к Николаю I. Тот разрешил русским военно-морским и армейским частям войти в проливы для защиты Стамбула. Мусульманское население столицы было возмущено и встревожено, но Ибрагим-паша согласился на переговоры. Махмуд назначил его губернатором Сирии, а своего отца - правителем Египта и Крита. Николай настаивал на своем преимуществе. Он добился от Порты подписания в 1833 году договора Ункиар Скелеси (Хункар Искелеси) - оборонительного союза, включавшего в себя вызывавший много споров пункт, содержавший обещание султана закрыть проливы для всех иностранных военных кораблей в военное время. В Великобритании договор был неверно истолкован как предоставление России фактического протектората над Османской империей. Новости о штурме Варшавы для подавления польского восстания и об Ункиарском Скелессийском договоре пришли в Лондон одновременно, вызвав бурю русофобии в Британии, которая уже давно назревала. В дальнейшем любой признак российского влияния или экспансии в приграничных районах Балкан, Кавказа или Внутренней Азии воспринимался как угроза британским имперским интересам в Средиземноморье и на подступах к Индии.
Крымская война (1853-1856 гг.) стала крупным поражением Российской империи в приграничных районах Дунайского, Понтийского и Кавказского пограничья. Причины войны стали одним из самых спорных вопросов в европейской дипломатической истории, соперничая с противоречиями по поводу истоков Первой мировой войны. Непосредственная дипломатическая прелюдия, сложная и зачастую мутная, не может быть отделена от паутины отношений между великими державами, которые воспринимали ослабление Османской империи не только как угрозу миру в Европе, но и как возможность расширить свое влияние или ограничить влияние других на ее неспокойных пограничных территориях. Существует достаточно возможностей для распределения ответственности за войну. Кризис разразился якобы из-за попыток России переосмыслить свои права на представительство христианского населения.
За этими претензиями скрывались более серьезные проблемы. Государственные деятели России с растущей тревогой наблюдали за тем, как ослабевает ее некогда доминирующее положение в приграничных районах вдоль Дунайской границы. Постепенное влияние французской и промышленной революций подтачивало российское влияние. Самодержавная структура власти и аграрно-крепостническая экономика России мало привлекали балканскую интеллигенцию, увлеченную западными либеральными идеями, или купцов, наслаждавшихся взаимовыгодными торговыми отношениями между своими аграрными экономиками и индустриализирующимися державами Запада. Все, что оставалось для проецирования российской силы, - это узы православия и нависающее присутствие русской армии. Неудивительно, что в переговорах с Портой Николай I опирался на религиозный вопрос, чтобы сохранить влияние России, и на армию, чтобы его обеспечить. Когда султан уклонился от решения вопроса о защите христиан, Николай отправил свои войска обратно, чтобы занять княжества, все еще находившиеся под османским сюзеренитетом, в качестве гарантии безопасности.
Османы проводили свою традиционную двойственную политику, призывая западные державы помочь им противостоять внешнему давлению России и обещая внутренние реформы, которые, как правило, никогда не соответствовали их обещаниям. Британские государственные деятели колебались между принятием заверений Николая в том, что он не намерен расчленять Османскую империю или даже доминировать в Проливах, и опасениями, что именно это он и имел в виду. Тревожные настроения, возглавляемые лордом Пальмерстоном, одержали верх. Наполеон III воспользовался спором о защите святых мест как способом расколоть Европейский концерт в интересах Франции, завоевать очки у Ватикана и католической партии внутри страны и вновь войти в восточное Средиземноморье. В сложной дипломатии, предшествовавшей началу Крымской войны, недоразумения и просчеты укрепили полувековую историю имперского соперничества за пограничные территории, простиравшиеся от Балтики до Транскаспия.
В основе разногласий, вызвавших кондикт, лежал отказ Порты принять так называемую Венскую ноту - компромисс, разработанный великими державами, который обязывал султана не нарушать прежние соглашения (договоры 1774 и 1829 гг.) о привилегиях православной церкви и обязаться не делать никаких изменений статуса своих христианских подданных без предварительного одобрения французского и российского правительств. Он согласился сделать такую уступку только в виде добровольного подарка своим подданным. Очевидно, что цель заключалась в том, чтобы избежать видимости уступки давлению России, что могло бы только подтолкнуть балканских христиан к дальнейшим требованиям, подкрепленным угрозами российского вмешательства. Что превратило очередную османо-российскую войну в международный конфликт, так это отказ русских эвакуировать княжества в качестве прелюдии к мирному соглашению. Как следствие, Франция и Великобритания объявили войну.
Николай I рассчитывал на благожелательный нейтралитет Австрии, чтобы защитить свой банк и обеспечить контроль над княжествами. Но Франц Иосиф после некоторых колебаний отказался от многолетней политики сотрудничества с Россией на данубийской границе. На протяжении многих лет австрийские государственные деятели все больше беспокоились о дестабилизирующем влиянии на южнославянское население политики вмешательства России в дела Османской империи. Эти опасения даже перевесили обещания, данные в январе 1854 года фаворитом Николая и личным посланником Франца-Иосифа князем А.Ф. Орловым, гарантировать австрийские владения в Италии, а также протекторат над Сербией, Болгарией и княжествами в случае победы русских в войне. Возможно, австрийцы, следуя традиции, восходящей к Меттерниху, чувствовали себя в большей безопасности в союзе с более отдаленными западными державами, чем в объятиях русского медведя. В любом случае, за австрийским ультиматумом с требованием эвакуации княжеств Россией последовал австро-османский договор о передаче Османской империи прав совладения над княжествами Австрии. Примерно в 1850 году в австрийских правящих кругах утвердилось мнение, что "Балканы - это наша Индия". Очевидно, что это был первый шаг Австрии к Черному морю, который отрезал бы Россию от сухопутного доступа к Балканам. По мере отступления русской армии ее сменили австрийцы. Весь масштаб амбиций Австрии в пограничных районах раскрылся в ходе переговоров с Францией летом 1854 года.
Военный жар с обеих сторон не утих с уходом русской армии с Дуная, а, наоборот, усилился. Британский кабинет колебался в вопросе о целях войны. Лорд Пальмерстон, ярый русофоб, занимал самую крайнюю позицию. Он требовал лишить Россию ее пограничных территорий: Грузия, Крым и, возможно, Черкесия должны быть переданы Османской империи; "некоторые из немецких провинций России на Балтике" - Пруссии; а "существенное Королевство Польское" должно быть создано в качестве буферного государства. Княжества и Бессарабию Пальмерстон передавал Австрии. Если Швецию удастся убедить вступить в войну, то она должна получить Финляндию. Какими бы экстравагантными ни казались эти проекты, страх перед расчленением сыграл важную роль в решении Александра II заключить мир в 1856 году.
Австрийцам и французам оставалось разработать "Четыре пункта", в которых излагались реалистичные военные цели антироссийской коалиции. Австрийцы, объявив вооруженный нейтралитет, выступили в роли посланника. Как это часто случалось в борьбе за пограничные территории, после начала военных действий воюющие стороны отказались от дипломатических целей ради гораздо более масштабных замыслов. В соответствии с "Четырьмя пунктами" Россия должна была передать свой исключительный протекторат над княжествами в частности и христианским населением Османской империи в целом
