иранской границы, с тем чтобы заселить присоединенные территории преимущественно мусульманами, которые "с точки зрения государственной безопасности представляют собой более надежный и удовлетворительный элемент", чем армяне. В соглашении, которое справедливо можно назвать "соглашением Сайкса-Пико-Сазонова" от мая 1916 года, России были обещаны османские провинции Эрзерум, Трабзон (Трапезунд), Ван и Битлис, а также Курдистан со смешанным населением из армян, турок, лазов, курдов и христиан-несторианцев. В тот раз русские могли подкрепить свои претензии военной мощью, поскольку их армии продвигались вдоль побережья Черного моря. Более того, теперь они могли позволить себе игнорировать надежды армян на создание автономного региона, подобного тому, что обсуждался в Польше. Высокопоставленные российские военные и гражданские чиновники на кавказских границах предлагали привычную альтернативу: урегулирование русских колонистов с Кубани и Дона "для образования казачьей области вдоль границы".
С учетом военного и дипломатического положения российское руководство могло также отказаться от участия армянских добровольческих частей в армии, которые поддерживали русское наступление. Новый вице-король, великий князь Николай Николаевич, приказал расформировать эти части и ввел строгую цензуру на все армянские издания. Далее он выразил свое бескомпромиссное неприятие армянской автономии, уведомив Сазонова: "По моему глубокому убеждению, в настоящее время в пределах Российской империи не существует абсолютно никакого армянского вопроса, и даже упоминание о нем не должно быть допущено, ибо российские армяне, находящиеся в пределах Российской империи, как и мусульмане, грузины и русские, являются равноправными подданными России".
Российское планирование будущего Польши оживило старые дебаты и выявило глубокие расколы среди политиков. Во время войны три державы, изначально участвовавшие в разделе, соперничали друг с другом, обещая полякам некую автономию, чтобы заручиться поддержкой и привлечь новобранцев. Обе стороны добились ограниченного успеха. Русские были первыми. августа 1914 года великий князь Николай Николаевич, в то время главнокомандующий русской армией, выпустил красноречивую прокламацию, подготовленную Министерством иностранных дел, в которой приветствовал "воскрешение польской нации и братское примирение с Великой Россией". Несмотря на то что политическое содержание прокламации сводилось к туманному обещанию "самоуправления... под скипетром российского императора", польские сторонники уступчивости, такие как Роман Дмовский и граф Зигмунт Велепольский, отреагировали на нее положительно. В течение последующих двух лет они и российские либералы добивались более конкретных предложений. Отсрочка была предпринята представителями российских правых, включая министра внутренних дел Николая Маклакова, министра юстиции Ивана Щегловитова и прокурора Святейшего Синода В.К. Саблера. Наконец, в мае 1916 года Сазонов представил сочувствующему Николаю IIадрес подробную конституцию автономной Польши в надежде предотвратить вмешательство Франции и Великобритании; это было постоянной заботой российских государственных деятелей со времен разделов.
Несмотря на сильную оппозицию со стороны премьер-министра Бориса Штюрмера, Николай, казалось, был склонен одобрить конституцию, пока не вмешалась императрица Александра Федоровна. Независимо от того, способствовала ли она увольнению Сазонова, которого она ненавидела за его "либерализм", несомненно, что ее жесткая оппозиция польской конституции заставила отложить ее рассмотрение; фактически, она была отложена навсегда. И снова почва была выбита из-под ног сторонников размещения.
Какими бы ни были внутренние разногласия по поводу Польши, Россия одержала поразительную, пусть и эфемерную, дипломатическую победу. Она пришлась на низкий момент в военном положении Франции, а также на канун революции в Петрограде. В марте 1917 года правительства двух стран договорились признать максимальные военные цели друг друга на границах с Германией. Французы подтвердили свое обещание 1915 года поддержать "вековые стремления" России в проливах, а также "в целях обеспечения своей военной и промышленной безопасности и экономического развития империи признать полную свободу действий России в деле освобождения ее западной границы". В Париже Извольский, несомненно, смакуя этот откат от своего унижения в 1907 году, сумел исключить из соглашений слово Польша. От отчаяния Франция была вынуждена отказаться от своей столетней заградительной политики, направленной на блокирование русского проникновения в Центральную Европу.
Полностью занятое в военном и дипломатическом отношении на западных границах, царское правительство позаботилось о защите своих позиций на внутренних азиатских рубежах. В 1916 году оно подписало секретную конвенцию с Японией, тогдашней союзницей, о расширении и закреплении ранее заключенных соглашений "о защите" (oberegat') Китая от вмешательства любой третьей державы и о совместных действиях, если это необходимо, для его предотвращения. Но, ведя переговоры с позиции слабости, русские пошли на ряд экономических уступок Японии, которые предвещали более агрессивную японскую политику во внутренних азиатских пограничных районах за счет России после большевистской революции.
В отличие от России, Габсбургская и Османская империи были гораздо более ограничены в определении и достижении своих военных целей в рамках коалиции, в которой полностью доминировал их более могущественный союзник - Германская империя. Первая попытка изложить предварительные военные цели Германии была предпринята канцлером Германии Бетман-Гольвегом, но составлена его личным секретарем Куртом Рицлером. Германская сентябрьская программа была зеркальным отражением тринадцати пунктов Сазонова в своих максималистских требованиях по восстановлению евразийских пограничных территорий. Они были сформулированы в общих чертах: "Россия должна быть отброшена, насколько это возможно, от восточной границы Германии и ее господство над нерусскими вассальными народами должно быть сломлено". Цели Германии на западе были сформулированы более конкретно, а также предусматривали радикальные изменения в статусе и территории Бельгии, Люксембурга и Франции, но они не затрагивали конкурирующих целей имперских союзников Германии. Пангерманцы представили более детальные планы, требуя, чтобы "границы России были сокращены примерно до границ Петра Великого". Политика правительства менялась по мере изменения ситуации на полях сражений. Но даже когда в мае 1916 года Германия при посредничестве Японии рассмотрела возможность заключения сепаратного мира с Россией, список территориальных изменений в приграничных районах был ошеломляющим. Россия должна была уступить Германии Польшу, Литву и Курляндию; согласиться на приобретение Турцией Персидского Курдистана, Луристана и Хуистана; отказаться от участия в Балканах. Взамен Россия должна была сохранить завоеванную ее армиями часть Турецкой Армении и приобрести остальную часть Персии, Восточный Туркестан, Джунгарию, Внешнюю Монголию, Северную Маньчжурию, а также провинции Гэньсу и Шэньси в Северном Китае. Позже были внесены изменения, но все они были направлены на оттеснение России в Азию и консолидацию немецкого элемента на Балтийском побережье путем переброски населения. Как только дуэт генералов Людендорфа и Гинденбурга стал доминирующей силой в военных делах Германии и получил широкие политические полномочия, их планы по реорганизации Балтийского побережья под названием "Оберост" предусматривали масштабные административные преобразования, массовые депортации и переселение немецких колонистов. Несмотря на последовательность своих целей, Германия была вынуждена согласовывать их с целями Австро-Венгрии и Османской империи.
Развязав войну, австро-венгерские лидеры были в некоторой растерянности, пытаясь определить ее цели. Проблема заключалась в том, что любое присоединение территории
