Взгляд ее оставался пустым.
– Жанна, – вздохнув, повторил Ренар, – известно ли тебе, по какой причине ты здесь находишься?
Де Борд сделал к нему шаг и положил руку ему на плечо.
– Похоже, она не слышит тебя, сын мой, – хмыкнул он. – Демоны полностью завладели ее душой, и нам остается только вырвать ее из их лап, приложив к этому все силы, которые у нас есть.
Ренар предпочел смолчать. Де Борд убрал руку с его плеча и направился к столу, где лежали отчеты, сделанные Вивьеном на первом месте допроса. Вернувшись с бумагами к Ренару, архиепископ благодушно кивнул:
– Ознакомишь меня с обстоятельствами дела? Мой глаз уже не такой зоркий. При таком освещении я ничего не разгляжу.
Ренар уныло кивнул, приняв из рук прелата отчеты и опустив их за ненадобностью.
– Конечно, Ваше Высокопреосвященство. Жанну застали у костра за…
В этот момент в глазах женщины что-то блеснуло. Сорвавшись на почти животный крик, она рванула с места так неожиданно, что стоявший рядом тюремщик не успел среагировать. Она бросилась на стоявшего перед ней де Борда, словно готова была расцарапать ему лицо. Архиепископ успел лишь неуклюже отшатнуться, тогда как Ренар, небрежно отбросив отчеты на пол, выступил обезумевшей арестантке наперерез и нанес ей удар локтем в висок, прежде чем та успела добраться до де Борда.
Удар вышел сильнее, чем предполагалось.
Жанна вдруг обмякла, точно тряпичная кукла, и рухнула к ногам отступившего архиепископа, который, тяжело дыша, оторопело глядел на нее. Стоило отдать ему должное, он довольно быстро опомнился.
– Палач, – приказал он, и в ровном тоне его голоса едва угадывалась легкая дрожь, – поднимите ее.
Ренар стоял, ошеломленно глядя на Жанну, и потирал вмиг занывший локоть. Он даже не ожидал, что нанесет ведьме такой сильный удар. Уже привыкший ориентироваться на слух Ренар готов был поклясться, что услышал тревожный хруст, похожий на звук ломающейся кости.
Палач опасливо перевернул арестантку. Взгляд женщины был недвижим. Грудь не вздымалась.
Де Борд покачал головой, осенив крестным знамением покойницу.
– Похоже, она мертва, – спокойно сказал он, переведя взгляд на Ренара. Тот почувствовал, что бледнеет.
– Я… я не…
– Возможно, ты спас мою жизнь, сын мой. Никому не известно, что она успела бы со мной сделать, если б ты не заступился.
Ренар прерывисто вздохнул.
– Что… что теперь будет? – с трудом выдавил он.
– Все будет организовано в соответствии с предусмотренными правилами, – хмыкнул де Борд. – Полагаю, ты, как действующее лицо этого происшествия, должен будешь составить новый отчет.
Ренар почти умоляюще посмотрел на него. Он уже не раз чувствовал на себе испытующий взгляд архиепископа и понимал, что сейчас ему не стоит подрывать доверие этого человека.
– Я… вряд ли смогу это сделать, Ваше Высокопреосвященство.
Де Борд прищурился.
– Вот как?
– Я почти ничего не вижу, – выдавил он и уловил, как к нему оборачивается палач. Прикрыв глаза, Ренар тяжело вздохнул. – Мое зрение… сильно подводит меня, Ваше Высокопреосвященство. Отчеты больше не моя сильная сторона. Простите.
Несколько мгновений де Борд испытующе глядел на светловолосого инквизитора. Затем он молча наклонился, поднял разбросанные по полу бумаги и кивнул.
– И ты скрывал это, потому что…
– Потому что не хочу, чтобы меня вышвырнули прочь, – честно признался Ренар. – Пока я еще что-то могу… пока я еще, – он болезненно поморщился, – полезен инквизиции, я не хочу… в монастырь или в приход. Я знаю, я не вправе просить об этом, но…
Он не договорил, оборвавшись на полуслове. Голова его обреченно опустилась.
Де Борд вздохнул и вновь положил ему руку на плечо, найдя его мутный взгляд.
– Твое рвение весьма похвально, сын мой, – сказал он. – А твои действия говорят о том, что ты отнюдь не бесполезен. Епископ Лоран должен узнать о твоем недуге, но я поговорю с ним о том, чтобы он не спешил снимать тебя с должности. В конце концов, я обязан тебе жизнью. Кем я буду, если не попытаюсь помочь?
Этот вопрос ответа не требовал. Ренар с благодарностью кивнул.
– Спасибо, Ваше Высокопреосвященство.
Де Борд улыбнулся и кивнул палачу и тюремщику.
– Приступайте к своей работе. – Он жестом указал на покойницу. – Не вечно же она будет тут лежать. – Далее он снова повернулся к Ренару. – Я посмотрел тебя не в том деле, в котором собирался, однако это сказало мне гораздо больше. Знаешь ли, сын мой, ваши с Вивьеном неудачи в поимке Анселя де Кутта вызывают у меня вопросы. Лично твоя преданность делу подвергается сомнению все меньше, но я бы предпочел, чтобы ты и несколько стражников отправились со мной к месту твоего проживания.
Ренар непонимающе качнул головой.
– Для чего, Ваше Высокопреосвященство?
– Для обыска, разумеется, – добродушно улыбнулся де Борд. – Простая формальность. Особенно, если скрывать тебе нечего.
С этими словами, увлекая Ренара за собой, Гийом де Борд покинул допросную комнату.
***
Эвет проснулась посреди ночи, почувствовав, что Вивьен рядом с ней беспокойно повернулся во сне. Она открыла глаза и посмотрела на него сквозь темноту, попытавшись понять, спит ли он и снится ли ему очередной кошмар. Она не знала, почему трепет к этому человеку не оставил ее в тот день, когда она исполнила тайное желание, которое носила в душе с момента их первой встречи. Так или иначе, Эвет чувствовала к Вивьену цветущую нежность, и она лишь усиливалась каждый раз, когда он снова приходил.
В душе она даже боялась этого. После всего, что ей пришлось пережить, она не надеялась, что в ее жизни снова появится человек, к которому так страстно привяжется ее сердце. Однако Господь, похоже, рассудил иначе и привел Вивьена Колера к ее жилищу. Эвет понимала: с инквизитором она не сможет сыскать тихого семейного счастья – то будет даже не бледное его подобие. Однако она не могла противиться тому, что чувствовала, и смела надеяться, что их встречи будут достаточно долго приносить свет в ее жизнь.
Вивьен во сне дернул головой и тяжело выдохнул, так и не проснувшись. Правая рука, лежавшая поверх одеяла, сжалась в кулак. Эвет поборола желание взять его за руку и успокоить – слишком велик был риск спугнуть хрупкий сон. Привыкший к темноте взгляд женщины различил на плече Вивьена грубый свежий шрам, оставшийся после задания, о котором он не имел права рассказывать. Как и обо всех других. Эвет досадливо вздохнула. Ей очень хотелось знать больше об этом человеке. Это пугало ее. Она чувствовала, что внутренне начинает жаждать слишком многого, но ничего не могла с собой поделать.
Вивьен пробормотал что-то во сне,
