свой проигрыш.
– Вы… Вымогатель!
Я соскользнула с постели, подобрала с пола сорочку и мягкие туфли и, неловко обходя свидетельства грехопадения, не оборачиваясь, покинула комнату. Наглый птиц был прав – везде. В своей комнате я обнаружила усеянный мелочами ковер. Именно по этой причине я не вышла к завтраку, одевалась сама, нашла в шкафу древнюю толстую вязаную шаль и тайком прокралась наружу. Дом, помигивая светсферами и щекотно хихикая у меня в затылке, показал, как выйти через заднюю дверь.
По правую руку от меня оказалась приземистая каменная башня, впереди – старые яблони и клен. Одна из его веток тянулась практически параллельно земле и словно специально выросла для того, чтобы цеплять на нее качели. Игнорируя дорожку и оставляя следы от ног и ямки тростью, я направилась прямо к клену. Уселась на закрепленную на цепях перекладину и принялась чуть покачиваться, отталкиваясь от земли тростью. Сверху спикировал черный птиц, потоптался, устраиваясь так, чтоб мне его было лучше видно, и уставился рыжим огненным глазом. Как всегда – укоризненно.
– Кыш, – сказала я ему, но он не кышнулся. Сиганул с ветки вниз, размазываясь темной кляксой дыма, и наново собрался у шершавого ствола.
– Хм… – выдал ведьмак, и пошевелил пальцами босых ног. Брюки и рубашка на нем были, но отсутствие горячо любимых ботинок уже само по себе было мне достаточной компенсацией. Интересно, пальто он в доме оставил, или его теперь тоже нет вместе со всеми растыканными по карманам сокровищами?
– Я бы хотел, чтобы вы остались здесь, – произнес Пешта. – На какое-то время.
– Зачем? – я продолжала раскачиваться, а он следил за пяткой трости, оставляющей углубления в земле.
– Когда чего-то не понимаешь, нужно вернуться к началу.
– Хотите отправиться в Асто-Нарэ?
– Нет, там началась моя… история, а мне нужно к началу вашей. В Дат-Кронен. С вашим появлением все… изменилось.
– Но инквизиция…
– Поэтому я бы хотел, чтобы вы остались здесь. На всякий случай.
Ветер был не сильный, но промозглый, нависающее сероватое небо готовилось брызнуть моросью. Рубашка на груди опирающегося на дерево Ворнана то вздувалась, то опадала. На него холодно было смотреть, и я не стала.
– Что вы видели, когда Хоран коснулся вас? – спросил он.
– Посланника. В темном. В этот раз у него, помимо жуткой косы, были ключи.
– В этот раз?
– Я вообще часто его вижу. Только не ясно, явился ли он тогда вытащить меня, или сам был причиной того, что я оказалась здесь. Поймал меня, как шарик, слетевший с доски, и попросил быть дальше. А мне ужасно не хотелось умирать. Тонуть… холодно и очень страшно. Вот я и согласилась. И открыла глаза. Здесь. В этом мире. Где меня звали чуть иначе, но у меня снова был муж, и его снова убили. А потом появились вы. Я далеко не сразу вас узнала, а когда поняла… Это так странно, узнать кого-то в другом мире.
Поскрипывали цепи качелей, постукивал ветками с набухающими клейкими почками клен. Бороздки на ручке трости впились мне в ладонь, так сильно я ее сдавила.
– Как его звали? – глухо спросил Пешта.
– Почти как вас. Уорен. И он так же не умел улыбаться, – ответила я и, выдохнув, ослабила хватку. У меня больше не было тайн.
– Уорен, а дальше?
– А дальше я не успела. Умерла. Вы будто не очень-то удивлены. – Я настороженно покосилась на Ворнана.
– Не очень, ведь я был на вашей казни и слышал, что вы говорили.
– Не настолько громко, чтобы было слышно на балконе, где вы стояли.
– Но вы же услышали, когда я просил обернуться, почему бы мне не услышать вас?
– Зачем вы вытащили меня оттуда, Ворнан? – я развернулась к нему и уперлась ногой, останавливая качели.
– А зачем вы прятали меня у себя в доме?
Руки ведьмака были самодовольно скрещены на груди, а бровь над темным глазом ехидно приподнята. У меня внутри вскипало знакомое азартное чувство.
– Я… Я вас…
– Ненавидите. Я помню. Однако Мартайну вы вернули подарок, а мне – нет.
– Я вернула.
– Мой первый подарок.
– Я не знала, что это вы.
– А это не важно, – заявил он и улыбнулся.
Действительно. Это было не важно. Важно было, что он стоял напротив и улыбался так, как я хотела увидеть. В небе посветлело и в разрыв облаков брызнуло светом, на мгновение вызолотив глаза.
Улыбка померкла.
– Подарки, – странным голосом произнес он, и сделалось зябко, будто за моей спиной распахнулась бездна, – дары… Ключи. Мертвое железо и дерево – это Ее дар для Ферка, серебро и кость – для Эйш, рубин и обсидиан – для рода Драгул. А темное пламя – это Крево, носители сути Ловца Душ и преграда для его воплощения в мире живых… Останьтесь здесь.
Он развернулся, чтобы уйти, но я схватила его за рукав.
– Нет. Меня это тоже касается не меньше вашего, Ворнан. А может и больше. Потому что звезда во тьме – Элена – это я.
– Я ведь могу просто бросить вас тут, – ворчал ведьмак, шлепая босыми ногами по дорожке в дому.
– Не бросите, – отозвалась я шагая следом.
– Не слишком ли самонадеянно? – спросил он, оборачиваясь перед тем, как толкнуть дверь.
– Нет. Мало ли, что я тут без вас учуж… учудю.
Пешта посмотрел на меня вороной, вздохнул, вошел в дом, быстро миновал коридор и прошлепал к лестнице, нимало не смущаясь, что оставляет на ковре следы. От моих ботинок и то меньше грязи было.
Поднял ногу на ступеньку и замер.
– Но почему Дат-Кронен? Что в нем такого особенного? Только потому ,что Огаст там жил? И с какой дури конгрегация выкупила все закладные на дом и земли.
– Не особенно в курсе, кто такой Огаст, – отозвался сверху Хоран, – но в Дат-Кронен самое большое и самое бесполезное месторождение мертвого железа в Нодштиве. Добывать невозможно из-за сети природных пещер – один неудачный взрыв, и там будет дыра размером с озеро Сир-Ирен. Зато сама руда так дивно смешана с прочими минералами и металлами, что эффект получается совершенно уникальный: внешняя магическая блокада при исключительной внутренней проводимости. Как щит с проницаемостью 0-1. Одолжить вам экипаж, Ворнан, или снова на крыльях?...
