«Пожалуй, это слишком далеко зашло! — тревожно размышлял Эйя, глядя на приготовления к грандиозной битве, которой вскоре предстояло разразиться на земле и на небесах. — Чует мое сердце — быть беде! И в первую очередь, как всегда, пострадают те, кого бессмертные даже не заметят в запале боя — хрупкие смертные люди. Что ж, я породил этих созданий, я их и спасу!»
И вот ночной порой, когда молнии разминающегося перед битвой Тешуба густо полосовали черные небеса, Небесный Возница[164] погнал свою Звездную Колесницу вниз, и Земля с готовностью распахнула ему объятия.
Шесть дней продолжалась их брачная ночь, а потом Возница вернулся на небо, а беременная Земля явилась в подводный дворец Апсу, чертоги которого с некоторых пор превратились в некий божественный роддом. С того дня, как Эйя помог Кумарби родить, его слава искусного акушера затмила даже славу Аруру и Намхэ.
Беременность возлюбленной Небесного Возницы длилась недолго, и вскоре один из слуг стремглав вбежал в палаты Эйи:
— Она рожает, господин, поспешите!
Но так легки и быстры были эти роды, что Эйя даже не успел спрыгнуть с трона, как вслед за первым слугой уже влетел второй:
— Она родила! Земля родила близнецов!
Услышав радостную весть, добрый бог просиял и отправился поздравить молодую мать, собрав для новорожденных щедрые подарки: красивую одежду, серебряные игрушки и веретено — символ долголетия.
А еще через несколько дней небывало громкие раскаты грома возвестили о начале божественных битв… Но теперь Эйя был спокоен за людей: дети Небесного Возницы и Земли стали надежными хранителями и защитниками людского рода, в первую очередь — хурритов (это ведь хурритский миф, вы не забыли?).
Конечно, в войне богов одержал верх Тешуб — вот только рассказ о его победе не сохранился.
Однако это еще не конец!
Кумарби замышляет реванш. Рождение улликумми
Кумарби в душу свою мудрость вбирает,
Как злодей, он день дурной породит.
Он против Бога Грозы зло замышляет:
Он соперника Богу Грозы породит.
…Когда Кумарби в душу свою мудрость вобрал,
С трона своего вверх он быстро взлетел.
Взял он в руку жезл,
А ноги обул
В буйные ветры, как в сапоги, —
и в два шага домчался до далекого Холодного Озера. Низвергнутый царь богов взглянул с вышины на лежащую посреди туманной водяной глади скалу в три версты длиной, полторы шириной — и скривил губы в зловещей улыбке.
— Да, Ану, твой замысел удался, Бог Грозы меня одолел! Но игра еще не закончена, о нет! Теперь я знаю, что мне делать. Вскоре бунтовщики встретятся с мстителем в тысячу раз более ужасным, чей твой ублюдок Тешуб!
На что только не пойдешь ради мести! Распоясав чресла, Кумарби десять раз сочетался с Озерной Скалой и оставил в ней свое семя.
Неизвестно, сколько времени прошло — много ли, мало ли, — но вот у Скалы родился малыш с телом из камня кункунуцци, и Богини Судьбы вместе с Богинями-Защитницами положили новорожденного на колени к отцу.
Довольно странный был вид у этого мальчугана, но Кумарби очень ему обрадовался и, качая сынка, начал придумывать отпрыску имя покрасивее.
— Как мне сына назвать,
Что Богини Судьбы и Богини-Защитницы дали мне?
…Его назову Улликумми[165].
Пусть на небо идет он и станет царем.
Славный город Куммию Улликумми растопчет,
Улликумми ведь Бога Грозы поразит,
Как мякину развеет, наступит пятою,
И раздавит его он, как муравья!
Позвоночник Тасмису, как тростник, он сломает!
Всех богов распугает на небе, как птиц,
Как пустые горшки, разобьет их!
Такую милую колыбельную напевал Кумарби над новорожденным сыном… Но потом умолк и задумался: где бы ему спрятать малыша, чтобы враги не убили Улликумми в младенчестве?
Бывший царь кликнул своего советника Импалури:
— Отправляйся немедленно к богам-Ирсиррам, позови их ко мне! Да смотри, не говори, зачем они мне понадобились, чтобы весть о моем сыне не разлетелась по всей земле!
Быстроногие Ирсирры, одни из немногих богов, оставшихся верными Кумарби после его свержения, тут же явились на зов и выслушали повеление господина:
— Возьмите этого малыша, отведите на Темную Землю и посадите на плечо Упеллури. Только там мой сын будет в безопасности, только там он сможет вырасти, невидимый богам!
Да, это было неплохо придумано!
Упеллури, божество подземного мира, подобно эллинскому Атланту, держал на себе Небо и Землю. Но в отличие от Атланта, увлекавшегося садоводством и выращивавшего золотые яблоки Гесперид, этот неуклюжий ленивый гигант не интересовался абсолютно ничем. И им самим, стоящим на краю мира по горло в воде, тоже никто не интересовался. Лучшего убежища для ребенка, чем у великана на плече, было просто не найти!
Иштар пытается обольстить Улликумми
Ирсирры взяли новорожденного сына Кумарби, посадили его на правое плечо Упеллури, и Улликумми остался торчать там, словно стойкий оловянный солдатик… Или, скорее, как длинный узкий меч. Каменный отпрыск Озерной Скалы был слеп, глух, нем и неподвижен, зато рос не по дням, а по часам! За каждый день он вытягивался на сажень, за месяц — на четверть версты, а через пятнадцать дней стал таким огромным, что показался из моря по пояс, почти коснувшись головой небесных чертогов богов.
Только теперь Бог Солнца, невзначай посмотрев вниз, увидел Улликумми и страшно удивился.
— Что это за странная штука торчит из моря? И, если глаза меня не обманывают, она растет?
Бог Солнца спустился, рассмотрел Улликумми поближе и со всех ног помчался к Богу Грозы.
Едва взглянув на запыхавшееся Солнце, Тешуб и Тасмису поняли: произошло что-то ужасное! А когда перепуганный гость рассказал, что случилось, братья бросились на край света, чтобы своими глазами увидеть каменное чудовище.
— Эй, братишки, в чем дело? — Иштар, сестра Тешуба и Тасмису, догнала их и помчалась рядом. — На вас лица нет, что за беда стряслась?
Но край света был уже близок, и братьям ничего не понадобилось объяснять: Иштар сама все поняла, когда увидела Улликумми.
Два бога и красавица-богиня в ужасе уставились на каменное чудовище, торчащее из воды, словно меч, угрожающий небесам. Даже храбрый и бесшабашный Тешуб, и тот побледнел и застучал зубами.
— Готов поспорить, что это отпрыск Кумарби, рожденный всем нам на погибель! — простонал он. — Кто же выстоит в битве с эдаким каменным монстром? Посмотрите, он уже достиг головой облаков и все равно продолжает расти!
Иштар опомнилась первой и принялась утешать перепуганных братьев:
— Успокойтесь! Хоть он и похож на гору Канцуру, он все же мужчина и, как мне кажется, недалекого ума… Значит, я в два счета сумею его обольстить. Могу поспорить, он у меня быстро забудет, что его тело сделано из камня!..
И Иштар, спустившись на побережье с лютней и бубном, запела страстную песню, закружилась в зажигательном танце.
Богиня плясала и пела час, другой и третий, до крови изранила ноги об острые камни, до хрипоты сорвала голос, но Улликумми продолжал неподвижно стоять на плече Упеллури, все такой же бесстрастный и молчаливый: камень камнем, столб столбом!
Неизвестно, сколько еще времени красотка выбивалась бы из сил, но тут из моря встала большая волна и сочувственно прошумела:
— Эй, дочка, не мучайся понапрасну! Этот парень слеп и глух, он не оценит твоих любовных песен и танцев!
Давно не испытывала богиня любви такого удара!
Как услышала это Иштар,
Сразу петь перестала
И отбросила лютню и бубен,
Украшенья с себя сорвала золотые,
Плача в голос, ушла она прочь.
Поражение Бога Грозы
После сокрушительного фиаско Иштар пришло время взяться за дело ее братьям.
И хотя у Бога Грозы дрожали колени при одном воспоминании об Улликумми, все же он начал готовиться к битве, засыпая слуг многословными приказаниями:
— Приготовят пусть корм для быков!
Благовонное масло пускай принесут!
Пусть натрут благовоньями Сьерри рога!
Хвост у Теллы пусть золотом будет покрыт!
Дышло в упряжи бычьей пускай повернут!
Прикрепят эту упряжь к могучим быкам,
А снаружи на упряжь пусть камни наденут!
Поскорее пусть вызовут грозы такие,
Что за верст девяносто скалу разбивают…
Ветры вызовут пусть вместе с ливнями быстро,
И те молнии, что ужасают сверканьем,
Пусть из спальных покоев скорее выводят!
Так командовал Тешуб, всеми силами стараясь оттянуть миг сражения… А пока его слуги золотили хвост одному боевому быку и натирали благовониями рога другому, Улликумми все рос и рос.
