class="p">Многочисленные локальные и региональные конфликты, которые были в значительной степени поглощены глобальной конфронтацией холодной войны, теперь занимают свое собственное место в мировом порядке или беспорядке, и будут возникать новые. Как уже отмечалось ранее, новые источники потенциальных конфликтов находятся на территории бывшей, ныне разрушенной советской империи. Распад бывшей Югославии вызвал серьезные междоусобные конфликты, в частности, в Боснии и Герцеговине. Другие примеры постоянной, хотя и менее острой напряженности сохраняются в Восточной Европе. И, конечно, конфликты в других частях мира продолжаются, теперь уже в отсутствие участия сверхдержав времен холодной войны, например, в Афганистане, Анголе и Камбодже. Возникнут и другие. Таким образом, перед мировым сообществом стоит новая задача по развитию потенциала для более широкого обеспечения безопасности на основе сотрудничества.
Американо-советские консультации и сотрудничество позволили ООН договориться о решении первого крупного вооруженного конфликта после холодной войны - вторжения Ирака в Кувейт и последующей войны в Персидском заливе с поражением Ирака в 1990-91 годах. Российско-американские консультации, хотя и не всегда согласованные, также были одним из элементов сложной дипломатической накладки на еще более сложную внутреннюю войну в Боснии. Во многих, хотя и не во всех, будущих случаях региональных конфликтов будут задействованы как американские, так и российские интересы, обычно, но не всегда в сотрудничестве. Россия продолжает играть роль за пределами своей периферии, как, например, в коспонсорстве с Соединенными Штатами в арабо-израильском мирном процессе. Однако в будущем Россия не будет принимать значительного участия в жизни большинства стран третьего мира. Вопрос о том, какую роль будут играть Соединенные Штаты в тех или иных ситуациях, остается за американскими политиками.
Международные организации, в частности Организация Объединенных Наций и ее многочисленные аффилированные структуры, несомненно, будут играть более значительную роль. Это уже видно по более активной роли ООН в войне в Персидском заливе, в содействии урегулированию многих региональных конфликтов (включая Афганистан, юг Африки, Камбоджу) и гуманитарных интервенций (Сомали, Босния). Ее роль в обеспечении безопасности больше не ограничивается правом вето в Совете Безопасности со стороны антагонистов "холодной войны". Тем не менее, ООН и другие международные организации не обладают высшей властью; они являются инструментами сообщества суверенных государств. По этой причине было бы ошибкой просто прогнозировать прямолинейный рост влияния.
Поэтому Организация Объединенных Наций, и особенно Совет Безопасности по вопросам безопасности, должны отражать необходимый политический консенсус соответствующих государств, и все больше это означает, что он должен отражать реальное распределение сил в мире. В Совет Безопасности должны войти Япония и Германия; для достижения необходимого широкого консенсуса большинства государств, вероятно, также потребуется каким-то образом обеспечить адекватное представительство Южной и Юго-Восточной Азии, Африки и Южной Америки, не делая Совет неработоспособно большим.
В большинстве случаев обсуждения касаются прогнозирования и экстраполяции нынешней ситуации. Это подходящая, действительно необходимая отправная точка, но ее одной недостаточно. Почти полвека назад Вторая мировая война четко закрыла одну главу в современной истории, и будущая эпоха, ставшая холодной войной, вскоре обрела четкие очертания (хотя ее продолжительность и то, останется ли она "холодной", тогда не было известно). Сегодня, напротив, еще не ясно, что станет доминирующим, определяющим элементом наступившей эпохи. Тем не менее, необходимо задуматься о возможном курсе мировой политики на ближайшие полвека.
Необходимо также переосмыслить теорию международных отношений в свете завершения холодной войны, а также того, что можно предположить о нынешней эпохе. Окончание холодной войны в одном отношении представляло собой триумф идеализма "нового мышления" над механистическим реализмом. Этот успех был в то же время размыт упадком и распадом советской империи по другим, внутренним, причинам. Был ли советский отказ от холодной войны просто отступлением и поражением из-за ослабления потенциала, или это была победа просвещенного мышления? Данные приводят к выводу, что это был скорее выбор, чем необходимость. Тем не менее, он также был обусловлен реалистическими ограничениями. Как уже отмечалось, изначально российская политика стремилась применять идеалистическое международное "новое мышление" даже более последовательно, чем Горбачев. Однако уже через год Ельцин обнаружил, что потребности внутренней политики и общественного мнения, а также мировой политики требуют усиления реалистического внимания к национальным интересам и синтеза или сочетания интернационалистских и националистических, моралистских и реалистических соображений.
Соединенные Штаты, со своей стороны, праздновали победу в холодной войне, не осознавая необходимости пересмотра собственных политических предпосылок, за исключением мысли о том, чтобы взять на себя ведущую роль в усилиях по установлению нового мирового порядка после холодной войны. В значительной степени ее идеалистическое самовосприятие было, если можно так выразиться, подтверждено результатом. Первые успехи американского руководства в войне в Персидском заливе изначально поддерживали оптимизм по поводу зарождения "нового мирового порядка". Боснийская, сомалийская и гаитянская катастрофы, а также разочарование по поводу северокорейской программы ядерного оружия вскоре напомнили о сложностях нового мира.
На характер нового глобального порядка будет влиять политика США и России, но в то же время на политику этих двух держав будет влиять эволюция мирового порядка. Международная политическая система и международная обстановка будут отражать изменения в соотношении сил между многими государствами.
История и природные ресурсы не являются действительно постоянными, о чем свидетельствует распад Советского Союза и необходимость для России и ее других преемников установить свою идентичность и определить свои интересы. Аналогичным образом, восприятие угроз и возможностей как Соединенными Штатами, так и Россией, и каждой из них по отношению к другим государствам, а также друг к другу, будет зависеть от многих факторов.
В будущем международные отношения будут развиваться на основе внутриполитической эволюции государств, особенно крупных государств, а также на основе эволюции международной системы.
Хотя характер будущей международной системы еще не может быть четко определен, мир, безусловно, должен выйти из рамок холодной войны. История предшествующих периодов, до Первой мировой войны и периода интенварианта, а также сама холодная война должны быть пересмотрены.
Холодная война - это не только самый последний этап истории, она также является фундаментом для будущего, а окончание холодной войны - это ступенька к тому, что будет дальше. Моей целью в этом томе и в его предшественнике (сейчас он пересмотрен с учетом размышлений об окончании холодной войны) было внести вклад в понимание этого недавнего прошлого.
