принес ее Лорану? Я… я еще могу попытаться понять, почему ты не выдал Анселя, хотя я бы на твоем месте так не поступил, но чертова книга, Вив! Почему ты подверг себя этому риску, почему повел себя так, почему попросту не уничтожил ее?!
Вивьен глубоко вздохнул.
– Я хотел понять Анселя. Он был нашим другом, а эта книга содержала в себе основу его веры. И я не оставлял надежду найти, что именно в этой вере так прельстило его душу. Что ж, как я уже говорил, я это нашел.
– Но ты ведь солгал! Ты… не катар. Я в это никогда не поверю!
Вивьен поморщился от боли в плечах.
– Придется поверить. – Он с вызовом посмотрел на друга. – Ты был прав когда-то… ты говорил, что эти книги опасны и могут утянуть за собой. А я так не считал.
Ренар покачал головой.
– Нет. Нет, Вив, не морочь мне голову, это неправда.
– Я знаю, что ты пытаешься сделать, – понимающе кивнул он. – Но я не откажусь от показаний. Я принял катарскую веру и следовал ей, и я повторю эти слова сколько угодно раз – добровольно.
Ренар вновь ударил по прутьям решетки, и металлический звон встретил свое эхо в темном подвале. Арестант даже не вздрогнул от этого звука. Ренар со злобой прикусил губу, резко отстранился от решетки и, казалось, собирался уйти прочь, но затем развернулся и едва не испепелил друга взглядом.
– Почему? – прошипел он.
– Потому что тогда ты скажешь об этом де Борду, чтобы отменить казнь, а он потащит меня в допросную, и я вновь признаюсь вам в чем угодно. Поверь, стоит только показать мне станок, и я возьму на себя любой грех, выдам кого угодно, лишь бы не испытывать этого снова. Я не выдержу на станке больше ни минуты. Ты же знаешь, как это работает.
Ренар, тяжело дыша, отчаянно глядел на измученного арестанта и сейчас – не слышал в его словах лжи.
– Ты можешь не верить моему признанию, – тихо произнес Вивьен. – Но тебе придется принять его. Я не откажусь от своих слов. Мне не за что бороться. – Он устало прикрыл глаза. – Да и незачем.
– Вив… – Ренар вновь приник к решетке и уперся лбом в толстый прут. – Проклятье! – Несколько мгновений он помолчал. – И ты так хотел понять Анселя, что тогда, в Сент-Этьене, осознанно пошел на такой страшный риск?
Вивьен хмыкнул.
– Странно слышать от тебя такое удивление, ведь ты сам не раз рисковал и жизнью, и службой в инквизиции ради меня.
– Но ты не был еретиком, черт возьми! – всплеснул руками Ренар, вновь отстраняясь от решетки. – Это совсем другое. А Ансель… и ты, получается, знал это еще до Кантелё…
Вивьен почувствовал, что смертельно устал от этого разговора.
– Чего ты от меня хочешь? – безразлично спросил он.
– Хочу понять, – ответил Ренар через несколько мгновений.
Вивьен вновь усмехнулся.
– А я – хотел понять Анселя. И если ты хочешь того же самого от своего друга-еретика, то что же тебе здесь непонятно, чертов глупец?
Взгляд Ренара посуровел. Не говоря больше ни слова, он резко развернулся и направился прочь из коридора, даже не потрудившись забрать с собой факел, который оставил на стене.
***
Едва забрезжили первые рассветные лучи, Ансель Асье, переодетый стражником, остановился на территории тюрьмы и поднял глаза к небу. Сердце его отчаянно колотилось, но при этом лицо ничего не выражало, словно страх поселился так глубоко, что ему не хватало сил пройти долгий путь и отразиться на лице.
Ансель предпринял необходимые меры безопасности: по одежде, сложению и даже форме лица, которую он скорректировал восковыми валиками, его теперь не узнал бы никто из тех, с кем он прежде встречался в Руане. Осталось лишь занять позицию, где он будет наименее уязвим для случайных взглядов Лорана или Ренара.
Тебе вообще не стоило сюда приходить, – наставническим тоном заговорил в его голове голос Гийома де Кантелё.
«Нет. Я должен здесь быть».
Тебя – сжигали бы на площади, а не во дворе тюрьмы, вдали от любопытных глаз, – насмешливо отозвался Гийом.
«Если ты говоришь о моей вине, я не отрицаю ее», – смиренно признал Ансель. – «На его месте должен был быть я».
Тогда сдайся, – хмыкнул Гийом. – Прямо сейчас, когда пойдет процессия. Возможно, даже оттянешь казнь Вивьена. Но ты ведь не сдашься, верно?
«В прошлый раз, когда я хотел сдаться инквизиции, ничего хорошего не вышло, я никому не смог помочь. Я и в этот раз не помогу Вивьену, мое появление ничего не изменит. Меня арестуют и отведут в камеру, а после начнут допрашивать. Вивьена все равно казнят».
Тогда зачем ты здесь?
Ансель не знал, что ответить своему мысленному собеседнику. В голове вертелось лишь одно: «Я должен его увидеть».
Казалось, Гийом попытался сказать что-то еще, но его голос заглушил незнакомый стражник, едва не врезавшийся в Анселя по пути.
– Ты кто? – нервно воскликнул незнакомец. – Я тебя прежде тут не видел.
– Мое имя… Анри. Анри из Дарнеталя. Я, – он чуть наклонился к незнакомцу и заговорил шепотом, – подменяю стражника по имени Жильбер. Его-то ты знаешь?
Мужчина прищурился и хмыкнул.
– Вот пройдоха! – всплеснул руками он. – А говорил, придет. Неужто допился?
Ансель лишь пожал плечами.
– Он заплатил мне, чтобы я его подменил. Дал свою одежду и сказал, чтобы я не высовывался. Говорил, негоже перед архиепископом стоять и блевать себе под ноги.
Мужчина поморщился.
– Ясно. Ладно, идем, покажу тебе, где должен стоять этот глупец.
– Ты же… меня не выдашь? – Ансель попытался изобразить искреннее опасение, на что получил ободряющую улыбку.
– Ты-то здесь причем? А вот с Жильбера я спрошу. Как минимум, вином он меня угостит, если не хочет проблем. – На его лице появилась злорадная мечтательная улыбка. Он положил Анселю руку на плечо. – Что ж, идем!
Ансель кивнул и последовал за ним, осторожно оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц. Его спутник, заметив разницу в скорости передвижения, остановился и нахмурился.
– То есть, Жильбер попросил хромого заменить его на службе? Видать, напился до полного беспамятства.
Ансель невесело усмехнулся.
– Для хромого это стало неплохим поводом заработать.
– И то верно. Ну, тогда поспеши занять место, если не хочешь привлекать внимания.
Ансель кивнул и последовал за стражником, так и не назвавшим своего имени, радуясь, что голос Гийома в его голове замолчал.
***
Тюремщик в сопровождении двух стражников громко шагал по коридору.
Вивьен поднял
