только хуже. Он не пошевелился даже тогда, когда подушечки пальцев осторожно коснулись спинки его кафтана. От этого жеста замерла душа, и тоскливо заныло сердце.
Если он сейчас не оттолкнёт её, то однозначно нашлет на себя гнев предков. Надо же, ведьма в личных покоях потомка Николая Морозова. Застань их сдесь одних… скандал вышел бы красочным.
Утром дед рассказал ему правду. Черногорье не прощает предателей и лжецов. Такими были ведьмы — коварными и хитрыми. Они предали доверие своих братьев северян, отрекшись от них. Казу не следовало забывать об этом.
Когда-то давным-давно её далекие предки предали его.
— Каз, — подошла она совсем близко, продолжая стоять сзади, все еще еле касаясь кончиками пальцев его лопаток. Так близко и так далеко.
— Не нужно, — только хотел проговорить Морозов и отстраниться, но девчонка вмиг очутилась перед лицом, беря его ладони в свои, не обращая внимание на выступившую кровь. На ощупь её руки такие же холодные, как лед.
Морозов не нуждался в утешении или жалости, особенно от неё. Он знал риски и знал, что мог спастись один. Нужно было всего-то поймать один из множества ветряных потоков и направиться его в Черногорье. Вместо этого он целую ночь направлял магию на то, чтобы согреть их тела, защитив от холода, и обессилил лишь под утро.
Разве после этого он нуждался в жалости?
— Я буду на твоей стороне, Казимир Морозов. До тех пор пока иней не покроет меч Кузнеца, — её шепот тонул в голосах его мыслей. От поразившего его удивления, он открыл рот. Не зная, что сказать, лишь запоздало начиная отмечать застывшие слезы на девичьем лице и губы, продолжающие молвить слова.
Это была клятва. Такая же древняя, как и все Черногорье. Она шла к зарождению мира, когда еще великий Кузнец только строил свою кузню из черных камней.
И как эта маленькая девчонка с двумя косичками узнала её? Уж не могли ученики Гнездеца рассказать ей об этом, а жители подножья больше не использовали древние клятвы в повседневной жизни. Не иначе, как ведьма на ухо нашептала!
Отчего-то смутившись, Зара разжала руки, поражаясь безрассудности и честности своего поступка. Но стыдиться ей было нечего, она всего лишь хотела вернуть долг за спасенную жизнь.
Посмотрев еще раз на удивленного воина, она кивнула, сама не понимая зачем, и поспешила к выходу из комнаты. И лишь на пороге её остановил твердый голос Каза:
— Я буду сражаться за тебя, пока звезды озаряют наш путь.
Потрясение, что они пережили в одной из деревни Подгорья, никак не отразилось на предстоящем празднике. Мальчики подозревали, что ученики даже не знают, что на их землях ходят чужие войска, подчиняющиеся неизвестному врагу. Святогор продолжал делать вид, что контролирует каждый сугроб в Северном крае, однако Каз замечал, как прибавилось морщин уже не на молодом лице деда.
Они пережили еще одну крупную ссору. На этот раз Каз высказал больше, чем хотел и мог себе позволить. Он рассказал все опасения и предположения. Святогор, при всех его достоинствах, не подбирал выражений, жестко ставил внука на место, повторяя, что край полностью защищен от вторжений. Морозов ему не верил, но со связанными руками он мало что мог сделать.
Зара разделяла опасения друга, так же переживая за собственные земли. Часть её не могла найти покоя из-за пропажи юной жрицы. До сих пор не было никаких вестей с Восточных земель. Радовало одно — Шаман и его приемник живы, однако почти не выходили на связь. Последнее письмо, что они получили, оказалось кратким, всего в несколько слов, что поместились на клочке бумаге.
«Нападение. Встреча отменяется».
Сокол доставил записку, а после улетел, так пронзительно глянув на собравшихся, что Зара подумала, что на самом деле вместо птицы был человек. Святогор, узнав, что еще один член Круга отменил визит, пришел сначала в ярость, потом в негодование, а следом в старческое ворчание. Теперь каждый из них волновался о предстоящем ритуале, праздник в честь Зимнего Солнцестояния был приятным бонусом для глаз и желудка. И, конечно, лишним поводом покрасоваться.
Несколько дней Гнездец готовился к празднику. Ученики украшали коридоры, доставая свои самые нарядные одежды. Скатерти, глубокого синего оттенка, расстелили на широких столах, положив для каждого гостя салфетку с золотым узором ворона. Никто не должен забыть основателя рода.
После обеда на кроватях девочек оказалось два платья. Уступок, на который пошел король Севера. И если наряд Веледары был заметен еще с самого входа, то Зара даже не сразу поняла, что то, что лежало на одеяле является платьем. Уже час она смотрела на себя в зеркало, гадая, чем было вызвано недовольство Святогора в её сторону.
— Святогор либо не понимает ничего в платьях, либо точит на тебя зуб! — заворчала Веледара, словно курица-наседка, носящаяся вокруг подруги в попытках приукрасить наряд. На фоне древнего замка Зарина казалась духом в прозрачных одеждах, в то время, когда сама Вельда облачилась в яркий оранжевый сарафан с зелеными вставками. Воротник той расшит драгоценными камнями, переливающимися на свету.
— Он точно мне мстит за что-то, — Зара посмотрела в зеркало, но отражение не улыбалось ей. Серая ткань лишь прибавила бледности и оттенила не только незаживший ушиб на щеке, но и синяки под глазами. Заботливая швея положила руку ей на плечо, слегка поглаживая большим пальцем.
— Он мстит не тебе, дорогая, а твоей наставнице.
— Что? — воскликнули все в комнате. Женщина тяжко вздохнула.
— Говорят, большая трагедия была. Ходят слухи, что предала его хозяйка болот, вот и очерствел наш Святогор.
— Предала? Но, как?
— Неизвестно. Забылась эта история, но, кажется, помешала она свадьбе владыке гор и его возлюбленной, — швея смахнула невидимые пылинки с сарафана Веледары и поправила золотую вышивку на груди. — Столько лет прошло…. Мы забыли, а он нет.
Зара посмотрела в глаза Морозова, стоящего в дверях, в них плескалось такое же непонимание, но и было что-то еще. Что-то такое, чего понять она пока не могла, но чувствовала, что после недавнего разговора изменилось многое.
Девушка тяжело вздохнула, резко разворачиваясь в сторону подруги: та крутилась возле зеркала, рассматривая, как ловко заплетены её непослушные волосы в низкий пучок и как цвет сарафана подчеркивает глаза и веснушки. Только появление на пороге Влада, заставило её оторваться от своего отражения.
— Влад, представь себе, ваш Святогор распрекрасный решил испортить Зарине весь праздник!
— Все нормально. Это всего лишь платье, — озерная колдунья провела рукой по серой ткани. Она была тонкой, совершенно не
