Однако после того как национал-демократическим режимом защиты и продвижения промышленного интереса будут созданы предпосылки массовому производству товарной продукции, конкурентоспособной на мировых рынках, встанет задача договориться с Западными странами об открытии их внутренних рынков для русского национального производителя товаров. Вот тогда только русское национальное государство признает необходимость расплачиваться по всем долговым обязательствам прежних режимов, но при непременном требовании, делать это с части доходов от внешней торговли.
То есть, для национал-демократов отказ от обслуживания внешних долгов будет тактическим, рассматриваемым как мера временная, преходящая. И не надо пугаться размера внешнего долга. Нет худа без добра. Такой внешний долг будет побуждать национал-демократов производить самые глубокие социально-политические преобразования в процессе русской национальной революции и последующей национальной Реформации. Такой внешний долг будет подталкивать национал-демократический режим проведения политики национальной Реформации выстраивать самую совершенную, самую передовую промышленную базу производства конкурентоспособной продукции, самую действенную организацию управления, способную осуществлять самую ускоренную модернизацию производства и самый быстрый переход на производство новейшей наукоёмкой продукции. Такой внешний долг заставит русскую нацию избавляться от свойственного русскому народу всепрощенческого идиотизма, он вынудит нас стать цивилизованно взыскательными к себе, когда мы берём в долг у других, и предельно требовательными к своим должникам, как прошлым, так и настоящим, и взыскивать с них всё, что нам причитается, до последней копейки.
14 июня 2001г.
Союз правых сил в мае объявил себя партией. Многие националисты тоже называют себя правыми. Считаете ли Вы, национал-демократы, себя правыми и чем Вы отличаетесь от СПС?
Действительно, 27 мая на съезде СПС его участники провозгласили о преобразовании своего движения в партию СПС. Было объявлено, что главной целью этой партии будет отстаивание рыночных свобод и либерализма.
Чем же идеи национал-демократии отличаются от идей этой либеральной, так называемой, партии?
Предлагаем в качестве ответа на вопрос читателя небольшую статью, написанную главным редактором газеты "НР" в середине декабря 2000 года. Хотим подчеркнуть, что игра в слова, вроде "правые" или "левые", часто уводит от существа политических целей тех или иных партий. Важны не эти слова, а интересы вполне определённых групп и слоёв населения, на базе которых возникают и за которые борются соответствующие этим интересам партии.
АЛЬТЕРНАТИВА ЛИБЕРАЛИЗМУ ТОЛЬКО В НАЦИОНАЛ-ДЕМОКРАТИЗМЕ
Русские националисты, которые хотят быть политиками, должны ясно понимать расстановку политических сил, поддерживающих на данный момент господствующий в стране режим. Только в этом случае возможно использовать складывающиеся обстоятельства для поступательного движения вперёд, к созданию серьёзной националистической партии.
В России за последнее десятилетие образовался значительный слой тех, кто прочнейшими узами связан с коммерческими сделками, кто, так или иначе, живёт за счёт спекулятивного навара в таких сделках, кто обслуживает коммерческий интерес в политике, в пропаганде. Представители этого слоя возникают повсюду, где есть хоть что-то, на чём можно сделать спекулятивную прибыль. Его деятельность проникла во все самые отдалённые уголки страны, он абсолютно всё превращает в товар, как ненасытный паразит, высасывает жизненные соки России и оставляет её без всякой надежды на будущее. Идеологией, объединяющей всевозможных спекулянтов, превращающей их в серьёзную и агрессивную политическую силу, является либерализм, которому все представители коммерческого интереса клянутся в верности при всяком удобном случае. Под флагом либерализма набравшие силу после буржуазной революции 1989 года спекулянты начали организовываться, становясь политическим классом, и совершили политический переворот 3-4 октября 1993 года, после чего установили диктатуру коммерческого интереса, навязали России конституцию, которая позволила спекулятивно-коммерческому капиталу выйти из тени и превратиться в главного заказчика политики страны. Новый правящий класс представителей коммерческого интереса навязал стране такие политические отношения, которые способствовали ускоренному росту коммерческих капиталов, какими бы способами этот рост не осуществлялся, бандитизмом ли, воровством ли, путём ли казнокрадства, ростовщичества или расхищения западных кредитов, - либерализм, как идеология, оправдывал любые асоциальные средства обогащения ради победы в России коммерческого капитализма.
Первоначальное накопление капиталов происходило стихийно. Но за несколько лет произошло разделение владельцев капиталов по уровню прибылей от спекулятивных сделок, по размеру собственности, по возможностям влиять на политику. Разные возможности вкладывать средства в политическую борьбу привели к возникновению “иерархии” среди участников влияния на политические решения исполнительной и законодательной ветвей власти. Олигархи, то есть крупнейшие собственники, получили гораздо больший вес в политике, у них отлаживались прочные связи с верхним слоем бюрократии, с силовыми структурами, вокруг них появлялись олигархические кланы с огромным влиянием на СМИ и выборные кампании, на решения представительной власти во внутренних делах и во внешней политике.
Когда основная рыночно ценная собственность была поделена между представителями коммерческого интереса, то оказалось, что они не в состоянии заниматься созиданием новой собственности. Дальнейший рост капиталов представителей правящего класса стал возможен лишь в результате передела собственности. С самого начала борьбы за передел собственности олигархи повели себя, как самые опасные “хищники”; они намертво сцепились даже между собой, используя все приёмы ведения беспощадной конкурентной войны, вовлекая в неё спецслужбы и даже прокуратуру. В условиях падения авторитета центральной и местной власти режима такое развитие событий напугало остальных представителей коммерческого интереса и дестабилизировало ситуацию в стране.
Чтобы спасти режим, надо было решительным образом его видоизменить. После дефолта в августе 1998 года это стало очевидным большинству в России и за её пределами. Крах банков, которые были основной опорой режима, потому что они были главными скупщиками, владельцами приватизированной собственности и в них происходил наибольший рост спекулятивно-ростовщических капиталов, расшатывал обстановку в стране, резко ослабил власть как таковую. Гиперинфляция, потеря банковских вкладов миллионами вкладчиков внутри страны, отказ от обязательств перед иностранными кредиторами подорвали возможность управления Россией прежними способами и либеральными институтами. Создание коалиционного правительства Е.Примакова, в которое вошли оппозиционные коммунисты, было попыткой спасти режим и его политику от полного банкротства, невольным признанием того, что режим больше не мог политически выжить в прежнем виде. Правительство Примакова с огромным трудом смогло удержать ситуацию под контролем, но оно было переходным, призванным подготовить условия для конституционного переворота.
