Можно привести немало других, не столь впечатляющих, примеров сходства между мифическими именами древних божеств у островных и континентальных кельтов. Однако и приведенных здесь данных вполне достаточно, чтобы доказать, что галлы, гэлы и бритты обладали общим наследием прототипов имен мифологических персонажей, из которого впоследствии развились три достаточно самодеятельные, но в то же время весьма и весьма близкие культовые системы.
Глава 19. ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОГОВ АННВНА
Наиболее древние мифы и легенды о богах бриттов посвящены божествам из семейства Пвилла, ассоциируемым с юго-западным районом Уэльса, который римляне именовали Демецией, а бритты — Дифедом. Первая из «Четырех Ветвей Мабиноги» рассказывает о том, как «Пвилл, князь Дифеда», получил право именоваться Пенн Аннвн, то есть «Владыка Аида». По правде сказать, не так-то просто объяснить, почему один и тот же персонаж мог быть и смертным князем, пускай даже и легендарным, и правителем таинственного Потустороннего мира, совмещая в своем лице две противоречащие друг другу древние традиции. Однако для эпохи более архаической, чем эпоха кодификации и литературной обработки этих легенд, никакого насильственного совмещения и не требовалось, ибо обе легенды не воспринимались как нечто противоречивое. Когда Пвилл, владыка Аннвна, выступал в роли персонажа мифов, эти предания были еще живы, и неведомая и загадочная страна Дифед, населенная туземцами-иберами, которых этнографическая фантазия древних кельтов забросила в столь дальние края, представлялась племенам, жившим на восточном берегу пограничной реки Тиви, находящейся во власти Аннвна и даже пребывающей в некой теневой реальности. Но со временем здешние кельты становились все смелее и часто наведывались на другой берег Тиви; они-то и убедились, что Дифед ничем не отличается от прочих земель. Хотя тамошние жители и не принадлежали к племени кельтов, они были такими же существами из плоти и крови. И хотя эта провинция и в позднейшие времена сохранила свое название, означающее «Земля Иллюзий» и «Край Очарования», она перестала казаться средневековым авторам, в частности, валлийскому поэту XIV века Даридд аб Гвилиму, Аидом (Гадесом), то есть Потусторонним миром. Отныне призрачный Аид сложил свои шатры и навсегда ушел за море или даже под волны морские.
История о Пвилле, князе Дифеда, как переводится название «Мабиноги Пвилла, князя Дифеда», повествует о том, что некогда в Аннвне вспыхнула война между двумя его королями — или, что более вероятно, двумя наиболее влиятельными из тамошних вождей. Во время этой войны Арван Серебряный Язык и Хафган Ясный как Лето одновременно напали на владения друг друга. В долгой борьбе Арван потерпел явную неудачу и вынужден был отправиться в земной мир, чтобы заручиться поддержкой славных смертных воинов.
В те времена двор Пвилла, князя Дифеда, находился в Арбете. Однако сам князь отправился на охоту в Глин Кух — район, известный в наши дни как долина на границе двух графств — Пемброкшир и Кармартеншир. Подобно многим и многим владыкам средневековых европейских и восточных романов, в момент начала сюжетной интриги он оказался вдали от своей свиты и заблудился. Некоторое время он еще слышал вдалеке лай собак и даже узнавал их, но затем внезапно услышал голоса другой стаи, приближавшейся к нему. Не успел он толком понять, кто это, как прямо перед ним показался прекрасный благородный олень, за которым буквально по пятам гналась свора странного вида собак. Поначалу Пвилл не обратил на оленя особого внимания, поскольку во все глаза уставился на собак. Он «повидал на своем веку немало разных псов, но таких удивительных ему довелось видеть впервые. Их шерсть сверкала ослепительной белизной, уши были красными, как кровь, а глаза — огненно-красными; так что красный цвет ушей еще более подчеркивал белизну их тел». Да, это были — хотя Пвиллу и не доводилось видеть их прежде — собаки знаменитой аидской породы, с белой шерстью и красными ушами, с которыми мы не раз встречались на страницах гэльских легенд и которых, по преданию, и сегодня иногда еще можно увидеть по ночам на холмах Уэльса. Убедившись, что за сворой не видно всадника-хозяина, Пвилл отогнал псов от уже мертвого оленя и позвал свою собственную свору.
Не успел он это сделать, как прямо перед ним возник «некий муж верхом на огромном светло-сером скакуне; на шее у него висел охотничий рог, а сам он был одет в серый шерстяной наряд, покрой которого выдавал охотника» и принялся упрекать Пвилла за нечестное поведение. «Мне никогда еще не доводилось видеть большего бесчестья проговорил он. — Ты нагло отогнал моих собак, которые затравили оленя, и спустил на него своих собственных. И хотя я не вправе требовать с тебя выкуп за это, клянусь, что сам причиню тебе столько вреда, что это обойдется тебе дороже целой сотни оленей!» Пвилл назвал свои имя и титул и, узнав имя и ранг незнакомца, предложил ему выплатить виру за свою вину. Незнакомец тоже представился — это оказался Аравн, король Аннвна, — и заявил, что Пвилл может заслужить прощение одним-единственным способом: отправиться в бой вместо него, Аравна, и сразиться с самим Хафганом. Пвилл согласился на такое условие, и Аравн тотчас передал свой облик князю, и тот стал как две капли воды похож на владыку Аида, так что никто, в том числе и жена самого Apавна, не смог бы узнать, что перед ними не король, а всего лишь смертный князь. Затем он тайной тропой проводил Пвилла в Аннвн и поставил перед воротами своего собственного замка, приказав тому каждый год в один и тот же день возвращаться на то самое место, на котором они встретились. Сам же Аравн принял облик Пвилла и возвратился вместо него в Арбет.
Никто во всем Аннвне даже не заподозрил, что Пвилл поступает не совсем так, как подобает королю. Он провел целый год, управляя своим новым королевством, выезжая на охоту, устраивая пиры и праздники менестрелей. Жена Аравна, самая прекрасная женщина из всех, каких ему только доводилось видеть, ни днем, ни ночью не разлучались с ним, но он вел себя благородно и не желал обмануть доверие, оказанное ему настоящим королем. Наконец настал день, когда он смог встретиться с Хафганом в поединке на поле боя. Последовал страшный удар, и Пвилл, роковой соперник Хафгана, поразил своего противника копьем, да так, что оно прошло сквозь круп его коня, в щепы раскололо его щит и смертельно ранило одного из властелинов Аида. Умирающего Хафгана унесли с поля боя, а Пвилл, в облике Аравна, принял под свою власть прежних вассалов павшего короля и простер свой скипетр над его владениями. Затем в назначенный день он отправился в Глин Кух, чтобы встретиться с Аравном.
Они вновь поменялись обликами, и каждый возвратился в свои законные владения. Вернувшись, Пвилл обнаружил, что никто еще не правил Дифедом так хорошо и край никогда еще не знал такого процветания, как в минувшем году. Что же касается Аравна, он узнал, что его главный враг погиб, а владения значительно расширились. А когда он поцеловал свою жену, она удивленно спросила его, что с ним случилось: ведь он целый год даже не прикасался к ней. Тогда он поведал ей всю правду, и они согласились, что приобрели в лице Аравна верного и благородного друга.
После этого короли Аннвна и Дифеда еще более укрепили взаимную дружбу. Впредь Пвилл стал время от времени именоваться не князем Дифеда, а Пен Аннвном, то есть «Владыкой Аннвна».
Второй вполне мифологический эпизод из «Мабиноги Пвилла, князя Дифеда» повествует о том, как Пвиллу удалось взять в жены Рианнон, хотя та была не ровней ему, будучи богиней — то ли рассвета, то ли луны. Неподалеку от дворца Пвилла в Арбете был некий курган, обладавший магическими свойствами. С тем, кто садился на него, случалось одно из двух: либо он вскоре бывал ранен или получал удар, либо с ним случалось какое-нибудь чудо. И вот однажды Пвилл решил проверить, как подействует на него курган. И он отправился к кургану и уселся на него.
Никакого удара с ним не случилось, но вскоре, сидя у подножия кургана, Пвилл увидел направлявшуюся к нему «леди в сверкающем золотом одеянии на огромном белоснежном коне». Она медленно приближалась. Пвилл послал к ней гонца-скорохода спросить, кто она, но та, по вернувшись, двинулась прочь. И хотя казалось, что она едет совсем медленно, скороходу никак не удавалось догнать ее. В конце концов тот прекратил бесполезное преследование, и леди вскоре скрылась из виду.
На следующий день Пвилл вновь отправился к кургану. Леди вновь показалась вдали, и на этот раз Пвилл послал к ней верхового гонца. Поначалу гонец скакал такой же рысью, как и леди, но затем, поняв, что так он никогда не нагонит ее, пустил коня в галоп. Но с какой бы скоростью он ни скакал, ему так и не удалось ни на шаг приблизиться к леди, хотя она, казалось, находилась всего в нескольких шагах от Пвилла и его гонца.
