Кощей из пятой квартиры - Ася Филатова

***

Тридцать первое декабря — самый главный день в году. Главнее, чем Восьмое марта. Даже главнее Дня Рождения! Новый год он общий, он для всех. Маленьких и больших. Общая радость. Общий праздник. И этого Праздника так много, что только успевай делиться! И ведь правда, на всех хватает. И еще остается.

Маша открыла глаза. В окно било декабрьское солнце. Последнее в уходящем году. Она в панике бросилась к столу — тетради не было. Вообще ничего не было — чистая гладкая поверхность, стаканчик с феями Винкс и тремя простыми карандашами, да настольная лампа.

— Мама!!! Мама, где моя тетрадь? — Машка металась по комнате. Неужели, приснилось? И сказка, и Василисы, и Горыныч… А как же Кощей Вася?! А Клубочек?..

Бабушка с мамой были на кухне.

— Маш, у нас сегодня будет настоящий дед Мороз! — радостно объявила мама.

Маша беспомощно озиралась. Бабушка вытирала мокрые руки о клетчатый передник, выпачканный мукой, тревожно на нее поглядывая. На столе стояла первая партия румяных пирожков, в духовке поспевала вторая.

— Мам, баб… а Василич? Василич придет?!

— Так Дед Мороз ведь… — растерянно прошептала мама.

— Мне Кощей нужен, понимаете? — Маша в отчаянии всматривалась в расстроенные лица мамы и бабушки. — Кощей! Какой Дед Мороз, он их терпеть не может! Кощей!.. Из пятой квартиры! Мама, ну пусть он придет!..

Мама с бабушкой виновато переглянулись. Они-то знали, что дверь Василия Васильевича опечатана с самого утра, и прийти он теперь уже точно никуда не сможет.

Самый счастливый день в году стал для Машки сущим кошмаром. Она ходила из угла в угол в своей комнате и отказывалась есть бабушкины пирожки. Немного отошла только, когда пришел папа. Он подарил огромного мягкого медведя — Машка давно о таком мечтала, а мама с бабушкой все отговаривали. Куда такую громадину, ахали они. Только пыль собирать!

В отношениях у родителей что-то явно поменялось — мама с папой спокойно разговаривали, мама даже смеялась. Бабушка все подкладывала папе то салат, то холодец. Он и Новый Год с ними встречать собирался, вот такие дела… Но Машке было не до того. Слишком большое на нее свалилось горе, сразу такое не пережить. Тут даже целым папой дыру в сердце не залатать, не починить…

***

Когда в дверь позвонили, Машка поняла, что все кончено. Пришел нанятый мамой дед Мороз. Ненастоящий, с приклеенной бородой и глупыми шутками-прибаутками. Придется лезть на табуретку и читать стишок, чтобы не расстраивать близких. «Деда» проводили в комнату с елкой и туда же позвали Машку. Она уже даже не упиралась, чего теперь, пусть человек отработает. Он же не виноват. А за окном снег пошел, огоньки в окнах зажглись. У все праздник. У всех радость.

…Машка упрямо глядела на красные сафьяновые сапоги деда Мороза. Сапоги неловко топтались, как конь перед дальней дорогой.

— Подарок себе оставьте, — мрачно проговорила она, не поднимая глаз. — Я стих рассказывать не буду.

Дед Мороз как-то не по-дедморозовски фыркнул.

— Больно надо, — Дед ловким движением стянул свой роскошный головной убор. Весело блеснула знакомая лысина и золотой острый зуб. — Не нужен мне твой стишок, Машка. Ты мне такую сказку сочинила, век не забуду!

Она не поверила ушам, а потом и глазам. Даже зажмурилась. А когда распахнула глаза, все было на месте: и лысина, и зуб, и веселый Василич.

— Кощей Вася!!! — Маша прыгнула на разряженного деда, но повисла где-то в районе его пояса.

— Тиш-тише, повалишь!.. — Кощей неловко погладил Машку по золотистой голове. — Слезай давай, а то кафтан порвешь.

Маша отцепилась от Кощея, но все еще крепко держала того за накладную бороду.

— Теперь все хорошо? — громким шепотом спросила Маша.

— А то! Отлично даже.

— А кто ж сказку-то дописал? Я ведь не успела… — Машка виновато пожала плечами и громко шмыгнула носом.

Кощей улыбнулся. Снова блеснул золотой зуб.

— Бабушка твоя. Иван-то и правда твой дед! Настоящий. Ждет он нас, в своей сказке… Как свою главу дописал — так и перенесся, вот какое дело. Так что теперь и нам пора. Ну, ты понимаешь.

— А Василисы твои? Кот-Баюн, Горыныч?

— Все, все на месте. Да вот они…

Кощей махнул посохом Деда Мороза и из-за елки показались трудовик, физик, учительница рисования, завхоз баба Настя и сама директор школы. Машка тихо ойкнула. Видеть всю компанию у себя в комнате ей было немного непривычно. Недовольная Кларисса Степановна обмахивалась платочком, Ангелина улыбалась. Кот и Горыныч сдержанно кивнули и потупились, шныряя взглядами по комнате. Баба Настя украдкой подмигнула и тут же сделала строгое лицо.

— Так это твои «Василисы»? — громким шепотом спросила Маша, прижимаясь к Василевсу.

— Они самые.

Ангелина тепло улыбнулась.

— Спасибо тебе, Машенька. У нас теперь жизнь начнется самая настоящая, сказочная.

Кларисса Степановна скривилась.

— Мне лично и здесь неплохо жилось. Привыкай теперь к этой вашей сказочной реальности… Ни маникюрши, ни парикмахера приличного.

— Я вам там Водяного придумала, — робко проговорила Маша.

— Надеюсь, не очень старого, — фыркнула бывшая кикимора.

— Нет, нет, что вы. Он совершенно новый, — испуганно заверила Машка. Клариссу она побаивалась. Все-таки директор школы, не шуточки.

— И на том спасибо.

Кощей вдруг рукавом махнул, и Маше показалось, клубок шерсти на пол упал… Глядь, а там Кощеев пес сидит!

— Присмотришь за Клубочком-то? Или забрать?

— Присмотрю, конечно, присмотрю! Я так о собаке мечтала!..

— Ну дык, считай, это тебе подарок на Новый Год. Не боись, с родителями оговорено. Клубок теперь официально пес породы «корги».

Напоследок Маша крепко обняла Василича.

— Передавай привет дедушке Ване, — прошептала она.

— Уж передам, не волнуйся, — расщедрился Кощей. — Все же неплохая сказка получилась! Хоть и не сразу.

***

Добрая Волшебница стояла во дворе и внимательно смотрела на горящие окна в Машиной квартире. Часы пробили двенадцать раз и по городу прокатился радостный гул. «С Новым Годооооом!». Весело грянули салюты, в небо полетели тысячи разноцветных звезд.

Машины мама и папа сдвинули тонкие бокалы с шампанским, счастливая Машка — с газировкой, бабушка Надя — с вишневым компотом.

Волшебница улыбнулась и неторопливо пошла вдоль высоких домов.

Знаешь, она и сейчас частенько там прогуливается, я уверена. Идет себе, не торопясь по широкой улице, той, на которой стоит огромная красивая телебашня. И улыбается прохожим доброй и немного лукавой улыбкой. Или совершает свой ежедневный моцион вокруг пруда в парке — кормит рыжих «мандариновых» уток огарей с противными и смешными голосами. Если уговоришь маму — приезжай в Останкинский парк. Точно ее встретишь. Ну а уж узнаешь непременно! По ней