давлению с целью урегулирования спорных пограничных вопросов. Новый царь Николай I (1825-1855) был потрясен восстанием декабристов. Кавказская армия была занята подавлением восстания в Чечне. Власть России над ханствами также была далеко не безопасной.
Иранцы были убеждены, что пришло время восстановить свои позиции на Южном Кавказе. Как только армия Аббаса Мирзы пересекла границу, в трех ханствах вспыхнули антирусские восстания.
Несмотря на несколько первых успехов, иранское наступление застопорилось. Соперничество между племенами и нарушение военной дисциплины привели к катастрофическому поражению. В России вновь возникли разногласия по поводу ведения войны между более осторожным Нессельроде и командующим армией генералом Паскевичем, фаворитом Николая I. Паскевич хотел занять пограничные провинции Иранского Азербайджана, но не для того, чтобы аннексировать их, а для того, чтобы получить от Ирана большую компенсацию. Он также выступал за присоединение Ереванского и Нахичеванского ханств. Одержав победу, русские в итоге пошли на компромисс. Туркманчайский договор 1828 года стал для России в ее борьбе за пограничные земли с Ираном таким же решающим решением, каким был Кючук-Кайнарджийский договор в ее борьбе с османами.
Договор предусматривал передачу России Ереванского и Нахичеванского ханств. Иран должен был в течение шести месяцев выплатить компенсацию, иначе он должен был отдать России все ханства Азербайджана. Субсидия была выплачена благодаря займу англичан, которых все больше беспокоило продвижение России на берег Индии. Пограничная линия, разделившая Азербайджан, имела, тем не менее, стратегическое значение. Договор имел долгосрочные экономические и политические последствия. Лишившись некоторых из своих наиболее продуктивных провинций, иранское правительство было вынуждено принять ряд финансовых мер, которые привели к дальнейшему обнищанию крестьянства и разорению значительной части городского населения. Особенно сильно пострадал центр иранского Азербайджана Тебриз, ставший в 1840-х годах центром религиозной фракции-ализма.
Хотя Туркманчайский договор фактически изгнал Иран из его последнего плацдарма на Южном Кавказе, иранцы, похоже, что-то урвали. Русские признали право наследного принца Аббаса Мирзы на престол. Однако и здесь не обошлось без подвоха. Гарантируя наследственную линию, Россия получала повод, если не право, вмешиваться в иранскую политику на самом высоком уровне. Слабые отголоски Польши XVIII века могли быть услышаны теми иранцами, у которых хватило ума забеспокоиться.
Демографические и экономические последствия войны имели еще большее значение для будущего кавказского пограничья России.
После поражения Ирана более 40 000 армян-христиан выехали из Ирана на территорию России, хотя это означало для них значительные финансовые потери. Эмиграция была частью русского плана, одобренного Паскевичем и разработанного известным дипломатом-поэтом А.С. Грибоедовым, по закреплению региона за Россией. Паскевич приказал поселить большинство из них в присоединенных ханствах Ереванском и Нахичеванском, "по особенному желанию обеспечить здесь рост христианского населения". Других он определил в Карабахский округ на севере Азербайджана. Поскольку в Нахичеване не было достаточного количества государственных земель, большая часть армян оказалась там же. Тем не менее, имперское правительство оставило Карабах за пределами армянской провинции. Это был расчетливый шаг, подкрепленный административными реорганизациями внутренних границ в 1840, 1844, 1849, 1862, 1868, 1875 и 1880 годах, призванными сдержать региональный и этнический сепаратизм и не позволить какой-либо национальности стать "преобладающим большинством в любой крупной провинции".
Когда после войны 1828 года неизвестное число мусульман-суннитов ушло в Османскую империю, азербайджанские жители ха-натов неожиданно оказались в меньшинстве.185 Разговоры о том, как примирить армянских переселенцев с мусульманами, были записаны Грибоедовым, который позже был убит в Тегеране. Он не зря задавался этим вопросом. Армянский анклав в Азербайджане оказался еще одной этнической бомбой замедленного действия на пограничных территориях, ожидавшей взрыва, как это было в 1905, 1918-1920 и снова в 1992 годах. В конце века русские также разочаровались в армянах как христианском оплоте против ислама, обвиняя их в экономической эксплуатации грузин и встревоженные их растущей националистической агитацией. Туркманчайский договор также стал вехой в борьбе за кавказские пограничные территории, положив конец угрозе создания общего ирано-османского фронта против русских. Не успел договор быть подписанным в 1829 году, как Николай I приказал оккупировать придунайские княжества, начав тем самым Русско-турецкую войну. Обессиленные иранцы сохраняли нейтралитет. Другим непредвиденным результатом договора стал поворот Каджаров к их транскаспийской границе, где они искали компенсации за свои потери в Азербайджане путем возвращения потерянной провинции Герат. Это, как мы увидим, втянуло бы их в длительный конфликт с англичанами.
Завоевание Россией Южного Кавказа не могло быть закреплено без закрытия границы с Северным Кавказом. К северу от горной цепи русское наступление на османов, в котором иранцы принимали лишь косвенное участие, было вынуждено иметь дело с высоковоинственным пограничным обществом, сложившимся между терскими казаками и горскими народами (кабардинцами, чеченцами и др.). Только в 1824 году российское правительство официально зачислило терских казаков в армию, обязав их платить налоги и нести службу. Когда им пришлось участвовать в регулярных походах против горцев, дезертирство стало серьезной проблемой. В 1840-х годах горские вожди, в частности легендарный Шамиль, награждали казаков-дезертиров важными должностями в военных частях, особенно если те принимали ислам. Российские власти на собственном опыте убедились в недоверии как к своим казакам, так и к вспомогательным подразделениям, набранным из горцев, находившихся под их номинальным сюзеренитетом. Их политика по укреплению и консолидации Кавказской военной линии была непоследовательной на двух уровнях. Во-первых, они колебались между поощрением и противодействием заселению региона крестьянами и диссидентскими религиозными группами. Затем они чередовали терпимость и репрессии по отношению к обычаям и религиозным верованиям горцев.
На Северном Кавказе Россия проводила ту же колонизационную политику, которая позволила ей укрепить свои позиции на сопредельных рубежах Понтийской степи и Закаспийской области. Заселяя и защищая земледельческое население, занимавшееся смешанным хозяйством, правительство достигло своей цели - сделать Северный Кавказ самодостаточным по зерну. До этого казаки были вынуждены полагаться на торговлю с горцами, которые снабжали их сельскохозяйственной продукцией. На протяжении нескольких столетий их экономическая взаимозависимость поддерживала политическую ситуацию в равновесии. В 1840-1850-х годах, когда на Северном Кавказе появилось достаточное количество государственных крестьян, регион смог обеспечить крепости и казачьи станции, а также вооруженные силы резидентов. Обменная экономика перестала быть жизнеспособной, горцы стали сверхпроцветающими. В течение следующих двух десятилетий русская армия с казаками на буксире подавила их сопротивление, закрыв Кавказскую военную границу.
Идеологические истоки сопротивления российскому завоеванию и закреплению на Северном Кавказе стали предметом научного исследования.
Традиционный взгляд, инициированный русскими историками XIX века и воспроизведенный по разным политическим причинам в XX и XXI веках, подчеркивал роль политико-религиозного движения Накшбанди, якобы воинствующего братства в суннитской традиции (называемого русскими мюридизмом). Критики утверждают, что эта характеристика является продуктом царского и советского империализма и
