Айсулу пыталась разглядеть его стройный силуэт в сумерках, пока не поняла, что у мачты стоят двое. Она отшатнулась, закрывая рот руками, боясь привлечь шум. Полная луна вышла из-за туч и серебреным светом пролилась на корабль.
Теней оказалось куда больше.
Сердце бешено забилось, а тени пошатнулись, звук от их приближающихся шагов был самым страшным, что только слышала Айсулу. Знакомый смешок справа, деревянный скрип за спиной. Одинокая слеза скатилась вниз по щеке.
— Рунар, — прошептала она отчаянно прежде, чем зажегся первый факел. За ним последовали следующие, по очереди освещая палубу огнем. Устрашающие улыбки пиратов казались в несколько раз страшнее. Один из них, согнувшись, похлопывал себя по ногам, при этом громко посмеиваясь, видя её страх.
Айсулу завертелась на месте, но она уже была окружена плотным кольцом. Куда бы ни был направлен взгляд — там сверкал блеск ножей и вился запах рома. Ситуация казалась до ужаса нереальной. Но, у неё все еще есть Рунар, а значит, шанс на побег не пропал!
— Вы не сможете нас остановить! — крикнула Айсулу пиратам, чувствуя, что может противостоять им. Она готова биться за свою свободу и их любовь. Пираты засмеялись громче, сверкая желтыми зубами.
Тень сделала шаг.
Свет луны осветил знакомые черты лица: такие родные и обветренные, с теми же ямочками на щеках и длинными волосами. Стушевавшись, Айсулу почти бросилась к нему, готовая растолкать любого пирата, дабы уберечь любимого. Но он спасения не требовал — стоял чуть впереди с прямой спиной, уже не сдерживая ползущую вверх ухмылку.
Она все поняла. Но до последнего отказывалась верить.
— Рунар, — задрожали губы в попытке вымолвить его имя, пламя в руках пиратов дрожало так же. — Это все…
Всхлип поглотил слова, а холодный бриз окатил спину. И снова она одна на корабле, сломленная и одинокая, стоящая со своим позором напротив врага.
— Красавица, — ласковый голос резал слух и вызвал горькие слезы. — Ты действительно думала сбежать со мной?
Ему не нужно было дожидаться ответа, чтобы понять, девушка возложила на него все надежды, которые только у неё были. И не мог он почувствовать, что сейчас происходит в её душе, свою он давно подарил морю. Тишина увела мысли так далеко, что остались одни факты, с которыми Айсулу не могла спорить.
— Я думала, ты… ты…
Невыплаканные слезы жгли глаза, а кулаки сжимались от беспомощности. Но что толку ими махать? Взгляд против воли находил окружающих её людей, их безжалостные глаза и души, полные злорадства.
— Люблю тебя? — догадался он, и пираты засмеялись. Любви не место среди соли и волн, любовь не обменять на блеск золота, она здесь ни к чему. Девчонка выглядела жалкой и разбитой, он почти засмеялся — кому только взбрело в голову заказать её похищение?
Кажется, она что-то сказала, или попыталась выговорить. Губы дрожали, а округлившиеся глаза под темными ресницами наполнились влагой. На Одиноких островах и так был переизбыток соленой воды. Он продолжает улыбаться, еще одно разбитое сердце, еще один новый трофей. Оглядывает её с ног до головы и почему-то добавляет, наверное, в утешении:
— Но, знаешь, ты мне нравилась. Все это время, ты была такой наивной, ждущей спасения. Такой преданной…
«Тебе или тобой?» — хотелось закричать Айсулу, но голос почему-то сел. Она подняла голову и посмотрела на холодный диск луны, его почти поглотила туча. Больше всего на свете она сейчас хотела броситься в море, чтобы оно приняло её глупое тело и превратило в пену.
— Ты получил что хотел, — признала девушка. Сердце кровоточило, едва не отказывало в работе, но продолжало работать. Это отчаяние грозило поглотить её полностью. — Влюбил и опозорил перед всеми, растоптал и уничтожил.
Теперь Айсулу плакала, ей не было стыдно за них — горьких и горячих, льющихся из глаз. Куда обиднее столкнуться со своей наивностью, но она еще совсем ребенок, потерянный, нуждающийся в понимании и любви.
— Единственное, что я не получил — награду за твое похищение.
Это стало последней каплей. Ноги подкосились, а грудная клетка не наполнилась кислородом. Хотелось упасть перед ним, кричать, разрывая легкие от боли. Единственное, что не давало ей рассыпаться на куски — удивление. Айсулу застыла, продолжая обдумывать его слова, прокручивая их снова и снова, пока страшный смысл не дошел до неё. В расширенных глазах легко можно было рассмотреть темную радужку.
— Награду?
— Где мои манеры? — подхватился пират. Кто-то вручил ему в руку черную шляпу и саблю. — Позволь же представиться, красавица, хотя, это уже не имеет значения.
Рунар продолжал стоять перед ней — чужой фигурой в чужих вещах. Айсулу уставилась на него, уже проговаривая имя, которое проклинала месяцами. И каждая деталь кричала ей, какой невнимательной она была все это время, живя с ним в одном доме, с его людьми.
— Касьян, — прошептали её губы с отвращением. Поразительно, как она не догадалась раньше. Но, откуда ей знать? Даже не хотелось прислушиваться к кричащему от ужаса разуму, бросать в его сторону проклятья. Впервые в жизни она не знала, что сказать, ловя на себе надменные взгляды пиратов.
Рунар был милым юнгой, спасавшей её от одиночества в плену. Касьян же являлся чудовищем, убивший её семью. Она создала новый мир для себя, сосредоточенный в нем, чтобы иметь надежду на счастье и жизнь. Мир рушился у неё на глазах, и так тяжело было осознавать, что он являлся причиной.
Касьян был олицетворением всего, что Айсулу ненавидела.
Несколько секунд царила тишина, растворяющая в себе пучину пустоты разбитой надежды.
— Приятно снова слышать свое имя, — медленно, словно смакуя свою речь, произнес Касьнян. Пираты засмеялись, уже не столь весело, больше по привычке. — Прогулка вышла занимательной, спасибо, что повеселила меня и мою команду, но нам пора возвращаться. Боюсь, в кладовой еще остался не выпитый ром.
Ободряющие выкрики пиратов были ему ответом. Команда Змееносца, готовясь провести ночь за крепкой выпивкой, покинула корабль. Айсулу, находящаяся в самом центре этого бедствия, не обращала внимания на связанные руки за спиной. Она шла, утыкаясь глазами в крепкие спины своих похитителей.
Триумф побега превратился в великое падение.
Черногорье. Гнездец
Гнездец крепостью возвышался среди острых пик заснеженных гор. Кроме этих безмолвных великанов на сотни миль не было ничего иного. Снег слепил, отражая лучи солнца, но глаза могли отдохнуть, уткнувшись, разве что в черные стены.
Зарина ненавидела холод, но многовековой замок, казалось, состоял прямиком изо льда и камня. Неизвестно, как потомки Морозова могли проживать в таких условиях, потому что сама
