обстоятельств, виной которому мое тело. Выражалось это по-всякому: и зацепившаяся за рукав мантии игла (последние разы стал варить зелья полуголым, не на уроках конечно же), и упавший от моего пинка стол (котел переехал на пол), и сведенная внезапной судорогой рука (взяты зелья у Помфри) и так далее и тому подобное.
И в один из дней я получил, наконец, положительный результат. Правда, совсем не такой, какой хотел. Но форма этого результата настолько взорвала мне мозг, что пришлось поздно вечером идти к мастеру-зельевару Снейпу. Именно как мастеру-зельевару, а не профессору, декану или Снейпу.
Снейп, как обычно он это делал вечером, сидел в своем кабинете и проверял работы студентов.
— Что вам, мистер Крэбб? У вас вроде бы нет сегодня отработок.
— Простите, профессор. Но я добился прорыва! — и протянул Снейпу котел с получившимся составом.
Одного беглого презрительного взгляда ему хватило, чтобы правильно оценить качество принесенного в котелке варева.
— И эту бурду вы называете прорывом?
— Да, профессор. И если вы немного подождете, вы поймете, почему я это назвал прорывом. Не могли бы вы помочь мне немного?
— Вы с ума сошли, Крэбб!.. — но глядя в мои глаза, где не было ни тени улыбки, вздохнул и произнес: — Впрочем, если это позволит мне отвязаться от вас быстрее, почему бы и нет. Чего вы хотите?
— Освободить центр помещения. Запирающее на дверь в вашем исполнении. Щит вокруг меня, и ни в коем случае не отвлекать меня! Вопросы задавать потом, — тут, глядя на его лицо, перекосившееся злостью от моего требовательного голоса, я опомнился и жалостливо добавил: — Пожалуйста, профессор!
— Хо. Ро. Шо. Я сделаю, что вы просите. Но если это шутка, то вы, Крэбб, на моих занятиях будете завидовать Поттеру!
— Спасибо, профессор. Я пока сам подготовлюсь.
Чем дальше шла подготовка к процессу, тем больше вылезали на лоб глаза декана Слизерина. Сначала я освободил от парт центр кабинета зельеварения, просто руками поотодвигав их в сторону. Потом почистил образовавшуюся площадку принесенной с собой влажной тряпкой. Дал проверить профессору принесенные с собой ингредиенты, тщательно отмерил их нужные порции и выложил на голый пол (в кульке специального пергамента). Разделся до трусов и выкинул одежду за пределы окружившего меня щита. Туда же последовало все лишнее, кроме волшебной палочки, котла, ингредиентов в строгом соответствии с рецептом. Заткнул в уши беруши, надел на глаза темную повязку, полностью таким образом ослепнув и оглохнув.
А потом я на полном автомате идеально сварил зелье от прыщей. Я снял маску. Зелье, как и в предыдущем случае, не получилось.
На лице подошедшего Снейпа не было ни привычного презрения, ни насмешки, а только что-то подозрительно похожее на восхищение и почему-то… сочувствие? Он проверил получившееся зелье и пробормотал:
— М-м-м… Вот оно что… Понятно. Я так и подозревал, — зельевар совершенно разволновался. Он парой жестов прибрался в кабинете, снял щиты и сказал мне одеться. После этого мы быстрым шагом и опять молча — похоже Снейп не любит обсуждать ничего важного в коридорах — отправились в кабинет моего декана.
— Что случилось, Северус? Чем провинился мистер Крэбб, что ты привел его ко мне лично? — первое, что спросила она, увидев, кто стучится в ее кабинет.
— Проходи, Крэбб. Помона, активируй защиту.
— Хм…
— А ты что встал? Садись. Разговор будет долгий.
Я послушно сел.
— Для начала разговора, пятьде… двадцать пять баллов Хаффлпаффу за самый отработанный процесс варки зелья, что я видел за всю свою жизнь. Мистер Крэбб меня реально поразил. Взгляни, Помона.
— Что это за бурда? — изумительно, как совпали деканы в формах выражения удивления моим продуктом.
— Это зелье от фурункулов. Которое сварил Крэбб. Если бы ты видела, как он это сделал! На ощупь, с закрытыми глазами… Безукоризненное исполнение!
— Цените, мистер Крэбб! На моей памяти профессор Снейп делает такую оценку впервые.
— За такое исполнение процесса я поставил бы сто баллов даже Поттеру. Да что там Поттеру, даже Лонгботтому!
— А… — я было открыл рот, чтобы задать вопрос, но Снейп на него тут же ответил:
— Если бы в итоге зелье получилось. Поэтому только двадцать пять.
— Но если исполнение было безошибочное, то почему не получилось зелье? Уж не хочешь ли ты сказать, что…
— Увы, Помона, но это действительно так.
— Не может быть! — декан с сочувствием посмотрела на меня.
— Э-э-э… Может быть, мне объяснят, в чем дело?
— Помона? — спросил декан Слизерина.
— Лучше ты.
— Хорошо. Как вы знаете, мистер Крэбб, существует определенная градация магов по способности творить ту или иную магию. Кто-то хорошо летает, кто-то хорош в зельях, кто-то не хорош ни в чем…
— Я знаю про родовые дары.
— Конечно. Так вот, есть маги одаренные. Дары могут быть родовыми или обретенными, не важно. Важно то, что такие маги могут колдовать в области своей одаренности гораздо сильнее, чем в остальных, создавать что-то новое, двигать магический прогресс вперед. Помимо одаренных, есть маги способные. Они не могут колдовать сильнее, так, как это делают одаренные, но колдовство дается им все же легче, чем обычным магам. Такие маги составляют элиту ремесленников и становятся лучшими помощниками для одаренных в их исследованиях. Остальные — это совершенно обыкновенные маги. Чтобы стало понятнее, приведу в пример зельеварение. Я одаренный в зельях. Мистер Малфой — способный. Остальные — обыкновенные…
Я стал догадываться, к чему так издалека и непривычно корректно подбирается профессор. Я предположил:
— Если есть маги очень одаренные, просто одаренные, обычные, то есть и, хм… неодаренные?
— Да. Есть Дар, Способность и Возможность… Но есть и четвертый, очень редко встречающийся класс. Неспособность. Надо отдать вам должное, мистер Крэбб. Вы не остановились, и Мать-Магия поощрила ваше усердие.
— Это поощрение?
— Правда — это всегда поощрение! Ведь вы могли продолжать надеяться в своих жизненных планах на оценку по зельям. Сейчас же… Скорее всего, у вас, мистер Крэбб, способность к зельеварению и так была на очень низком уровне. А после всего случившегося и вовсе исчезла. Именно этим и опасны повреждения магического ядра и падения уровня личной силы мага. Можно внезапно оказаться неспособным творить определенные разделы магии.
— То есть я в зельеварении магический калека, инвалид, сквиб? Великолепно!
— И что теперь нам с этим делать, Северус? — после паузы спросила
