В отличие от технооптимистов, утверждают они, великие инновации уже позади, и впредь улучшения будут постепенными, что приведет лишь к медленному росту производительности.
Среди экономистов нет единого мнения о том, что именно происходит, но мнение о том, что в мире иссякают идеи, практически не находит поддержки. На самом деле, произошел огромный прогресс в инструментах научного и технического поиска, а также в коммуникации и получении информации. Вместо того чтобы страдать от нехватки идей, многие факты свидетельствуют о том, что экономика США и западных стран растрачивает имеющиеся возможности и научные ноу-хау. Существует множество исследований и инноваций. Однако экономика этих стран не получает ожидаемой отдачи от этой деятельности.
Простой факт заключается в том, что портфель исследований и инноваций в США стал крайне несбалансированным. Хотя в компьютеры и электронику вкладывается все больше ресурсов, почти все остальные отрасли производства отстают. Последние исследования показывают, что от новых инноваций выигрывают более производительные крупные компании, в то время как фирмы второго и третьего эшелона отстают во всем промышленно развитом мире, скорее всего, потому, что их инвестиции в цифровые технологии не окупаются.
Более того, прирост производительности от автоматизации всегда может быть несколько ограниченным, особенно по сравнению с внедрением новых продуктов и задач, которые преобразуют производственный процесс, как, например, на первых заводах Форда. Автоматизация заключается в замене человеческого труда более дешевыми машинами или алгоритмами, и снижение производственных затрат на 10 или даже 20 процентов при выполнении нескольких задач будет иметь относительно небольшие последствия для СФП или эффективности производственного процесса. Напротив, внедрение новых технологий, таких как электрификация, новые конструкции или новые производственные задачи, лежало в основе трансформационного роста СФП на протяжении большей части двадцатого века.
Поскольку в течение последних сорока лет инновации были направлены на повышение предельной производительности труда и создание новых задач для людей, они также оставили много "низко висящих плодов". Одним из мест, где мы можем получить представление об этих упущенных возможностях повышения производительности, является автомобильная промышленность. Хотя внедрение роботов и специализированного программного обеспечения увеличило выработку на одного работника в этой отрасли, есть свидетельства того, что вложение больших средств в людей повысило бы производительность еще больше. Именно это обнаружили японские автомобильные компании, такие как Toyota, начиная с 1980-х годов. Когда они автоматизировали все больше и больше задач, они увидели, что производительность не увеличивается на много, потому что без участия рабочих они теряют гибкость и способность адаптироваться к изменениям спроса и условий производства. В ответ на это компания сделала шаг назад и восстановила центральную роль рабочих в выполнении важнейших производственных задач.
Toyota продемонстрировала те же возможности и в Соединенных Штатах. Завод GM во Фримонте, штат Калифорния, страдал от низкой производительности, ненадежного качества и трудовых конфликтов, и в 1982 году он был закрыт. В 1983 году Toyota и GM создали совместное предприятие по производству автомобилей для обеих компаний и вновь открыли завод во Фримонте, сохранив прежнее профсоюзное руководство и рабочую силу. Но Toyota применила свои собственные принципы управления, включая подход, сочетающий передовое оборудование с обучением рабочих, гибкостью и инициативой. Вскоре Фримонт достиг уровня производительности и качества, сравнимого с японскими заводами Toyota и намного превышающего показатели американских автопроизводителей.
Компания по производству электромобилей Tesla, возглавляемая Элоном Маском, совсем недавно усвоила те же уроки. Руководствуясь цифровой утопией Маска, Tesla изначально планировала автоматизировать почти все этапы производства автомобилей. Это не сработало. Когда затраты увеличились в несколько раз, а задержки не позволили Tesla удовлетворить спрос, сам Маск признал: "Да, чрезмерная автоматизация в Tesla была ошибкой. Точнее говоря, моей ошибкой. Людей недооценивают".
Это не должно было быть большим сюрпризом. Карел Чапек, окрестивший роботов, также признавал их ограниченность и неспособность делать те тонкие вещи, которые делает человек: "Только годы практики научат вас тайнам и смелой уверенности настоящего садовника, который ступает наугад, но ничего не попирает".
Неиспользованные низко висящие плоды имеют еще большее значение в сфере инноваций, чем в том, как организованы заводы. Стремясь к большей автоматизации, менеджеры игнорируют технологические инвестиции, которые могли бы повысить производительность труда за счет предоставления более качественной информации и платформ для сотрудничества и создания новых задач. При наличии более сбалансированного портфеля инноваций, а не чрезмерного внимания к автоматизации, подпитываемого цифровой утопией, экономика могла бы добиться более быстрого роста производительности.
На пути к антиутопии
Самым важным фактором роста неравенства и потери позиций для большинства американских работников являются новые социальные предубеждения технологии. Мы уже видели, что не следует полагаться на то, что технология неумолимо принесет пользу всем. Повозка производительности работает только при определенных обстоятельствах. Он не работает, когда нет достаточной конкуренции между работодателями, мало или совсем нет власти над работниками и непрекращающаяся автоматизация.
В десятилетия, последовавшие за Второй мировой войной, автоматизация происходила быстро, но сопровождалась не менее инновационными технологиями, которые повышали предельную производительность труда работников и спрос на рабочую силу. Именно сочетание этих двух сил, а также среда, поощрявшая конкуренцию между корпорациями и коллективные переговоры, сделали "бандаж производительности" эффективным.
Начиная с 1980 года все выглядит совершенно иначе. В эту эпоху мы наблюдаем ускорение автоматизации, но лишь несколько технологий уравновешивают антирабочий уклон автоматизации. Рост заработной платы также замедлился, поскольку рабочее движение все больше ослабевало. На самом деле, отсутствие сопротивления со стороны рабочего движения, вероятно, было важной причиной большего внимания к автоматизации. Многие менеджеры, даже в периоды относительно общего процветания, склоняются к автоматизации, поскольку это позволяет им снизить затраты на рабочую силу и уменьшить переговорную силу рабочих. Когда силы, противодействующие рабочему движению и государственному регулированию, ослабли, разделение ренты сошло на нет, и естественный уклон в сторону автоматизации возобладал. Теперь на борту повозки производительности было гораздо меньше людей.
Хуже того, без противодействующих сил цифровые технологии оказались вовлечены в новую цифровую утопию, возвышающую использование программного обеспечения и машин для расширения возможностей компаний и оттеснения труда на второй план. Цифровые решения, навязанные сверху технологическими лидерами, почти по определению стали считаться отвечающими общественным интересам. Однако то, что получило большинство работников, было гораздо более антиутопичным: они потеряли работу и средства к существованию.
Существовали и другие способы разработки и использования цифровых технологий. Ранние хакеры, руководствуясь иным видением, продвигали технологический фронтир в сторону большей децентрализации и выхода из-под контроля крупных корпораций. Несколько заметных успехов были основаны на этом альтернативном подходе, хотя он, как мы вскоре увидим, оставался маргинальным по отношению к основному развитию технологической индустрии.
Таким образом, предвзятое отношение к технологиям было во многом выбором,
