Но и мосту не нашли уже,
А увидели позадь себя
Храбра Боура со егерьми,
С легким войском, со гусарами.
Полилась тут кровь турецкая
Не ручьями – рекой сильною,
Их остатки потопилися
Во глубокой во Дунай-реке,
А другие с визирем своим
За ним скрыли стыд и ужас свой.
Гибель одного из трех братьев
Да не три брата родныих в одном полку служили,
Во тем полку было Преображенском, в первой
роте гренадерской.
Да большой брат служил майором,
А средний брат служил есаулом,
А по-солдатскому назван капитаном,
Самый меньшой брат служил генералушкою.
Да большого брата во полку убили,
Большой брат лежит в полку помирает.
Что и брат брата в полку пробуждает -
Да средний брат, капитан, будил меньшого,
Генерал будил старшего, майора:
«Встань-ка, братец, встань, ты наш родимый!
Мы Шатин-город, братец, в полон взяли,
Всем квартирушки в полку, братец, расписали,
К тебе брату майору, что не лучшую в полку квартиру,
Что со красными была со окнами,
со хрустальными со стеклами.
Знать, тебе, брату майору, квартира – гроб и могила».
Взятие Измаила
Ночи темны, тучи грозны
По поднебесью плывут —
Наши стройные казаки
Под Измаил-город идут.
Идут-идут казаченьки
Своим тихим маршем,
Идут-идут, маршируют,
Меж собою говорят:
«Трудна служба нам, казакам,-
Под Измаил-город поход,
Да еще того раструднее
Под пушечки подбежать».
Под пушечки подбежали,
Закричали враз «ура».
«Ура, ура! город взяли, Потрясли мы стены, вал».
Русский адмирал грозит туркам
Не бушуйте вы, ветры буйные,
Вы, буйные ветры, осенние!
Успокойся ты, море синее,
Не волнуй, море Средиземное!
Ты постой, постой, лето теплое,
Не теки, постой, солнце красное!
Я не сам велю – вам указ велит.
Со страны указ пришел, с страны северной.
Хоть давно печет солнце красное,
Что давно веют ветры буйные,
Не видали вы такого дива:
По указу ли царя белого
Наказать царя вероломного.
Снаряжался флот со белой Руси,
Со брегов Невы-реки славные,
Снарядившись, он протекал моря,
Все препятствия ни во что вменял,
Приближался он ко Царюграду,
Адмирал вскричал громким голосом:
«Ой ты гой еси ты неверной царь!
Прогневивши ты своей гордостью
Нашу мудрую государыню,
Прогневляешь ты самого творца.
Я за то прислан наказать тебя.
Поспеши ты упасть к стопам ее,
Ты успей испросить прощение.
Не успеешь коли испросить сего,
Опровергнем мы трон неверного».
Суворов переправляет войско на плотах
Собиралася да снаряжалася
Наша армия в путь-дороженьку,
В путь-дороженьку, во Туречину —
Полонить царя-салтана турецкого,
Некрещеного басурманина.
Надевали солдатушки ранцы тяжелые,
Брали ружья, сабли острые,
Подходили-то наши солдатушки
Да ко морю синему.
На синем-то да на морюшке
Нет ни лодочки, ни кораблика.
Призадумалися солдатушки.
Призадумались, закручинились:
«На чем же мы, добры молодцы,
Переедем да переправимся
Во неверную во Туречину?
Глубоко ли море синее,
Далеко ли, широко раскинулось?»
Как выходит тогда ко солдатушкам
Енерал седой да Суворов-князь,
Да как глянул он на солдатиков,
Веселешенько улыбаючись:
«А пошто, мои детоньки, призадумалися?
Аль устрашились моря синего,
А за морем силы неверные?»
«Ой ты гой еси да Суворов-князь,
Командир ты наш, начальничек!
Не страшна-то нам сила вражия,
Сила вражия, злая Туречина,
Да страшно-то нам окиян-буян,
Окиян-буян, море синее:
Нет на море том перевозчика,
Ни весельца-то да ни лодочки».
Уж как гаркнет тут Суворов-князь:
«Ой вы гой еси братцы-солдатики!
Вы снимайте-ка с плеч ранцы тяжелые,
Уж и ставьте-ка в козлы ружья меткие,
Вы берите-ка топорики острые,
Вы плотите-ка мосты, плоты широкие».
Что не гул гудит по поднебесью,
Что не шум шумит по темным лесам,
То плывет-летит наша армия.
Злая некресть, турки, испужалися,
По разным сторонушкам разбежалися.
Взятие Очакова
Как под славным под городом под Очаковым
Собиралася силушка-армия царя белого.
Они лагери занимали в чистое поле,
А палатки разбирались по лиманту.
Они пушечки-манерочки становили,
Они шанцы-батареи спокопали,
Предводителя графа Потемкина обжидали.
Предводитель граф Потемкин приказ отдал:
«Уж вы млады егори, надевайте бело вы платье,
Уж у нас заутра на праздник на Миколу
С турками штурм будет!»
Становились мы при мхах, при болотах,
Много голоду и холоду принимали,
Под Очагов-городочек подходили,
Белокаменные стены пробивали,
Барабанщики на белокаменну стену влезали,
Влезали и отбой отбивали,
Что Очаков-город взяли, взяли,
Закричали: «Ура! Ура!»
Ключи нам на золотом блюде выносили,
Нам от всех врат ключи выносили.
Слава, слава! Весь турецкий город взяли,
Что все турки под нашею властью стали,
Что Очаков-город взяли!
Казаки возвращаются из похода
Прошли казачушки с моря Черного,
Со Черного со моря, со Каспицкого,
Со того ли батальица со турецкого.
Утомленных своих коней в поводах ведут,
А кровавое цветно платье в тороках везут,
А булатными тупейцами подпираются.
Случилось идти мимо городу,
Мимо городу мимо Питеру,
Увидела милосердная государыня,
Призывает она молоденького полковничка:
«Ох ты гой еси молоденькой-млад полковничек!
Молодёхонек ты упиваешься!
Ты не отдал чести городу Питеру:
Не чаял ты в городе государыни?»
«Ой ты гой еси наша матушка
Белосветная государыня!
Напоил-то нас пруцкой король,
Тремя пойлами, тремя разными:
Первое пойлице – свинцом-порохом,
Другое пойлице – саблями вострыми,
Третье пойлице – копьями вострыми».
Земля турецкая Не сизы орлы,
Ой да они, только ко фельдма… маршалу,
Ко фельдмаршалу,
Ой да орлы к нему солеталися,
Солеталися.
Ой да генералушки,
Ай да они, только ко фельдма… маршалу,
Ко фельдмаршалу,
Ай да князья к нему соезжалися,
Соезжалися.
Они думушку ду… думали,
Ее, думушку,
Ай да думали ее гадали,
Ай да гадали.
Ай турецкаю,
Ай вот эту ее, земелюшку,
Да земелюшку,
Ай да они межевали,
Меживали.
А и перемежемши,
Ай вот эту ее, земелюшку,
Ай да они ее не хвалили,
Ой не хвалили:
«Нехорошая,
Ай да вот эта земелюшка,
От земелюшка,
Ай да вот земля она турецкая,
Да турецкая.
Первела,
Ай да вот эта она земелюшка, Да земелюшка,
Ай да на лучшие наши головушки,
Да головушки.
Первела,
Ай да на лучшие наши казачия, Да казачия.
Первела,
Ай да вот эта она, земелюшка, Вот земелюшка,
Ай да на больше того солдатския, Да солдатския».
Суворов ранен
На горах-то, горах, на желтых песках,
На желтых-то песочках на рассыпчатых,
Тут построена церковь славная,
Церковь славная, семиглавая.
На седьмой-та главе крест серебряный,
Крест серебряный, весь позолоченный.
На кресте-то сидит птица вещая,
Птица вещая, поднебесная,
Поднебесная – млад-ясен сокол.
Высоко сокол сидит, далеко глядится,
