приходится. Ее коготки по-хозяйски ползут по его плечу, снимая несуществующую пылинку. А потом она проводит рукой вдоль линии декольте своего серебристого короткого платья. Хочет показать, что он выбрал ее за массивную грудь?
Меня эта версия более чем устраивает, потому что других причин я тоже не вижу. Ну плюс еще моложе и наглее. Хотя первое вряд ли имело значение. Тридцать два — цифра, которая пугает лишь мою маму.
Милана снова цепляется в руку Валеры и тянется к его шее губами. Все, что она делает сейчас, напоказ. Хочет продемонстрировать мне, что я потеряла. Думает, что она победитель.
Но я даже благодарна ей. За то, что пришла. За то, что нацепила на себя эти драгоценности. И за то, что одно ее присутствие позволяет мне снова взять себя в руки. Нет, радости видеть меня поверженной я ей не доставлю.
— Вот черт! — цедит папа.
— Нет, это Милана, — говорю я с улыбкой. — Она дочка судьи.
Отец снова рассматривает пару и выдает новый вердикт:
— Придурок!
Я киваю и опять улыбаюсь. Ему. И тем двоим, которые не сводят с нас глаз. Папа не в курсе нашей «кухни», у него крепкий бизнес, до суда даже мысленно никогда не доходит. Но у него чутье. Как и я, он уловил последствия для Валеры.
Хотя они, наверное, всем очевидны. Некоторые из наших общих знакомых уже подходят к ним, чтобы познакомиться с новой пассией. Как же быстро переметнулись.
— Боже мой… — вздыхает мама. — Это все так не вовремя!
— Да уж конечно! — рявкает отец. — Лучше было бы, чтобы он после свадьбы забывал ширинку застегивать!
Мама, осознав, что отец не только не в настроении, но и вообще ее не поддерживает, замолкает.
— Просто он такой милый мальчик… — продолжает она неуверенно. — Столько лет… и я привыкла считать его зятем.
Ее голос тонет в громких поздравлениях именинника, и она оставляет эту тему в покое. Ненадолго, но мне пока и этого хватит.
— Так, — отец сдвигает сурово брови и смотрит на своего партнера, — нужно подойти к нему, пока его не закидали подарками. А то не откопаем потом.
— Конечно, — подхватывает его идею мама. — Анжелика, а ты, может быть, не будешь его поздравлять?
— Мам…
— Вот еще! — снова рявкает отец. — У меня не ферма, я страусов не воспитывал!
— Мам, — повторяю я, — если бы я отказалась поздравить дядю Сережу и ему из-за этого стало на год меньше, я бы осталась. Думаю, он и сам был бы рад. А так, конечно, я подойду. Тем более что у нас с Филиппом отличный подарок!
Мама машет платочком, прячет его в сумочку с видом «Я для вас сделала все, что могла» и уходит вместе с отцом. Мы с Филиппом пробираемся следом.
— Какая несправедливость, — говорит жалобно он, — я так не люблю все эти массовки, что был готов снести, как страус, яйцо, лишь бы меня дома оставили. А тебе этот шанс просто так предлагали! Даже тужиться не пришлось бы.
— Думаешь, у тебя получилось бы? Ну, справиться с яйцом.
— Ну, с двумя-то я как-то справляюсь!
— Я тебя немного разочарую. Во-первых, яйца у страусов тоже откладывает самка. А во-вторых, обычный размер яйца больше двух килограммов.
Он опускает взгляд вниз, видимо, понимает, что это не слишком удобно, и смиренно вздыхает.
— Ладно, пойдем тогда поздравлять дядю Сережу. С меня подарок, а ты готовь речь.
— Кстати, а что мы там дарим?
Филипп заглядывает в пакет, рассматривает его содержимое и перечисляет:
— Какие-то крутые кубинские Сигары — их чуть ли не сам Че Гевара крутил, судя по ценнику. Табак и курительная трубка — тут, судя по всему, наследство от Шерлока Холмса.
— Отличный подарок, — соглашаюсь я, но в двух шагах от именинника останавливаюсь. — Ты хоть раз видел, чтобы дядя Сережа курил?
Он задумывается.
— Нет. Но потравить конкурентов — это же милое дело! Уверен, что он подарки оценит!
Отец и мама уже вручили свой подарок и теперь просто разговаривают с именинником и его супругой. Заметив нас, отходят чуть в сторону.
— Дядя Сережа, — обняв его, целую в щеку, — поздравляю вас с праздником.
— Да уж, конечно, — бухтит тот, — придумали отмечать, как на год постарел.
Я тихо посмеиваюсь, потому что за долгие годы его дружбы с отцом хорошо его изучила. Не любит выставлять напоказ свои чувства, но доволен, что его жена опять расстаралась и столько гостей захотели прийти.
— Пусть здоровье вас и дальше не подводит, — желаю я, пока Филипп молча подсовывает пакет.
— А это, стало быть, поможет его продлить? — интересуется он, рассматривая содержимое.
— Конечно! — подхватываю я. — Можно, как думал Филипп, предлагать конкурентам. А можно просто смотреть и гордиться, от чего вы отказываетесь.
— Хороший подарок! — решает дядя Сережа. — Люблю, когда все понятно. А то твой отец мне вот удочку подарил и все прибабахи к ней, а я сиди теперь ночь и думай: то ли это намек, что надо себе новую «рыбку» ловить, то ли намек, что пора готовиться к пенсии и передавать дела молодым, то ли намек, что я дальше своего носа не вижу.
— Я тебе поищу, поищу новую «рыбку»! — грозит тетя Тамара, стоя у него за спиной.
Она делает шаг и тепло обнимает меня.
— А вот о том, чтобы уступить молодым, можно подумать. Смотри, какая смена у тебя — Анжелика, Валера. Думаешь, не справятся?
Дядя Сережа довольно усмехается, накручивает усы и подмигивает мне. Значит, Валера ему ничего не сказал… еще даже не подходил…
— Отец, — слышу за спиной знакомый голос, и мне только чудом удается сохранить улыбку, когда я боковым зрением вижу не только локоть Валеры, но и серебристую ткань. — Я тоже хочу тебя поздравить. Эм… Мы. Мы хотим тебя поздравить. Познакомьтесь, это Милана.
Тетя Тамара изумленно распахивает глаза и пялится на незнакомую для нее девушку, которая вцепилась клещом в ее сына. Дядя Сережа, наоборот, ненадолго
