умерли, а теперь живем тут мы. Племя наше зовется полянами, потому что обитаем среди полей. А дань мы платим обрам.
– А я князь новгородский! – сказал Рогволод. – Не платите больше дани обрам, платите мне. Я же буду вас охранять от набегов кочевников.
Мирные поляне согласились.
Рогволод Рыжебородый сел в Киеве, или Кенугарде, по-варяжски, и стал править.
О золотых дворцах Будимира
1
Однажды, в княжение Рогволода Рыжебородого, показались у Киева на широкой глади Днепра неведомые ладьи.
Корабли были чудно изукрашены, а один лучше всех, корабль заморского гостя Будимира. На носу – выточенная турья голова. Паруса на ладье из дорогой парчи. Якоря – из серебра, цепи – из золота.
Посреди корабля возвышался шатер, покрытый соболями и бархатом, устланный медвежьими мехами. А в том шатре, на основании из рыбьего зуба, стояло изваяние Гонодрага, покровителя благополучия и мореплавания. Бог был одет в пурпур и золото.
В корме корабля располагалось жилище Будимира и его матери Улиты.
Выйдя на палубу, сказал Будимир своим дружинникам:
– Братья-корабельщики, полезайте на шоглы-мачты! Поглядите, не виден ли Киев! Выберите добрую пристань, чтобы нам все корабли свести в одно место.
Полезли корабельщики на шоглы-мачты и закричали:
– Близко славный Киев! Видим мы и корабельную пристань!
Вот пристали они к Подолу, бросили якоря, закрепили ладьи.
Приказал Будимир перекинуть на берег три сходни. Одну сходню из золота, другую – из серебра, а третью – из меди. По золотой сходне Будимир свел мать Улиту, по серебряной отправился сам, а по медной – велел идти дружинникам.
2
Позвал Будимир своих ключников:
– Отпирайте ларцы, приготовьте подарки для князя Рогволода Рыжебородого и княгини Ингилды. Насыпьте блюдо красного золота, да блюдо серебра, да блюдо жемчуга. Прихватите сорок соболей и без счета лисиц, гусей, лебедей. Выньте из хрустального сундука дорогую парчу с разводами, чтобы было мне с чем идти во дворец!
Взяв, по примеру морских странников, гусли, пошел Будимир с дружиной к князю Рогволоду. Улита отправилась вместе с сыном, прихватив множество слуг и подарки.
Придя на княжеский двор, Будимир оставил дружину у крыльца, а сам с матерью вошел в белокаменные палаты.
Как велит обычай, заморский гость поклонился на все четыре стороны, князю с княгиней, и поднес богатые дары. Князю Рогволоду он дал блюдо золота, княгине Ингилде – дорогую парчу, а их дочери, деве Рогволодовне, – крупного жемчуга. Серебро раздал княжеским слугам, а меха – витязям, гридням и тиунам.
Князю Рогволоду дары понравились, а княгине Ингилде еще больше того. Затеяла княгиня в честь Будимира веселый пир.
Принялся Рогволод расспрашивать гостя:
– Кто ты такой, добрый молодец? Из какого роду-племени? Откуда путь держишь?
– Я торговый гость Будимир из славной Винеты, что лежит на Ирийском море. Нет богаче и краше города в целом свете. Был я во многих странах. И в земле урман, и у свеев, и в тальянском королевстве. Был у хитрых греков в Царьграде.
Кивнул Рогволод Рыжебородый.
– Чем мне тебя пожаловать: весями, погостами или слугами?
– Мне не нужны веси и погосты, а слуг у меня самого довольно, – усмехнулся Будимир.
Удивился владыка Киева.
– Скажи, откуда у тебя столько богатства? Или тебе покровительствует сам Поренут – пятиголовый бог грабежа и разбоя, вместе со своими помощниками Поладом и Пореладом?
Рассмеялся Будимир.
– Нет, князь киевский. Видишь, посреди моего корабля стоит шатер? В том шатре я храню изваяние бога Гонодрага. Вот истинный податель доброго мореплавания. Когда-то мои люди выловили его изваяние сетями из моря. С тех пор не оставляет меня удача! Ведь Гонодраг знает, когда заставить дуть Позвизда или Поренута. Да так, чтобы внуки Стриба не рвали ветрил и не ломали шоглы-мачты!
Сказав это, Будимир прибавил:
– А приехал я к тебе не торговать, а пожить в гостях. Окажи мне великую ласку – дай хорошее место, где бы я мог построить три дворца.
Обрадовался Рогволод.
– Хочешь, стройся на торговой площади, в Подоле.
Но Будимир покачал головой.
– Нет, князь, не хочу я жить на торговой площади среди подлой черни. Ты дай мне место поближе к себе, у белокаменных палат. Позволь мне построиться в саду у княжны Рогволодовны, в вишенье да в орешнике.
– Бери себе место, какое полюбится, – согласился князь, – хоть в саду у Рогволодовны!
3
Вернулся Будимир к своим кораблям и созвал дружину:
– Мои верные люди и слуги! Снимите праздничные одежды, да наденьте рабочие передники. Взяв пилы да топоры, отправляйтесь в сад княжны. Я вам сам буду указывать. Надо будет поставить в вишенье и орешнике три златоверхих дворца. Таких, краше которых нет в Киеве!
Через какое-то время пошел стук-перезвон в зеленом саду княжны Рогволодовны.
К утру были готовы три златоверхих дворца. Да каких! Кровли свивались с кровлями, окна сплетались с окнами. Одни сени были решетчатые, другие слюдяные, третьи из червонного золота.
Проснувшись, Рогволодовна распахнула окно в зеленый сад и не поверила своим глазам: в ее любимом орешнике высились, горя как жар, маковки трех золотых дворцов.
Хлопнула княжна в ладоши, созвала челядь:
– Поглядите, рабыни, может, я сплю, и это мне видится во сне? Кто живет в тех дворцах?
Одна из рабынь ответила:
– Госпожа, в тех дворцах живет заморский гость Будимир со своей матерью Улитой, дружиной и слугами.
Не вытерпела Рогволодовна и сама, не заплетя косу и надев обувь на босу ногу, отправилась к первому дворцу.
Вот, пройдя по тропинке через вишенье и орешник, дошла она до первого дворца. Подойдя к решетчатым сеням, прислушалась. В том дворце стучало, бренчало и позвякивало. Это золото Будимира считали и раскладывали по мешкам.
Подбежала Рогволодовна к слюдяным сеням. Там говорили тихим голосом, потому что во втором дворце жила Улита, мать Будимира.
Отошла княжна, задумалась, разрумянилась и тихонько на цыпочках подошла к третьему дворцу с сенями из червонного золота.
Встав, Рогволодовна принялась слушать. А из дворца полилась звонкая песня, словно соловей в саду засвистел. А за голосом струны зазвенели серебряным звоном.
Испуганной голубицей заметались мысли в голове Рогволодовны: «Войти мне? Переступить порог?» И страшно княжне, и поглядеть хочется. «Дай, – подумала, – посмотрю одним глазком».
4
Приоткрыв узорчатые двери, она заглянула в щелку и ахнула: на небе солнце – и во дворце солнце, на небе звезды – и во дворце звезды, на небе зори – и во дворце зори. Вся поднебесная красота была расписана на потолке. А на основании из драгоценного рыбьего зуба стоял идол Гонодрага, играющий в золотые гусли…
Услыхав скрип, Будимир вскинул глаза. Затем он, накрыв изваяние бога, одним махом подскочил к дверям.
Испугалась дева Рогволодовна, подкосились у нее ноги, замерло сердце. А Будимир распахнул узорчатые двери, подхватил княжну, в комнату внес и посадил на ременчатый стул.
– Что ты, душа-княжна, так испугалась? – обратился хозяин дворца к гостье. – Не к медведю ведь в логово вошла, а к учтивому молодцу. Сядь, отдохни, скажи мне ласковое слово.
Успокоившись, Рогволодовна стала расспрашивать Будимира:
– Разве может быть изваяние бога живым и играть на гуслях? Откуда оно у тебя?
Будимир на все ей дал ответы, а княжна, забыв дедовские обычаи, сказала вдруг:
– Ты женат, витязь, или холост? Если
