– Яцуха приставила острие меча к глазу стража порядка.
– Хал Боджу еще десять минут назад отдал приказ эвакуировать всех членов правительства, – человек в черной форме, осознав всю степень опасности, угрожающую его зрению, наконец сказал то, что «белая» от него требовала, и очень жалел о том, что не поступил так чуть-чуть раньше.
– Куда их спрятали? – острая сталь оцарапала нижнее веко госслужащего и он торопливо залепетал:
– Я... я не знаю! Никто не знает, кроме доверенных лиц министра обороны!
– Не врешь, – разочаровано вздохнула Яцуха и занесла руку для последнего смертельного удара.
– Стой! Я же все сказал! – в ужасе закричал человек в форме.
Яцуха остановилась в замешательстве, а потом кровожадно улыбнулась и произнесла:
– Я не обещала сохранить тебе жизнь!
В последний момент, к огромному облегчению сотрудника Департамента Общественной Безопасности, меч Яцухи был остановлен: Нана вмешалась, перехватив руку сестры за запястье.
– Яцуха! Что ты делаешь? – девушка, прибыв на место экзекуции только что, в ужасе смотрела на десятки трупов, которыми Яцуха усеяла вестибюль здания Верховного Совета.
– Они стреляли в меня, – равнодушно ответила «белая» и вырвала руку с мечом из ладони сестры.
– Можно было обойтись без этого... – Нана отвела взгляд, с трудом сдерживая внутри себя крик. – Отец не одобрит.
Яцуха расхохоталась, сразу забыв о недобитом человеке.
– Отец несколько минут назад уничтожил целый линкор. Ты правда думаешь, что при этом никто не погиб? Он убил тысячи простым движением меча, Нана, – «белая», вытерев лезвие меча о рукав своей рубашки, спрятала его в ножны, а потом провела пальцами руки по щеке сестры.
Нана отшатнулась: пятно свежей крови на белой ткани мелькнуло слишком близко от ее лица.
– Тонами, Керо и Тоши уничтожили второй линкор, Киба, Шин и Нобу сообщили, что мэр Адайи был уже мертв, когда они добрались до его кабинета. Говорят, что убили свои. Этот человечишка, – Яцуха указала на торопливо уползающего прочь несчастного, – сказал, что в этом здании уже никого нет, и мы только зря пробивались сквозь все линии их обороны... Араши и Даичи сейчас, наверное, добивают тех, кто еще может стрелять, в радиусе километра, и уже непонятно, ради чего, потому что «Антарсия» почти готова к пространственному погружению. Так что, Нана, пожалуйста, не мешай мне развлекаться в наши последние минуты пребывания в Адайе.
Яцуха одним прыжком настигла свою недобитую жертву и придавила ногой к отполированному до зеркального блеска полу.
– Не хочу больше пачкать меч, поэтому просто раздавлю тебя, – промурлыкала она на ухо обезумевшему от страха человеку.
«Белая» почти не удивилась, когда сильный толчок в спину отшвырнул ее от добычи.
– Наночка... Не мешай.
Нана, слегка взбешенная пренебрежительно-угрожающим тоном сестры, не хваталась за меч, но по ее глазам было видно, что ее отношение к ситуации еще может измениться.
– Мы немедленно возвращаемся на «Антарсию», – отчеканила она каждое слово.
Напряженный поединок темно-фиолетовых глаз прервался вместе с грохотом пистолетного выстрела. Нана, пошатнувшись, схватилась за грудь и сделала неловкий шаг вперед, но на ногах устояла.
– Ты... – она повернулась к человеку, который, если отталкиваться от позиции здравого смысла, должен был сейчас бежать прочь, заботясь о своей уже порядком попорченной шкуре. Но вместо этого он сжимал в целой руке пистолет, из которого и был произведен выстрел.
– Идиот, – Нана, неуловимо быстрым ударом руки проломив стражу порядка грудную клетку, отвернулась от покойника и прошла мимо Яцухи к выходу из здания.
– Ничего не говори. Молчи, – произнесла она, больше не пытаясь встретиться с сестрой взглядом.
– Я и не собиралась... – пробормотала Яцуха, видя, как тоненькая струйка крови, стекающая по спине Наны, уже прекратила обагрять ее блузку, а пуля, вытолкнутая из тела механизмами самоисцеления, тихо звякнула о каменные плиты пола. – Просто давай уже вернемся.
Рейтинги
После событий в Адайе прошла неделя, и жизнь на «Антарсии» на первый взгляд вернулась в прежнее русло. Но только на первый взгляд. Дело было не в том, что на этот раз велики были энерго- и ресурсозатраты, как и количество биороидов, потерявших часы и сутки воспоминаний. Или то, что теперь кораблю придется десятой дорогой обходить не только Конгломерат Двенадцати, но и все дружественные ему территории. Нет, проблема была в гордости «Антарсии» – детях Дженази. Уже на следующий день после Адайи экипаж корабля обратил внимание на то, что трения внутри семьи «белых» стали носить более открытый и острый характер.
Ни для кого на корабле не было секретом, что Араши, сильнейший среди своих братьев и сестер, был довольно высокомерным. Не раз и не два Даичи, который совсем чуть-чуть уступал ему, приходилось сглаживать в разговоре острые углы и переводить все в шутку, когда старший брат провоцировал конфликт с кем-то из экипажа. Новость о том, что Дженази наказал Араши за то, что тот нарушил его приказ, была встречена едва ли не аплодисментами, и все были крайне удивлены, когда Даичи, обычно выступавший в защиту брата, поддержал общественное мнение. После этого первый «белый», натирая до блеска очередную палубу «Антарсии», провожал второго мрачным и угрюмым взглядом каждый раз, когда тот попадал в его поле зрения.
Киба, упустивший Тоши, отправился в добровольное изгнание за борт «Антарсии», где с помощью набора шлифовальным инструментов сутками напролет полировал до блеска потрепанную временем обшивку. Гоблины, спускавшиеся к нему время от времени, сообщали, что перемен в его настроении не наблюдается.
Нана и Яцуха после Адайи перестали разговаривать. Никто не знал, что между ними произошло, и выяснять желающих не было. Даже их отец не собирался что-либо предпринимать, предпочитая часами медитировать на баке корабля. Нана стала замкнутой и неотзывчивой, а Яцуха, которая до этого тепло общалась только с сестрой, полностью отдалилась от семьи и неожиданно для всех стала пропадать в компании БК-первых. Самым невероятным было то, что она рядом с ними даже смеялась, хотя улыбка ее порой казалась ненатуральной.
Шин и Нобу попытались выступить в роли некоего клейкого вещества, которое должно было скрепить слабеющие семейные узы, но их действия потерпели неудачу на всех направлениях. Обычно доброжелательные Даичи, Нана и Киба отреагировали на их инициативу довольно резко, а молчание отца стало последней каплей,
