По теории К. Маркса цена товара соответствует стоимости (ОНЗТ) в рамках определенной экономической модели, в которой сбалансированы платежеспособные потребности и производство, а также имеет место экономически пропорциональное производство, то есть нормы прибыли выровнены по отраслям[44]. В реальной экономике эти условия нарушаются из-за непропорциональности производства (что проявляется в неравенстве норм прибыли), а также вследствие влияния государства и монополий, криминала и недобросовестной конкуренции. В результате рыночные цены отклоняются от стоимости (ОНЗТ). Так в современной России решающее влияние на цены оказывают: криминал, монополии и недобросовестная конкуренция, поэтому рентабельность хозяйственной деятельности не может служить объективным общественным критерием ее эффективности.
Рынок, образованный в России за последние 20 лет, носит спекулятивно-криминальный характер. Это видно, например, из данных таблицы № 1, где сопоставлены розничные цены московских рынков на овощи и фрукты с ценами производителя (см. главу 3).
В такой ситуации бессмысленно применять монетаристскую теорию, в которой предполагается, что в экономике цены объективны и экономически обоснованы.
Классики марксизма считали, что в товарном хозяйстве невозможно расчетом определить стоимость (ОНЗТ) и соответствующие ей цены. Так, Ф. Энгельс писал: «Поэтому тот, кто в обществе товаропроизводителей, обменивающихся своими товарами, хочет установить определение стоимости временем и воображает, что к этой цели можно придти, запрещая конкуренции осуществлять определение стоимости посредством давления на цены, то есть устраняя единственный путь, которым оно вообще может быть достигнуто, то этим он только доказывает обычное презрение утопистов к экономическим законам»[45].
Аналогичной точки зрения придерживался и К. Маркс: поскольку стоимость имеет «чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому. В самом деле, мы исходим из меновой стоимости или менового отношения товаров, чтобы напасть на след скрывающейся в них стоимости»[46].
В СССР действовала система плановых цен, задаваемых государством. Пропорции производства определялись государственным планом, цены служили подсобным инструментом для экономических расчетов. Они не содержали в себе информацию об экономической диспропорциональности экономики. В основном нерыночной советской экономике сохранялись многие элементы товарного производства: деньги, цены, прибыль, рентабельность и др., но они носили формальный характер, поскольку система плановых цен не содержала в себе объективной информации о степени рентабельности производства разных товаров, разных отраслей производства с позиций платежеспособных потребителей. В политической экономии социализма марксистская теория трудовой стоимости, созданная на базе капиталистического рыночного хозяйства, была неправомерно использована для построения теории стоимости и определения цен при советском социализме. Считалось, что цена есть денежное выражение стоимости, а последняя определяется ОНЗТ и если их подсчитать, то можно с помощью расчета определить цены, соответствующие стоимости (ОНЗТ). Такие цены якобы обеспечивают эквивалентный обмен товаров, как этого требует закон стоимости. Считалось также, что в зависимости от ряда факторов (качество, стимулирование внедрения новой техники и т. п.) надо отклонять цены от этого уровня. ОНЗТ, согласно советской политической экономии, определяются часами труда, совершаемыми при типичных производственных условиях, среднем уровне умелости работника и интенсивности его труда[47]. На практике для расчета цен в качестве базы цены принималась себестоимость продукции, которая, как считалось, является частью ОНЗТ[48]. С помощью расчетных нормативов рентабельности и себестоимости определялась плановая цена.
Поскольку основой советских цен была себестоимость, складывающаяся в отраслях, то предприятия не были заинтересованы в сокращении материальных и трудовых затрат при производстве продукции. Такое затратное ценообразование не стимулировало предприятия к использованию научно-технического прогресса, снижающего затраты при производстве. Согласно советской политической экономии для определения цен, соответствующих ОНЗТ, надо определить сколько часов ОНЗТ содержится в среднем в единице основной массы продукции, выпускаемой в отрасли. Согласно же марксистской теории трудовой стоимости для определения (выявления) стоимости товаров необходима редукция труда, то есть сведение сложного труда к простому, частного к общественному, конкретного труда к абстрактному и кроме этого надо уметь сопоставлять общественную полезность продукции и ресурсов (общественную потребительную стоимость) с редуцированными затратами, которые требуются для их производства. Все эти операции в рыночной экономике осуществляются с помощью рынка, денег и цен. Но как определить стоимость (ОНЗТ) и цены ей соответствующие в советской нерыночной экономике даже смутно не знал ни один советский политэконом, ни один работник Комитета цен СССР. В результате на практике рассчитывались элементы себестоимости по ценам, которые складывались в производстве, и затем с их помощью и задаваемых нормативов рентабельности рассчитывались плановые цены. Следовательно, в основе таких цен лежали цены, а не ОНЗТ, как это провозглашалось в политической экономии социализма, которая игнорировала рынок и реальные товарно-денежные отношения при социализме.
Не все согласны с такими выводами. Так, Ф.Ф. Тягунов опубликовал недавно статью[49], в которой считает, что кардинальной причиной катастрофы СССР является реанимация капиталистических рыночных методов и механизмов в послесталинский период (1954–1990 гг.), когда шло расслоение на бедных и богатых за счет сдачи госимущества в аренду, создания кооперативов, использования прибыли для оценки работы предприятий и др. Можно согласиться с тем, что внедрение отдельных разрозненных элементов рыночных отношений в директивную систему планирования и затратного ценообразования только ухудшало ее работу. Опыт НЭПа, Югославии и современного Китая показывает, что планово-рыночный социализм – это сложная взаимосвязанная система, охватывающая все элементы управления народным хозяйством и только в этом случая она дает положительные результаты.
Ф.Ф. Тягунов в качестве доказательства своей идеи о пагубности рынка для социализма привлекает работу И.В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой рассматривается вопрос о судьбе товарного производства и роли закона стоимости при социализме. В этой работе приводится положение Ф. Энгельса: «Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с ним и господство продукта над производителями». И.В. Сталин интерпретировал это положение следующим образом. Товарное производство можно ликвидировать, если все средства производства находятся в общенародной собственности, но в СССР «существуют две основные формы социалистического производства: государственная – общенародная, и колхозная, которую нельзя назвать общенародной». Наличие этих форм производства делает необходимым существование товарного производства в СССР, но как только колхозная форма станет общенародной, то товарное производство в СССР будет ликвидировано. На самом деле существование товарного производства связано не с формами собственности, а с разделением труда в обществе, с необходимостью эквивалентного обмена между товаропроизводителями, производящими разные товары и услуги, для которого требуется объективный экономический механизм сопоставления затрат и результатов производства. Например, при НЭПе в СССР и Югославии в рамках планово-рыночного социализма существовало товарное производство, действовали рыночные отношения между предприятиями, а средства производства которых являлись общенародной собственностью.
