал себе без оглядки, и вскоре медведь так отстал, что и сам увидел — не угнаться ему за беглецом. Ну, он и растянулся у дороги, передохнуть.
А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к волку.
— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросил волк.
А Джонни-Пончик ему свое:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал, и от тебя я убегу-у-у!
— От меня? — огрызнулся волк. — Ну это мы еще посмотрим!
И волк пустился во всю прыть за Джонни-Пончиком. Но тот катился все быстрей и быстрей, так что волк тоже отчаялся догнать его и улегся отдохнуть.
А Джонни-Пончик покатился дальше. И вскоре прикатился к лисе, что тихонько лежала возле изгороди.
— Куда спешишь, Джонни-Пончик? — спросила лиса ласковым голосом.
А Джонни-Пончик опять:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал и от волка убежал. От тебя, лиса, я тоже убегу-у-у!
Тут лиса наклонила голову набок и говорит:
— Не расслышу я что-то, Джонни-Пончик. Подойди-ка поближе!
Джонни-Пончик подкатился к лисе и громко прокричал:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал и от волка убежал. От тебя, лиса, я тоже убегу-у-у!
— Никак не расслышу. Подойди еще чуточку ближе! — попросила лиса слабым голосом.
А сама вытянула в сторону Джонни-Пончика шею и приложила лапу к уху.
Джонни-Пончик подкатился еще ближе, наклонился к самому уху лисы и прокричал что было силы:
— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, от медведя убежал и от волка убежал. От тебя, лиса, я тоже убегу-у-у!
— От меня? Ну нет! — тявкнула лиса и мигом схватила Джонни-Пончика своими острыми зубами.
Во времена великого короля Артура жил могущественный волшебник по имени Мерлин — самый искусный и всесильный чародей, какого только видел свет.
Этот знаменитый волшебник умел принимать чей угодно образ, даже зверя или птицы. И вот однажды он отправился путешествовать под видом простого нищего. А когда сильно устал, остановился в доме одного пахаря и попросил у него поесть.
Крестьянин радушно принял волшебника, а жена его, очень добрая женщина, тут же принесла деревянный кувшин с молоком и тарелку грубого темного хлеба.
Мерлина порадовала доброта пахаря и его жены. Но он заметил, что, хотя все в их доме выглядит приветливо и уютно, да и еды, судя по всему, вдоволь, нет в нем счастья. И он спросил их, отчего бы это, и хозяева ответили:
— Нет у нас детей, вот мы и горюем.
А женщина со слезами на глазах добавила:
— Я была бы самой счастливой на свете, если бы только был у меня сын. Будь он даже ростом с палец своего отца, не больше, я бы и то была довольна!
Мерлин представил себе мальчика ростом с пальчик, и это так развеселило его, что он решил исполнить желание доброй женщины. И в самом деле, вскоре у жены пахаря появился сынок, только ростом он был с палец своего отца, не больше!
Сама королева фей пожелала взглянуть на крошечного мальчика. Она влетела в окно, когда мать сидела на постели и любовалась малюткой. Фея поцеловала его и дала ему имя Том — мальчик с пальчик. Потом она позвала других фей и приказала им нарядить ее крестного сына. Рубашку ему сшили из тонкой паутины, камзол — из листьев чертополоха. Штанишки смастерили из перышек певчих птиц. На красные чулки пошла кожура спелых яблок. На башмачки — мягкая мышиная кожа, а бантики на них завязали из длинных ресниц. Вместо шляпы на голову Тому надели дубовый лист, разве плохо? Зимой и летом, в праздник и в будни — вот как славно был Том одет! И мать, и все соседки просто налюбоваться на него не могли.
