Сиденья, сделанные из пней и больших поленьев, стояли на своих местах – сырые и растрескавшиеся от зимнего холода. Осмелев, Элиза огляделась повнимательнее и обнаружила, что на некоторых ветвях, все также висят сделанные ею амулеты, пусть и обтрепанные ветром и дождями.
Она выдохнула с неимоверным облегчением и бросилась отпирать замок.
Изнутри ее дом был ровно таким, каким она его оставляла. Только паутина завелась по углам, местами появилась плесень, да на полу виднелись черные точки мышиного помета. Лесные твари, грязь и пыль – вот единственные захватчики, посягнувшие на жилище травницы.
Элиза перепроверила все оставленные ею тайники, обошла лес вокруг дома, собрав те запасы, что прятала в чаще, разожгла печь оставшимися в доме полусырыми поленьями, сходила к реке за водой, чтобы умыться и сделать себе похлебку. С особым рвением она разобрала старый сундук, в котором под несколькими простыми платьями и накидками, на самом дне ее дожидались книги – драгоценные подарки Вивьена Колера. Ни зимняя сырость, ни плесень не тронули страницы, словно книги, как и домашнюю утварь, действительно охраняли наговоры.
Убедившись в целости и сохранности своего жилища, Элиза осела перед печью и ощутила приятную усталость. Налив себе травяного напитка, она согрела руки и вдохнула приятный убаюкивающий аромат.
«Остальное потом», – решила она. – «Сейчас уже ночь. Лучше мне провести ее здесь. А завтра я поговорю с Вивьеном. Надеюсь, он меня выслушает…»
С этими мыслями Элиза погрузилась в крепкий сон.
***
Проснувшись утром, Элиза отправилась в город, по которому успела так соскучиться за эти бесконечные полгода. Руан не изменился. Те же улицы, такие же дома, церкви, даже старый дуб – все было таким, как она помнила. Эта неизменность в облике города наполняла ее душу теплом. Отсутствие перемен вселяло в нее хрупкую надежду на то, что прежняя жизнь вернется, насколько это было возможно без Рени.
Мало-помалу Элиза плавно подбиралась к руанскому отделению инквизиции. Она могла бы пойти на постоялый двор, где жил Вивьен, либо посторожить около дома Ренара и разузнать у него обстановку. Но, позволив себе такую романтическую прихоть, она решила направиться туда, где познакомилась с Вивьеном.
Вглядываясь по пути в прохожих, Элиза вдруг заприметила знакомую высокую фигуру в черной сутане. Мужчина брел по улице понуро, не поднимая головы и ссутулив плечи. Весь его вид выдавал не лучшее расположение духа. Элиза на миг замерла в нерешительности, но отругала себя за это и порывисто зашагала к инквизитору.
– Ренар! – окликнула она.
Тот вздрогнул и резко повернулся на звук. Остановив на Элизе неуверенный прищуренный взгляд, он неопределенно мотнул головой, словно не сразу узнал ее.
– Элиза… – ошеломленно пробормотал он.
Женщина остановилась в нескольких шагах от него и кивнула, сбивчиво заговорив:
– Я… Наверное, неожиданно видеть меня здесь, верно? Знаю. Прошло столько времени, но я не могла не вернуться! – Она сглотнула подступивший к горлу комок, наблюдая за такой привычно бесстрастной реакцией Ренара. В ее голосе против воли появился давно забытый бунтующий жар. – Нужно было раньше, наверное! Я понимаю, что нужно было! Но я не… То есть… Впрочем, неважно теперь, ведь я здесь. И я… очень рада тебя видеть.
Это было сказано искренне. Ренар вечно казался мрачным и угрюмым, и на первый взгляд трудно было поверить, что кто-то может всерьез скучать по нему. Но Элиза могла. Для нее он был частью той счастливой жизни, что она оставила, уходя из Руана.
Однако ее не покидала смутная тревога. Что-то было не так, и она силилась понять, что именно. Взгляд молодого инквизитора казался ей каким-то непривычно рассеянным. Он будто бы немного помутнел, словно Ренару несколько ночей не удавалось поспать.
Пару мгновений продлилось молчание, а затем он, оценивающе сощурившись, хмыкнул:
– Ну что? Нагулялась?
Элизе понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он. Не сразу распознав этот болезненный упрек, она округлила глаза от возмущения и досады. Всю дорогу из Кана Элиза убеждала себя, что готова к такой реакции, но на деле это оказалось не так.
– Я не… нет! – выпалила она.
Ренар не счел нужным отвечать, лишь вопросительно приподнял брови, давая понять, что ответ не исчерпывающий.
– Послушай. – Элиза шагнула ближе, приподнимая руки, словно призывая не перебивать. – Не знаю, поверишь ты мне или нет… Вивьен тебе наверняка рассказал, что видел меня с кем-то в Кане! Да, я тоже узнала об этом недавно… так вышло. В общем, Паскаль – тот мужчина, держатель постоялого двора, с которым Вивьен меня видел, – был моим знакомым, не более. Он ухаживал за мной, да, но я не отвечала ему! В день, когда Вивьен приезжал, Паскаль изобразил, будто обнимает меня, специально, чтобы заставить его ревновать или уйти. – Элиза раздраженно закатила глаза, так как в пересказе эта ситуация казалась скорее нелепой, чем трагичной. – И, видимо, Вивьен поверил. Почему-то. Если б я только знала, что он за мной возвращался! Но я не знала ни о чем, Ренар, честное слово! Я думала, он меня возненавидит, стоит мне появиться… – Она сокрушенно покачала головой. – В общем, как только Паскаль признался мне во всем, я тут же ушла! Представляю, как сложно поверить в такое, но я готова сделать все, чтобы Вивьен поверил мне! Я не лгу, мне нет причин… Ренар, пожалуйста… ты поможешь мне убедить его? Я ведь без него не могу, понимаешь?
Элиза с надеждой воззрилась на понурого инквизитора в надежде, что он понял ее и не подверг сомнениям ее исповедь. Ренар и впрямь внимательно прислушивался к ее словам и, как только речь зашла о Вивьене, заметно помрачнел. Элиза открыла было рот, собираясь сказать что-то еще в свое оправдание, но он отмахнулся:
– Да верю я тебе, не тараторь. Я так и думал, что он спешит с выводами. Боже, Вив, ну зачем… – Не договорив, Ренар, к удивлению Элизы, болезненно зажмурился, склонив голову, как будто заблуждения друга о чувствах возлюбленной приносили страдания и ему самому.
Элиза растерялась. Она знала, что Вивьен – редкий, если не единственный человек, к которому Ренар проявляет участие и столь нехарактерное для него сочувствие. Но чтобы Ренар Цирон всерьез переживал за любовные похождения своего друга? Это было на него совсем не похоже.
– Так… – Она приблизилась, нерешительно протянув руку, чтобы положить ее внезапно помрачневшему Ренару на плечо. Он не отстранился, и Элиза окончательно убедилась, что злости он не испытывает. Скорее, он был… в отчаянии. Но почему?
Элиза вновь ощутила в горле тяжелый ком, сковавший
