не повредить лепестки, и даже уже не жалею, что он так быстро сменил владельца.
— Поздравляю, Анжелика. Тебя… вас… — Она смущенно улыбается Воронову. — Знаешь, я совсем не ожидала, что вы меня пригласите. Совсем не была готова. Но я рада, что пришла. Я так переживала, когда ты и… А теперь я снова верю, что чудо все же случается.
Она вручает мне пакет, из которого я выуживаю уголок теплого пледа.
— Я понимаю, что он вам долго еще не понадобится, — говорит торопливо. — Это для тех вечеров, когда один из вас будет задерживаться.
Она говорит так, будто чувствует неловкость за этот подарок, и явно не ожидала, что я ее обниму. Но это порыв, который я сдерживать не хочу. Мне жаль, что раньше мы так мало общались. Скорее всего, чуть позже я исправлю эту ошибку.
Она отходит к Филиппу, который зазывает девушек садиться в свою машину. А я медленно выдыхаю и принимаюсь быстро моргать. Вот уж не думала, что слезы, как и зевота, заразны.
— Хорошая девушка, — комментирует Воронов. — И у нее редкий талант. Один раз встретились, а она уже увидела суть.
— Ты о грядущих вечерах в одиночестве?
— Нет. Тут она как раз допустила ошибку, но на фоне другого ее плюса один маленький минус простителен. Я о том, как она меня назвала.
Я мысленно прокручиваю в памяти слова Тани, а потом… Потом вспоминаю про «чудо», в которое она снова уверовала, и принимаюсь безудержно хохотать.
— Да не усомнится жена в своем муже… — наблюдая за мной, цитирует Воронов. — А если усомнится, да не будет в тягость супругу доказать жене, как сильно она ошибается.
Успокаиваясь, я с благодарностью хватаюсь за предложенный локоть: меня от смеха скручивает почти вполовину. Отдышавшись, прошу:
— Напомни, пожалуйста, это какой пункт контракта?
Он проходится по мне долгим взглядом.
— В контракте этого нет. Это мое предупреждение. Но если сильно захочешь, можем его добавить.
— Не стоит, там и без того хватает, что почитать.
Сболтнув лишнего, я оглядываюсь, делаю удивленный вид, что все уже разъехались, и принимаюсь бодро маршировать в сторону стоянки. Надеюсь, он не заметит моей оговорки и не догадается, что с контрактом я знакома только поверхностно. С другой стороны, о чем ему переживать? Я ведь уже его подписала, церемония прошла весело и легко. Разводиться меня пока не тянет. Его, кажется, тоже.
— Ну что, — поворачивается ко мне Воронов, когда мы оказываемся в салоне. — Будем рассматривать город через окна машины или сразу выберем в виде локации ресторан?
Я вспоминаю, что вчера, в отличие от Филиппа, ела мало и плохо, сегодня вообще есть не могла, и выбираю ресторан. Что я, город не видела?
— Отличное начало, — подхватывает Воронов, выруливая на проспект. — Кстати, не то чтобы это было важно. Ты придерживаешься правильно питания?
— Конечно! А ты разве не догадался по тем чебурекам, которыми меня угощал?
Мне кажется, он облегченно выдыхает. Но я не уверена. Потому что сама это делаю, заметив, что он слегка улыбается.
Ресторан оказывается уютным. Несмотря на некоторых гостей, это не меняет моего приятного впечатления. Даже странно, что раньше я здесь никогда не бывала. Есть общая зона, а на втором этаже можно уединиться. Приятная музыка, вкусное вино и еда. Гости пробуют разные блюда, а Воронов, судя по тому, что я вижу, предпочитает диету из мяса.
— Дорогая, — в какой-то момент Тайра протягивает мне небольшой пакетик, — столько незабываемых эмоций, что я чуть не забыла… Позволь поздравить тебя! Надо же, никто даже не ожидал! Я забросила новость в свой инстаграм — представляешь, никто из наших знакомых не знал, что вы женитесь!
— Это потому, что мы не считаем нужным выставлять напоказ свои планы и чувства, — прохладно отвечает ей Воронов.
Или все дело в том, что он подметил: и подарок, и поздравление лишь для меня. Или он еще не забыл их прошлую встречу. Или куда лучше меня разбирается в людях и даже не позволяет им с собой сблизиться.
— Спасибо, Тайра.
Я радуюсь, что она сидит напротив, и это избавляет меня от целования воздуха у щеки и притворных объятий. Улыбнувшись, я кладу пакетик на свободный стул рядом с собой. Туда же отправляется и еще один пакетик Карины.
— Поздравляем вас. — Она бросает робкий взгляд на моего мужа, усердно орудующего ножом над мясом. — Папа тоже просил вас поздравить.
Воронов кивает, давая понять, что услышал. Японец с кем-то созванивается по телефону, и спустя минут двадцать к нам заходит его соотечественник. Передает ему какую-то папку.
— Я тоже не с пустыми руками, — говорит он. — Пусть ваши семейные узы будут такими же надежными, крепкими и плодотворными, как этот подарок.
Его поздравления Воронов слушает с почтением. Бережно принимает папку, которую тот ему вручает, открыв, слегка склоняет голову, как и японец. Внутри папки за колпачок закреплена ручка, и он тут же подписывает вложенные документы. Один экземпляр передает японцу, второй вручает мне, чтобы положила рядом с другими подарками.
— Не надейся, — отмахивается Яров, поймав взгляд приятеля, — я тебе свой подарок уже вручил.
— Я тоже! — подхватывает Филипп. — Причем вам обоим. Пристроил в надежные руки всех четырех котов. Кстати, от каждого владельца получил отчет-фотосессию, могу тебе показать…
Наелась я куда быстрее мужчин, поэтому с готовностью поворачиваюсь к нему и рассматриваю на его смартфоне снимки. Смешные такие, но, кажется, котята действительно попали в надежные руки.
Воронов продолжает спокойно есть и поддерживать беседу с приятелями. Тайра с Кариной шустрят в своем инстаграме и налегают на устрицы. Таня то и дело вздыхает и ревностно следит за букетом, чтобы никто не украл. Мы с Филиппом посмеиваемся, глядя на пушистые комки в новой обстановке. Ириска, которую Тайра случайно захватила с собой в ресторан, косится на нас черными глазками-бусинками и специально противно шуршит. Ну да, враги вызывают умиление, которого достойна она!
— Пойдем потанцуем, — зову брата, прерывая эту пытку для ревнивой Ириски.
— А Воронов что, после первого танца скопытился? — фыркает Филипп. — Ладно-ладно, иду.
Догадаться, что я
