class="p">Тот не смутился и моментально сменил тактику, хитро сверкнув на нее глазами:
– А, мадам мудра, учена и не верит сказкам! Простите, я вас недооценил. Сами понимаете, большинству нужно не лечение и не лекарство, а сама надежда на исцеление, а надежда в некотором смысле тоже целебна. Так что же ищет ученая госпожа? Чем ваш покорный слуга может угодить вам? – Он посерьезнел, видя, что на недружелюбно настроенную покупательницу не действует болтовня.
– Быть может, вы знаете какое-нибудь средство, что улучшало бы зрение? Мой, – она чуть помедлила, наскоро сочиняя ложь, – брат мучается несправедливо настигшим его неудобством: он еще молод, но глаза его подводят, и он не может разглядеть что-то дальше нескольких шагов от себя. Бельма на глазах у него нет, как и травм на лице. Но взгляд стал мутным, и глаз теряет остроту с каждым днем. Моих знахарских навыков не хватает, чтобы помочь ему.
– А брат ваш читает ночами при малом свете огня? – уже без всякого заискивания деловито поинтересовался купец. Видно, как и многие до него, он по речи Элизы сделал вывод, что она из состоятельной семьи, а значит, ее близкие могут быть обучены грамоте.
– Иногда читает, – кивнула Элиза.
– Молод, говорите? Боюсь, что нет лекарства, что могло бы вернуть остроту зрения, есть лишь то, что может замедлить ухудшение.
– Что может замедлить, я и сама знаю.
– А я не ошибся: вы умны, и вас не проведешь! – Он призадумался, посерьезнев. – Так вот, лекарства нет, но есть одно средство…
– Только не надо такого «чудодейственного», как от чумы, – хмыкнула Элиза.
– Нет, тут речь не о чудесах, а об изобретательности человека! – Бодро перескочив с ноги на ногу, торговец стал озираться по сторонам, словно в раздумьях, за что взяться, и, наконец, полез под прилавок и достал оттуда пустую стеклянную бутыль. Элиза вопросительно приподняла брови.
– Посмотрите сквозь нее, – предложил мужчина, протягивая ей.
– Зачем?
– Посмотрите, и объясню.
Элиза пожала плечами и поднесла к глазам стеклянную поверхность. Лицо собеседника, стены ближайших домов – все исказилось, а небо над Руаном, казалось, стало ближе… или, напротив, дальше, когда она чуть повернула бутыль. Эти странные перемены отдавались неприятным напряжением в голове, и, прежде чем та начала кружиться, Элиза поспешила убрать стекло от глаз.
– Видите, как все меняется? – Торговец лучезарно улыбнулся, принимая обратно бутыль. – В моем родном городе, Флоренции… вы когда-нибудь бывали во Флоренции? Нет? Так вот, в моем городе искусные мастера научились так обрабатывать стекло, чтобы оно исправляло взгляд! Они отливают два стеклышка по размеру глаз, скрепляют их, и человек может подносить их к глазам так, чтобы лучше видеть[17]. Некоторые говорят, что со стеклом умеют работать только венецианцы, но, Бог тому свидетель, это преувеличенное…
– А у вас такие стекла есть? – перебила Элиза, которой идея, как ни странно, показалась убедительной. По крайней мере, это действительно был тот самый доселе незнакомый лекарский прием, что-то новое – как она и искала. Можно было рассказать Ренару, и, как знать, может, странная идея действительно помогла бы, и аккуратно отлитое стекло исказило бы его взгляд каким-то правильным образом?
– Сейчас нет, – флорентиец с досадой почесал подбородок. – Если б я знал, что здесь будет спрос! – Он покачал головой и поспешил заверить: – Когда в следующий раз отправлюсь с товаром во Францию, обязательно возьму, и про вас, госпожа, и вашего брата не забуду! А пока что могу вам посоветовать укрепляющий настой. – Он указал на одну из склянок на прилавке.
– А скоро будет следующий раз? – сникла Элиза.
– Думаю, примерно месяцев через шесть.
– А как долго добираться отсюда до Флоренции? И сложна ли дорога?
– Несколько недель, если верхом. Но не верю своим ушам! Неужто госпожа собралась посетить Флоренцию? – Кажется, впервые за этот разговор торговец слегка растерялся, но тут же игриво добавил: – Осторожнее, мадам: вашему мужу придется защищать вас. Должен заметить, таких златовласых красавиц у нас мастера рисуют на стенах церквей и особняков. – Заметив, что Элиза слегка потупилась, он смекнул, и цокнул языком. – Так вы не замужем? О, путь для одинокой девушки может быть опасен. Если о том зашла речь, то я мог бы сопровождать вас, когда отправлюсь домой.
– Благодарю, но не думаю, что решусь на такой дальний путь, – поспешно проговорила Элиза. – Спасибо вам за совет, я дождусь вашего следующего визита в Руан.
– Рад помочь. – Он театрально поклонился, вновь широко улыбнувшись.
Элиза также одарила его улыбкой, испытав пусть и легкую, но благодарность: как-никак, его рассказ действительно мог оказаться полезным. Однако, чтобы флорентийский торговец не начал навязываться ей в попутчики, она поспешила отойти.
Теперь в ее голове, помимо нетерпения и желания рассказать Ренару об услышанном, начинала зарождаться странная мысль. Слова, произнесенные Ренаром накануне, вспомнились ей:
«Будет лучше, если ты покинешь окрестности Руана, и даже Нормандию. Выясним, где сейчас безопасно, куда не добирается война, и уйдешь туда».
Элиза слышала, что в далекой Италии не было войны, кроме ссор, что затевались между соседними городами, а вот лекари и знахари ценились так же, как и во Франции. Элиза очень мало знала о тех местах, лишь слышала от Вивьена, что в Риме долгое время находился центр католического мира и его глава – папа римский. Посмотреть на подобное место было бы интересно.
Подходя к черте города по дороге домой, Элиза с пронзительной нежностью подумала о Вивьене.
«Сердце мое, где бы ты ни был, прошу, подожди! Не рождайся вновь без меня. Прошу, посмотри на меня, и ты увидишь, как я по-прежнему люблю тебя. И я ищу, как продолжить твое дело, как помогать людям. Я хочу помочь Ренару, я хочу помочь всем, кому смогу! Но… если бы ты знал, как мне тоскливо и плохо без тебя!» – Элиза вышла на тропинку, ведущую к лесу, и, в этом безлюдном месте, где ее окружала только пожухлая трава, вновь позволила себе заплакать при мысли о возлюбленном. – «Я должна была быть здесь! Должна была вернуться до того, как ты начал проводить свое время с другими женщинами, до того, как ты попал в беду. Как же я хочу вновь обнять тебя, услышать твой голос, посмотреть в твои глаза!» – Ее пробрала сладкая и одновременно мучительная дрожь, когда она вспомнила, как ощущался тот строгий взгляд цвета стали, из которой отливают мечи и кинжалы. – «Как же мне теперь жить без тебя? Как мне жить?»
***
Как Ренар и ожидал, епископ Лоран теперь не особенно следил за его перемещениями. За день
