Концепция регионального доминирования позволяет выявить и политические стимулы «малых» государств региона к вступлению в региональные экономические объединения с крупной державой.
Во-первых, вместе с региональной системой экономической интеграции «малые» страны получают и определенные политические экстерналии: укрепление легитимности правящих режимов и неформальных отношений в области безопасности, вытекающие из экономической близости страны с региональным гегемоном [103] . Поскольку в современном мире основные угрозы безопасности государств являются внутренними, а не внешними, подобные отношения с региональным гегемоном очень ценны для правящих элит. Интересен аргумент, согласно которому новые страны становятся участниками экономических объединений и потому, что видят пример соседей и боятся остаться «за бортом» неких потенциально важных процессов. Таким образом, появление соглашений стимулирует заключение новых договоренностей, к которым новые государства присоединяются частично из соображений конкуренции, частично из-за желания войти в уже доказавшие свою эффективность группировки.
Во-вторых, строительство общих с гегемоном институтов экономической интеграции предоставляет другим участникам проекта некоторые инструменты сдерживания гегемона в его экспансионизме и возможность участия в выработке коллективных решений. В отсутствие экономических интеграционных соглашений страны лишаются платформы для согласования своих внешнеполитических интересов.
В-третьих, в большинстве региональных проектов основной интерес «малых» участников схем экономической интеграции лежит в экономической и финансовой областях, так как на независимую политическую роль они в любом случае рассчитывать не могут по причине недостаточного экономического и военно-политического потенциала. Создаваемая экономическая интеграционная схема позволяет им обменять иллюзию политического суверенитета на вполне реальные экономические блага. В глобальной системе после окончания холодной войны такую операцию совершить довольно сложно из-за отсутствия заинтересованного «покупателя» этого суверенитета, а в региональной системе подобный клиент вполне может найтись.
6.4. Концерт интересов в рамках интеграционных проектов
Какие задачи может решить Россия в рамках создания Таможенного союза (ТС) и Единого экономического пространства (ЕЭП), если последнее состоится?
Прежде всего – это задача получения экономических выгод, роста собственной экономики. По оценкам экспертов, через пять лет союз позволит трем странам – участницам ТС (России, Казахстану и Белоруссии) увеличить свои ВВП на 15% [104] . Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил, что экономический эффект от создания Таможенного союза для России составит 400 млрд долл., а для Белоруссии и Казахстана – более чем 16 млрд долл. [105]
Предполагается, что ТС может занять ведущие позиции на энергетическом и зерновом рынках мира. Россия и Казахстан – крупные экспортеры нефти и газа, на страны – участницы ТС приходится около 17% мирового экспорта пшеницы. Вряд ли можно рассчитывать, что ТС обеспечит участникам некую монополию на этих рынках, но то, что их позиции усилятся, а следовательно, увеличатся и доходы, весьма вероятно. С изменением политической ситуации в Украине в результате президентских выборов вновь открылась перспектива ее участия в данном проекте (точнее, в ЕЭП). Соответственно, в этом случае экономические перспективы участников еще более улучшатся.
Вместе с тем проекты экономической интеграции вроде ТС позволяют России приступить к решению задач не только в сфере чистой экономики. Создание ТС означает образование рынка с большой емкостью, который может стать основой для более стабильного к мировым кризисам экономического развития, а следовательно, и для укрепления суверенитета.
Создание такого рынка приведет к более широкому использованию местных валют, в том числе рубля (взамен доллара и евро), и сузит каналы распространения экономических шоков на Россию и другие страны-участницы. Подобное развитие событий, в частности, позволит развивать спектр финансовых услуг в рублях и зарабатывать на этом деньги, забрав часть рынка финансовых услуг из-под контроля зарубежных финансовых центров. Создание единого рынка будет означать и лучшие перспективы для отечественных товаропроизводителей.
На политическом уровне создание регионального экономического блока означает дальнейшее укрепление политических связей между участниками. Появляется механизм ежедневной гармонизации финансово-экономических, а следовательно, и политических интересов. Зона Таможенного союза становится менее подверженной политическому давлению извне через экономические инструменты (санкции, политически обусловленные кредиты). Существует мнение, что Таможенный союз – это прежде всего механизм укрепления влияния России на постсоветском пространстве [106] , что не совсем так. Корректнее говорить об усилении взаимозависимости на постсоветском пространстве, хотя, конечно, распределение векторов взаимозависимости не будет симметричным. ТС и ЕЭП не являются проектами возрождения СССР в новой форме. Вместе с тем подобные проекты могут создать новый центр экономической интеграции, а значит и политического влияния.
Характерно, что в рамках ШОС экономическая интеграция продвигается гораздо медленнее. Несмотря на то что в документах организации записана стратегическая цель создания общего рынка стран ШОС, Россия к этой идее относится достаточно прохладно, полагая, что непропорционально бо́льшая часть выигрыша от экономической интеграции достанется Китаю, сделав его еще сильнее политически. По данной причине Россия предпочитает ограничиваться участием в дву– и многосторонних проектах, жестко контролируемых государствами. Это, как правило, инфраструктурные проекты, которые реализуются на основе межгосударственных договоренностей и которые не предполагают создание «свободного рынка». Вместе с тем происходят существенные подвижки в модернизации денежно-валютного обращения между Россией и Китаем. Речь об внедрении национальных валют в торговлю между двумя странами шла еще с 2002 г., когда было подписано соглашение между Центральным банком РФ и Народным банком Китая. Затем, в 2004 г., начался эксперимент в Благовещенске со стороны России и г. Хэйхе (провинция Хэйлунцзян) со стороны Китая. В настоящее время в г. Маньчжурия и Суйфэньхэ на погранпереходах в КНР фактически уж ведется торговля за юани и рубли по курсу (2009) – 1 юань за 5 руб. Коммерческие банки Приморья, Хабаровского края, Амурской и Читинской областей, республики Алтай и Еврейской автономной области, а также некоторые китайские банки начали принимать к межбанковским расчетам свои национальные валюты. Кроме того, обсуждается предложение Китая об открытии торговли юанем и рублем на национальных валютных биржах.
