Франции".
В период своего расцвета Françafrique действительно была взаимовыгодным соглашением, только не на благо населения в целом, а на благо африканских автократов и французских мандаринов, которые ею управляли. В конце 1990-х годов неутомимый парижский судья-следователь по имени Ева Жоли проследил за ходом некоторых сомнительных сделок и обнаружил огромный скрытый трубопровод грязных денег, проходивший через африканское подразделение Elf, французской государственной нефтяной компании. У меня было ощущение, что я проникаю в неизвестный мир со своими законами", - говорит уроженка Норвегии Жоли, которой угрожали смертью по мере того, как она углублялась в расследование.
Подразделение Elf в Габоне было центром этого неизвестного мира. На нефтяные деньги компания платила взятки французским политикам, покупала роскошные квартиры в Париже и увеличивала состояние Омара Бонго, при котором габонцы терпели ужасающий уровень жизни, а их правители, по слухам, сделали страну крупнейшим в мире потребителем шампанского на душу населения. Щупальца Elf распространились и за пределы франкоязычной страны, поскольку нефтяная компания добывала нефть по всей Африке. В 2000 году бывший руководитель Elf дал показания о том, что одним из бенефициаров денежного фонда Elf был Жозе Эдуарду душ Сантуш из Анголы. (Дош Сантуш опроверг это утверждение).
Расследование Жоли потрясло французский истеблишмент, обнажив теневое государство, которое по своей готовности обменивать доступ к ресурсам на незаконное влияние и личную выгоду может сравниться с любым африканским режимом. Компания Elf была приватизирована, а ее коррупционные катакомбы запечатаны. Десятки сотрудников Elf попали в тюрьму. Французские политики, в том числе Николя Саркози, заявили, что эпоха "Франсафрик" закончилась, и прямое влияние Франции на многие ее бывшие колонии действительно ослабло. Но власть французских корпораций в Африке оставалась сильной. Total, приватизированный преемник Elf, стоящий в одном ряду с Exxon Mobil, BP, Shell и другими гигантами индустрии, владеет одними из лучших прав на добычу нефти в Анголе и Нигерии, двух крупнейших производителей нефти на континенте, и до сих пор качает нефть в Габоне.
В Нигере, где компания Areva начала свою деятельность за два года до обретения независимости в 1960 году, Франция сохраняет свой стратегический интерес к урану с помощью систем, которые хотя и являются строго законными, но вряд ли справедливыми.
Контракты Areva не публикуются, но репортеры Reuters получили в свое распоряжение последние десятилетние соглашения, рассчитанные до конца 2013 года. Из документов следует, что Areva была освобождена от уплаты пошлин как на импортируемое ею горнодобывающее оборудование, так и на экспортируемый уран. Роялти - особый вид платежа, который горнодобывающие компании выплачивают правительствам в зависимости от количества добытых ими полезных ископаемых, - составлял 5,5 процента на добытый уран, что значительно ниже, чем в других, более богатых странах, и зафиксирован пунктом, освобождающим компанию от любого повышения ставки в соответствии с новыми законами о добыче. Горнодобывающая промышленность защищает такие условия как необходимые для долгосрочных инвестиций. Тем не менее, французский экспатриант в Ниамее, рассуждая об антифранцузских настроениях, на которых до переворота опирался Танджа, чтобы заручиться поддержкой своей растущей тирании, так сформулировал антипатию, которую вызывали скупые условия Areva: "Есть ощущение неоколониализма, особенно в отношении Areva. Есть ощущение, что у Франции нет друзей, есть только интересы".
Как объяснил мне посол, суть предложения Китая Нигеру, а также другим африканским государствам, обладающим ресурсами, заключается в контрасте между щедростью Пекина и скупостью старых держав. Однако в стремлении Китая заполучить африканские ресурсы есть элементы, повторяющие старые трюки традиционных владык африканских ресурсов. Под риторикой о всеобщем прогрессе Пекин, как и его европейские предшественники в Африке, оказался готов использовать посредников для налаживания личных связей с наиболее влиятельными представителями правящих классов, контролирующих доступ к нефти и полезным ископаемым континента.
Поиски одного из таких посредников привели меня в зоопарк Ниамея. Он находится в центре занесенной песком столицы Нигера, недалеко от перекрестка улицы Урана и авеню Шарля де Голля и неподалеку от президентского дворца, где солдаты свергли Танджу. Когда я посетил его, вскоре после переворота, гиены выглядели раздраженно. В неглубокой бетонной ванне ссутулился иссохший бегемот. Школьники визжали от восторга, когда многострадальный страус быстро-быстро бегал по своей клетке в такт их хлопанью. Звездам зоопарка - семи львам - было тесновато. Но впереди их ждут лучшие времена в виде нового вольера для львов площадью 1000 квадратных метров, который вскоре будет построен за 60 000 долларов.
Благодетелем львов стала консалтинговая компания Trendfield, зарегистрированная в секретном налоговом убежище на Британских Виргинских островах, но базирующаяся в Пекине. Trendfield помогла китайской государственной ядерной компании Sino-U получить разрешение на добычу урана в Нигере в 2006 году и в итоге получила 5-процентную долю в проекте. Ги Дюпор, француз с дипломом MBA Ливерпульского университета, который был исполнительным директором Trendfield, написал на своей странице в LinkedIn: "Мои навыки ведения переговоров сыграли важную роль в организации и оформлении стратегического партнерства между Китайской национальной ядерной корпорацией [Sino-U] и Республикой Нигер в области разведки и разработки урана".
В 2009 году, когда урановый проект обрел форму, Трендфилд пообещал восстановить вольер со львами в зоопарке Ниамея - микрокосм той инфраструктуры, которую Пекин и связанные с ним компании создавали для африканских сырьевых стран. "Участие в этом проекте было важной частью нашей программы развития сообщества, и мы серьезно относимся к этому", - сказал Дюпор в пресс-релизе. "Это также может стать платформой, которая создаст более непосредственную активность иностранных компаний в сообществе, чтобы помочь в развитии не только Национального музея и зоопарка Ниамея, но и всего сообщества". Трендфилд также организовал прилет ветеринара из зоопарка в Миссури, который впервые за десять лет осмотрел львов. (По словам Трендфилда, он провел полный обход, осмотрев "22 млекопитающих, 28 птиц, 4 рептилии", а также львов).
Один из представителей режима Танджи, который сказал, что не может быть назван по причине деликатности проделанной им работы, рассказал мне, что, помимо дружбы с обитателями зоопарка Ниамея, Трендфилд был близок к Тандже и его семье, в частности к сыну президента, Усману, который был торговым атташе Нигера в Китае.
Я разыскал местный офис компании Trendfield на тихой улочке в Ниамее. Обычно мы не общаемся с журналистами, - заметил работавший там британский геолог. Но Эль-Моктар Ичах согласился поговорить со мной. Туарег, который двадцать лет проработал в компании Areva, занимаясь разведкой урана на севере Нигера, а также занимался политикой, Ичах был главой филиала Trendfield в Нигере. Он рассказал мне, что Trendfield помогал Sino-U в стандартных для консультантов делах: оформлении виз, посещении объектов и запросе разрешений. Мы помогли представить Китай здесь, потому
